Том Смит - Ферма

• Название: Ферма
• Автор: Том Смит
• Жанр: Триллер
• Год: 2015
• ISBN: ISBN 978-966-14-8482-4 (epub);978-5-9910-3013-7 (Россия);978-966-14-7671-3 (Украина)

Все не так, как тебе кажется, и перевернуть твою жизнь может один телефонный звонок… Отец сообщил Даниэлю, что его мать серьезно заболела и нуждается в помощи психиатра. Ей чудятся ужасные вещи… Следующий звонок — от матери — окончательно сбивает парня с толку. Она утверждает, что отец лжет! У нее есть доказательства ужасного преступления, и ей срочно нужна полиция. Кто из родителей говорит правду? Даниэлю предстоит раскрыть многие шокирующие тайны…

---

— Ради бога, замолчи ты наконец со своим лосем!

И желание сражаться покинуло меня.

Торжествуя победу, Хокан успокаивающим жестом положил мне руку на плечо и пообещал, что сводит меня в лес, чтобы показать настоящего, живого лося. А мне хотелось спросить, почему он так гадко себя ведет. Он одержал грязную победу, но ошибался, если думал, что сможет выжить меня с моей земли. Подлость не поможет ему заполучить ферму.

В тот вечер мне было грустно. Грустно оттого, что посещение пикника не увенчалось успехом, что у меня не появились телефонные номера новых друзей, которым я могла бы позвонить, и что я не получила ни единого приглашения на кофе. Мне хотелось только одного — поскорее уйти оттуда, и я уже собиралась сказать об этом Крису, когда вдруг заметила приближающуюся к нам молодую женщину. Она шла со стороны фермы Хокана, одетая небрежно и даже мешковато. Вне всякого сомнения, она была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо видела, ничем не уступавшая моделям с обложек глянцевых журналов, рекламирующих духи или одежду от знаменитых кутюрье. Увидев, что она направляется к нам, я моментально позабыла о Хокане. Тут мне пришло в голову, что я слишком уж откровенно ее разглядываю и что было бы неплохо проявлять свой интерес не столь явно. Но, оглядевшись исподтишка, я заметила, что гости тоже во все глаза смотрят на нее, мужчины и женщины без исключения, словно она была гвоздем программы на сегодняшний вечер. Мне вдруг стало не по себе, как если бы я принимала участие в чем-то непристойном. Нет, все вели себя в рамках приличий, но в головах присутствующих роились мысли, которых там быть не должно.

Девушка была совсем еще молоденькая, на пороге взросления — ей только-только исполнилось шестнадцать, как я узнала впоследствии. Ты будешь прав, если предположишь, что все гости на вечеринке были белыми. Но девушка-то оказалась чернокожей, и мне стало любопытно, с кем она заговорит, но она лишь прошла сквозь толпу, не обменявшись ни с кем и словом и даже не остановившись, чтобы пригубить напиток или что-нибудь съесть. Она целеустремленно направлялась к реке. На деревянном понтоне она начала раздеваться, расстегнув «молнию» и сбросив на доски свитер с капюшоном. За ним последовали теплые брюки от тренировочного костюма и сандалии-шлепанцы. Сбросив эту мешковатую одежду, она осталась в одном купальнике бикини, более подходящем для ловли жемчуга в южных морях, чем для купания в ледяной воде Элк-ривер, Лосиной реки. Стоя спиной к нам, она грациозно нырнула и исчезла в пене пузырьков. Вынырнув в нескольких метрах от причала, она поплыла прочь — или полностью игнорируя взгляды собравшихся, или, наоборот, вполне осознавая их.

Хокан даже не пытался скрыть свою ярость. Его реакция испугала меня. Рука его по-прежнему лежала у меня на плече. Мышцы его напряглись. Он быстро убрал руку, поскольку она выдавала его истинные чувства, и сунул сжатые кулаки в карманы. Я поинтересовалась, кто такая эта молодая женщина, и Хокан ответил, что ее зовут Миа.

— Она — моя дочь.

Миа рассекала воду, выбрасывая руки из воды и глядя на нас. Вот взгляд ее остановился на Хокане и мне. Он был настолько выразительным, что мне вдруг захотелось окликнуть ее и объяснить, что я — не с ним, что я — не друг ему. Я была здесь сама по себе — как и она.

Пока я летела в Лондон, мне вдруг пришло в голову, что ты можешь решить, будто у меня есть предрассудки насчет приемных детей. Это неправда. Однако Хокан и Миа не походили на любящих отца и дочь. Я — не расистка, можешь мне поверить, и столь гадкие мысли мне не свойственны. Просто сердце подсказывало, что здесь что-то не так. Почему-то я не могла представить, что их связывают родственные отношения, что они живут в одном доме, едят за одним столом, что он утешает ее в трудную минуту, а она обращается к нему советом. Должна признаться, впрочем, что это открытие заставило меня по-новому взглянуть на Хокана. Поначалу я сочла его примитивным и ограниченным ксенофобом[3]. Но я ошиблась. Оказывается, он был далеко не так прост. Очевидно, он считал истинными шведами не только обладателей светлых волос и голубых глаз. В этом вопросе он явно руководствовался своей благосклонностью. По мнению Хокана, я отказалась от своей национальности, когда уехала из страны и обрела покровителя в лице мужа-англичанина. А Миа натурализовалась потому, что истинной шведкой ее признал Хокан. Право собственности для этого человека означало все. Но шестое чувство подсказывало мне даже тогда, при первой нашей встрече, что ей грозит смертельная опасность.

* * *

Почему-то молодая женщина, купающаяся в реке в летний день, никак не желала ассоциироваться у меня с опасностью. В моем представлении, во всяком случае. Поэтому я счел своим долгом осведомиться:

— И какой же опасности она подвергалась?

Вопрос мой явно вызвал у матери раздражение.

Наверное, ты меня невнимательно слушал. Я же сказала тебя, что на Мию смотрели с неприкрытым вожделением. Наверное, такие вещи никогда не приходили тебе в голову, но это очень опасно, когда тебя хотят столь яростно, что не могут думать больше ни о чем, и от этого внутреннее возбуждение лишь нарастает. Ничего более опасного в этом смысле попросту не существует. Ты сомневаешься? Тогда подумай о том, как вела себя Миа. Она вышла из воды, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, хотя прекрасно знала, что за ней наблюдают. Это неестественная реакция. Она оделась, даже не подумав вытереться полотенцем, так что по всей ее одежде расплылись мокрые пятна, а потом зашагала обратно, прямо через толпу, высоко подняв голову, — не прикоснувшись ни к еде, ни к питью, не сказав никому ни слова, и вернулась в дом. Только не говори мне, что это ничего не значит. Почему я в этом уверена? Потому что неделей позже я вновь увидела ее, когда возилась в огороде. Не знаю, где в тот день был Крис. Его любовь к ферме проявляется какими-то вспышками. Иногда он готов работать с утра до поздней ночи, а иногда пропадает неизвестно где по многу часов. Словом, его не было рядом, когда я услыхала какой-то шум и подняла голову. По дороге на велосипеде неслась Миа. Она виляла из стороны в сторону, ноги ее срывались с педалей, но при этом она набрала сумасшедшую скорость, словно за ней черти гнались. Когда она проезжала мимо наших ворот, я заметила выражение ее лица. Она плакала. Я выронила лопату и побежала к дороге, боясь, что она упадет и разобьется. Одному Богу известно, как она сумела сохранить равновесие, когда резко повернула налево и скрылась из виду.

Я не могла вновь вернуться к работе, словно ничего не случилось, поэтому поспешила к амбару, вывела оттуда велосипед и пустилась в погоню. Я решила, что девушка направляется в город по заброшенной тропинке, тянувшейся вдоль берега Лосиной реки вниз, до самого Фалькенберга. Жаль, что ты так и не побывал у нас, потому что сейчас не самое подходящее время для того, чтобы описывать тебе красоты Фалькенберга, милого прибрежного городка. Меня куда больше занимает душевное состояние Мии, и я пытаюсь выяснить, в чем состоит опасность, вместо того чтобы восторгаться старомодными деревянными домиками, выкрашенными в светло-желтый цвет, и старинными каменными мостами. Ограничусь тем, что скажу: перед тем как впасть в море, устье реки расширяется, и на его берегах выстраиваются самые престижные отели, рестораны и магазины городка. Именно здесь Миа слезла с велосипеда и зашагала по аккуратному и безупречно ухоженному городскому саду, погруженная в невеселые мысли. Я вышла вслед за нею на главную набережную, где решила устроить якобы случайную встречу с девушкой. Мое внезапное появление в сочетании с грязной рабочей одеждой, в которой я возилась в огороде, вряд ли могло произвести благоприятный эффект. Я не рассчитывала на что-то иное, кроме вежливого «здравствуйте» со стороны Мии. Что ж, так тому и быть: я удостоверюсь, что с ней все в порядке, и вернусь домой. Помню, на ней были ярко-розовые сандалии-шлепанцы. Она выглядела такой славной и симпатичной, что мне просто не верилось, что всего несколько минут назад она плакала. Увидев меня, девушка остановилась. Она помнила, как меня зовут, и знала, что я приехала из Лондона. Должно быть, Хокан рассказал ей обо мне. Некоторые дети неизменно принимают точку зрения своих родителей, но только не Миа: в ее отношении ко мне не чувствовалось враждебности. Приободрившись, я пригласила ее на чашку кофе в кафе «Ритц» на набережной. Несмотря на свое громкое название, цены в нем были вполне умеренными, и мы могли спокойно поговорить в уютной задней комнате. К моему удивлению, она согласилась.

Кафе работало по принципу самообслуживания, и я выбрала кусочек торта «Принцесса», где под тонкой корочкой зеленого марципана скрывался толстый слой сливок. Я взяла две вилки, чтобы мы могли съесть его вместе, кофейник и диетическую колу для Мии. Только у кассы я сообразила, что, в спешке убегая из огорода, не взяла с собой денег, и пришлось спросить у женщины-кассира, не могу ли я заплатить в другой раз. Владелица кафе резонно заметила, что не знает, кто я такая, и Мии пришлось поручиться за меня. Она была дочерью Хокана, ее слово имело вес, и женщина взмахом руки пропустила нас с нашими тортом, кофе и колой, взятыми в кредит. Извиняющимся тоном я пообещала обязательно прийти сюда сегодня же вечером, чтобы расплатиться и не оставлять за собой долгов, особенно если учесть, что и в Швецию-то мы переехали с твердым намерением больше никогда и никому не быть должными.