Н. Копылов - Легендарные полководцы древности. Олег, Добрыня, Святослав

• Название: Легендарные полководцы древности. Олег, Добрыня, Святослав
• Автор: Н. Копылов
• Издательство: ИД «Комсомольская правда»
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-87107-866-2

Комсомольская правда и Российское военно-историческое общество подготовили к юбилею Победы уникальную книжную коллекцию «Великие полководцы России». Это 20 красочно оформленных альбомов, написанных известными военными историками. Главная задача проекта — рассказать о людях, которые внесли наибольший вклад в историю военной славы России. Мы выбрали 100 военачальников, начиная с Древней Руси и до Великой Отечественной Войны, которые стали творцами самых выдающихся побед русского оружия.

---

Добрыня Никитич (прообраз богатыря)

О деятельности древнерусских полководцев-князей (Олега, Святослава, Владимира Святославича и его сыновей от Рогнеды — Ярослава Мудрого и Мстислава Тмутараканского) относительно подробно рассказывают дошедшие до нас летописные памятники «Повесть временных лет» и первая Новгородская летопись. Гораздо меньше историки знают о жизни их воевод, которые, на деле, чаще всего и выступали реальными руководителями военных и прочих начинаний названных князей.

Летописцев, людей духовного звания, мало интересовали фактические подробности битв, а князей, покровителей монахов-летописцев, а часто и прямых заказчиков и верховных редакторов летописей, прежде всего волновал их собственный образ, запечатленный на века на пергаменте. Поэтому о полководцах «средней руки» мы имеем лишь отрывочные сведения, а о том, что это были яркие персонажи истории, догадываемся, ибо народные воспоминания о них хранят древнерусские былины.

Сражения и победы

О полководцах начальных веков Руси — воеводах мы имеем лишь отрывочные сведения. О том, что это были яркие персонажи истории, догадываемся благодаря былинам. Собирая по крупицам летописную информацию и анализируя эпос, можно восстановить картину жизненного пути одного из них — боярина Добрыни.

В былинах он «второй по силе» после Ильи Муромца богатырь. И былины, и летописи всячески подчеркивают близость Добрыни к «ласковому князю Владимиру». А в Новгородской летописи образ наместника Добрыни даже заслоняет собой на первых порах юного князя Владимира Святославича.

Особенности исторических источников для реконструкции портретов древнерусских воевод

К сожалению, древнерусский эпос[3] не был записан в свое время, как, к примеру, скандинавские саги. До нас он дошел в осколках, которые сохранила до XIX в. устная народная новгородская традиция. Причины эпической «забывчивости» остальных русичей, наверное, стоит искать в несчастьях, постигших Русскую землю в широком смысле слова в ходе Батыева нашествия. Колоссальный разгром Северо-Восточной, Южной и Юго-Западной Руси был не лучшим фоном сохранения героического эпоса о древних «храбрах». Именно слово «храбр» до 1230 1240-х гг. означало выдающегося бойца, а часто и воеводу. Слово «богатырь», производное от тюркского «богатур», заменило термин «храбр» в конце XIII–XIV вв. Интересно, что восходящая к трагическим для русских событиям битвы на Калке (31 мая 1223 г.) былинная песнь-плач связывает гибель всех русских богатырей, включая былинного «двойника» героя нашего очерка — Добрыню Никитича, с проигрышем этого сражения. Чуть позже, в 1237–1241 гг., в боях с воинством Батыя полегла почти вся социальная элита Северо-Восточной и Южной Руси. Ведь гибли в первую очередь дружинники, воеводы-бояре, горожане осаждаемых монголо-татарами городов. (Не случайно историки не могут найти среди российского дворянства XV–XVIII вв. потомков древнерусских бояр и дружинников.)

Именно древнерусская городская и дружинная среда являлась носителем устной былинной традиции, а также героических песен военной элиты, единственным сохранившимся фрагментом которых является «Слово о полку Игореве». После Батыева нашествия часто не кому было передавать «от отца к сыну» «преданья старины глубокой».

Когда в XIX в. начали записывать старинные былины, содержащие воспоминания о богатырях домонгольской Руси, наибольшее их число было зафиксировано на Русском Севере, в прежних новгородских пределах.

До Великого Новгорода, как известно, войска Бату-хана не дошли, поэтому здесь сохранились условия для сохранения древних эпических сказаний. (Из 400 таких былин 300 записано в Олонецкой губернии, в Архангельской -34, в Сибири — 29[4], в Симбирской губернии — 22, в Саратовской — 10, в Нижегородской — 6, в Московской -3.) Память новгородцев сохранила в первую очередь местные былины (о Садко, боярине Ставре, ушкуйные сказы). В отношении легенд общерусского масштаба она была избирательна. Господин Великий Новгород всегда стоял особняком среди городов Киевской Руси. Более всего на свете он чтил свои древние вольности и даже обусловил помощь своему князю-наместнику Ярославу Владимировичу (Мудрому), боровшемуся за киевский великокняжеский стол с братом Святополком Окаянным, письменным обещанием князя править Новгородом согласно старинным новгородским правилам («Устав князя Ярослава Владимировича», другое название «Правда Ярослава» 1016 г.). В удельный период (1054–1478) Господин Великий Новгород был «великим сепаратистом». Боярская республика желала любыми путями сохранять свою автономию от прочих центров Руси. Неудивительно поэтому, что помнили новгородцы только тех героев, которые так или иначе были связаны с новгородской историей и были «любезны» Новгороду и его жителям. Таковым в отличие от упомянутого выше первоначально новгородского князя Ярослава являлся его отец — «Ласковый князь Владимир Красное Солнышко», а также дядя и главный советник Владимира особенно в первые годы его правления новгородский наместник Добрыня Малкович.

Собирая по крупицам летописную информацию и анализируя эпос, можно попытаться восстановить общую картину жизненного пути боярина Добрыни. Конечно, в силу специфики источников эта картина будет фрагментарна, однако позволит представить, как жили и действовали во времена Киевской Руси реальные прототипы былинных богатырей.

Происхождение Добрыни Малковича

О происхождении Добрыни есть данные в «Повести временных лет». Он представлен там родным братом Малуши, которая являлась доверенным лицом княгини Ольги, являлась ключницей, т. е. фактической хранительницей всего княжеского имущества. Очевидно, значимость должности обрекла Малушу на потерю личной свободы, однако последнее не умаляло в те времена ее высокого политического и социального статуса. Малуша также являлась наложницей киевского князя Святослава, сына княгини Ольги. Малуша и родила Святославу прославленного в русской истории Владимира Красное Солнышко (он же Владимир Святой). Отца Малуши и Добрыни звали Малко Любечанин. Он, судя по всему, тоже был знатным человеком и проживал в одном из городов чернигово-северской земли — Любече.

Древнерусские сказители

Далее, восстанавливая происхождение боярина Добрыни, мы обратимся к гипотезам историков, которые за неимением точных летописных сообщений зиждутся на логических предположениях.

Некоторые историки склонны считать, что Малко — это не кто иной, как бывший древлянский князь Мал[5], победитель и виновник гибели князя Игоря, мужа княгини Ольги, и несостоявшийся ее жених, которого после разгрома древлян княгиня держала в почетном плену в Любече.

Другая версия связывает происхождение Малко Любечанина не с древлянским князем, а с воеводой правителей Киева Игоря, Ольги, Святослава и его сына Ярополка — варягом Свенельдом. Летопись сообщает о сыновьях Свенельда — Мстиши и Люте[6] (не исключено, что это был один персонаж — Мстиша-Лют или Мстислав Лютый). Ряд историков считают возможным полагать, что Добрыня и Малуша были детьми Мстиши или Люта-Мстиши и внуками Свенельда. Свенельду князь Игорь пожаловал дань с части Древлянской земли, а возможно, и еще с неких других юго-западных своих владений, т. к. по летописным известиям Свенельд принимал участие в подчинении Киеву восточнославянского племени уличей, живших на юго-западе Руси. Свенельд был богатым человеком, содержал собственную дружину, причем ее экипировке, по «Повести временных лет», завидовали «отроки» (воины младшей дружины) самого киевского князя Игоря. После гибели Игоря в ходе древлянского восстания 945 г. Свенельд командовал киевскими войсками в удачной для киевлян битве с древлянами. В дальнейшем он сопровождал воинственного князя Святослава в большинстве его походов и был главным советником и воеводой киевского князя Ярополка Святославича в 972–977 гг.

Былинные прозвища Добрыни Малковича — Резанович и Низкинич (от последнего и произошло «отчество» Никитич) — связывают Добрыню с известным боярским родом Резановичей с юго-западной части Руси — Волыни. Здесь Резановичами связано 3 больших села Калусов (совр. Гряды) Будятичи и Низкиничи [7]. Интересно, что слово «Низкиничи» — это синоним «Маловичам», т. е. производное от «малого», «маленького», что в данной ситуации возвращает нас к мысли об имени древлянского князя Мала. Может быть, волости Будятичи и Низкиничи были пожалованы экс-князю Малу княгиней Ольгой вместо отобранной у него в 945 г. Древлянской земли, куда были направлены киевские наместники. (Будятичи в Никоновской летописи названы «селом Ольги».) С селом Будятичи ряд историков, в частности известный ученый XVIII в. В. Н. Татищев и современный украинский исследователь Ю. Диба [8], связывают место рождения племянника Добрыни — будущего великого киевского князя Владимира. В Будятичи Ольга, по сообщению Никоновской летописи, отправила «в гневе» находящуюся на сносях ключницу Малушу, там и появился на свет Владимир. С селом Калусовом деда князя Владимира и отца Добрыни Мала (Малко) связывает то прозвище, под которым этот исторический персонаж фигурирует у известного «Записками о Московии» автора начала XVI в. Сигизмунда Герберштейна, — Калюсча Малец.