Том Смит - Ферма

• Название: Ферма
• Автор: Том Смит
• Жанр: Триллер
• Год: 2015
• ISBN: ISBN 978-966-14-8482-4 (epub);978-5-9910-3013-7 (Россия);978-966-14-7671-3 (Украина)

Все не так, как тебе кажется, и перевернуть твою жизнь может один телефонный звонок… Отец сообщил Даниэлю, что его мать серьезно заболела и нуждается в помощи психиатра. Ей чудятся ужасные вещи… Следующий звонок — от матери — окончательно сбивает парня с толку. Она утверждает, что отец лжет! У нее есть доказательства ужасного преступления, и ей срочно нужна полиция. Кто из родителей говорит правду? Даниэлю предстоит раскрыть многие шокирующие тайны…

---

За все мои детские годы, проведенные в Швеции, никогда еще лось не оказывался в такой близости ко мне. Я старалась держаться на воде без шума и всплесков, когда он проплыл так близко, что, протянув руку, я могла бы обнять его за шею и влезть ему на спину. Все было совсем как в тех сказках, что я читала тебе, когда лесная принцесса обнаженной скачет на спине лося и ее длинные серебристые волосы переливаются в лунном свете. Должно быть, я все-таки не удержалась и удивленно вскрикнула, потому что лось повернул голову, взгляд его черных глаз встретился с моими, и я ощутила на лице его теплое дыхание. Вокруг моих бедер завихрился водоворот, поднятый его мощными ногами. А потом он фыркнул и поплыл на другой берег, выйдя на нашу землю рядом с причалом во всем великолепии своего мощного тела. Это был настоящий царь здешней природы. Он встряхнулся так, что брызги полетели во все стороны, а от шкуры повалил пар, и медленно и величественно удалился в лес.

Еще несколько минут я бултыхалась на середине реки, не чувствуя холода. На меня вдруг снизошла абсолютная уверенность в том, что мы поступили правильно, когда переехали сюда. Мы не случайно остановили свой выбор на этой ферме. Здесь было наше настоящее место. Я зажмурилась, представляя, как тысячи ярких и разноцветных лососей скользят в воде вокруг меня.

* * *

Мать полезла в сумочку и вытащила оттуда нож. Я инстинктивно отпрянул, и моя реакция явно ее озадачила.

— Я тебя напугала?

Ее слова прозвучали как обвинение. То, как она внезапно достала его, и ее манера обращаться с ним навели меня на мысль, уж не проверяет ли она меня специально, как давеча, когда оставила одного, и я сделал себе мысленную зарубку оставаться настороже на тот случай, если она и дальше будет пытаться спровоцировать меня. Развернув нож, мать протянула его мне рукояткой вперед.

— Вот, возьми.

Нож был целиком вырезан из дерева, включая лезвие, которое было выкрашено серебрянкой под цвет металла. Он оказался тупым и совершенно безобидным. А вот на рукоятке виднелась довольно-таки искусная резьба. На одной стороне была изображена обнаженная женщина, купающаяся у скал в озере, с большой грудью и длинными волосами, полощущимися в воде. Лоно ее было символически прочерчено одной-единственной насечкой. А на другой стороне было вырезано лицо тролля, высунувшего язык, словно собака, запыхавшаяся от быстрого бега, и с носом в форме гротескного фаллоса.

Тебе наверняка знакома подобная разновидность юмора. Она популярна в сельских местностях Швеции, где фермеры любят вырезать вульгарные фигурки в виде облегчающегося мужчины, у которого струя мочи обозначена тоненькой изогнутой щепочкой.

Покрути нож в руке, вот так, вперед и назад…

Да, правильно. Крути его, крути…

Быстрее! Так, чтобы видеть обе фигурки одновременно. Тролль с вожделением подсматривает за женщиной, а та даже не подозревает об этом — и они почти сливаются. Намек совершенно ясен. Тот факт, что женщина не догадывается о грозящей ей опасности, лишь усиливает сексуальное вожделение тролля.

Этот нож стал подарком, причем очень странным подарком, который сделал мне новый сосед во время нашей первой встречи. Несмотря на то что он обитает всего в каких-нибудь десяти минутах ходьбы от нашей фермы, встреча состоялась только после того, как мы прожили в Швеции две недели, — две недели, и за все это время к нам не наведался в гости ни один из окрестных фермеров. Нас старательно игнорировали. Кто-то распорядился не замечать нас. В Лондоне есть тысячи людей, которые живут по соседству, не общаясь друг с другом. Но в сельской местности Швеции анонимность не в чести. Это просто не принято. Чтобы поселиться в этом регионе, нам требовалось согласие общины, мы попросту не могли забиться в угол и выжидать неизвестно чего. Таковы были реалии. Предыдущая владелица, Цецилия, сообщила мне, что наши пустующие земли можно сдать в аренду местным фермерам. Обычно они платили какую-то символическую сумму, но я намеревалась убедить их взамен поставлять нам те продукты, которые мы не могли выращивать сами.

Решив, что две недели — срок вполне достаточный, однажды утром я заявила Крису, что мы сами пойдем к ним в гости, если они не хотят идти первыми. В тот день я уделила своей внешности особое внимание, остановив свой выбор на паре хлопчатобумажных брюк, поскольку платье означало бы, что я не способна заниматься физическим трудом. Изображать нищенку я тоже не хотела. Мы не могли позволить себе признаться в финансовых трудностях. Стань они известны, горькая правда могла бы выставить нас в неприглядном свете, поскольку местные жители сочли бы это оскорблением — дескать, мы переселились к ним только потому, что больше нам жить негде. Равным образом, мы не могли дать понять, будто собираемся подкупом завоевать их расположение. Поддавшись минутному порыву, я сняла со стены дома шведский флаг и, словно косынкой, подвязала им волосы.

Крис отказался составить мне компанию. Он не говорил по-шведски и был слишком горд, чтобы просто стоять рядом со мной, ожидая перевода. Говоря по правде, я была только рада этому. Первое впечатление имело решающее значение, и я сомневалась, что они тепло примут англичанина, который не знает ни слова на их языке. А я хотела доказать окрестным фермерам, что мы отнюдь не были незадачливыми горожанами-чужеземцами, которые ни в грош не ставят местные обычаи. Мне не терпелось увидеть, как просветлеют их лица, когда я заговорю с ними на беглом шведском и с гордостью сообщу, что выросла на уединенной шведской ферме, очень похожей на ту, где мы поселились теперь.

Ближайшая к нам ферма принадлежала крупнейшему местному землевладельцу, и именно с ним Цецилия заключила договор аренды своих полей. Совершенно очевидно, что начинать следовало с него. Пройдя по дороге, я подошла к огромному свинарнику, в котором не было окон. Его мрачную крышу из листового железа венчали несколько узких черных труб, и от него исходил одуряющий запах навоза и свинооткормочных химикалий. Очевидно, местные фермеры не забивали себе голову сомнениями относительно эффективности интенсивного сельского хозяйства. К тому же Крис недвусмысленно дал понять, что вегетарианство его не прельщает. Наша диета была бедна протеинами, денег в банке почти не осталось, так что если аренда оставалась нашим единственным источником мяса, не считая лососей, то я просто не могла отвергнуть ее, исходя из сугубо этических соображений. Морализаторство в данном вопросе выставило бы меня в глазах местных жителей высокомерной и привередливой особой, к тому же, что было бы гораздо хуже, иностранкой.

Их дом находился в самом конце длинной подъездной аллеи, усыпанной гравием. Все окна фасада выходили на свинарник, что казалось странным, учитывая, что с другой стороны открывался вид на поля и лес. В отличие от нашего дома, выстроенного двести лет назад, здешние хозяева снесли прежнюю постройку и на ее месте возвели современное здание. Под «современным» я вовсе не имею в виду куб из стекла, бетона и стали; оно имело привычную форму в два этажа, облицованное тонким голубым отделочным камнем, веранду и шиферную крышу. Очевидно, они хотели сохранить верность традициям, не отказываясь при этом от удобств современности. Мне показалось, что наш фермерский дом, несмотря на свои многочисленные недостатки, выглядит куда привлекательнее и симпатичнее: во всяком случае, он уж точно был типичным образчиком шведской деревенской архитектуры, а не ее имитацией.

Когда я постучала в дверь, то ответа не получила, но их сверкающий серебристый «сааб» — а ведь «Сааб» уже даже не шведская компания — стоял на подъездной аллее. Так что хозяева были дома; скорее всего, где-то на участке. Я отправилась на поиски, подавленная внушительными размерами их земельной собственности, которая раз в пятьдесят превышала площадь нашей маленькой фермы. Подойдя к реке, я оказалась перед пологим холмом, заросшим сорняками, этакой кочкой на ровном месте. Вот только он представлял собой творение человеческих рук. У подножия виднелась крыша убежища, очень похожего на те, что строились в Лондоне во время войны или в Америке для укрытия от торнадо. Дверь его была обшита той же листовой сталью, что и крыша свинарника. Замок болтался на одной дужке и был открыт. Пользуясь случаем, я постучала и услышала внутри какую-то возню. Еще через несколько мгновений дверь распахнулась, и я впервые встретилась лицом к лицу с Хоканом Греггсоном.

* * *

Мать вытряхнула из своего дневника газетную вырезку. Протянув ее мне, она обломанным ногтем отчеркнула голову Хокана Греггсона. Я уже видел его раньше, на той фотографии, которую она прислала по электронной почте, — высокий незнакомец, беседующий с моим отцом.

Эта вырезка — с первой страницы газеты «Halland Nyheter», которую выписывает большинство местных жителей. Наш отказ от подписки из-за дороговизны породил злобные сплетни о том, что мы — снобы, пренебрегающие местными обычаями. У нас не было другого выхода, кроме как оформить ее. Крис пришел в ярость, и мне пришлось объяснить ему, что возможность стать своим не имеет цены. Но, как бы там ни было, я показываю ее тебе потому, что ты должен понять, какой властью обладает человек, против которого я осмелилась выступить.