Стивен Волк - Готика

• Название: Готика
• Автор: Стивен Волк
• Издательство: Эрика
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1994
• ISBN: 5-85775-035-0

Фабула романа весьма изысканна — на швейцарской вилле у лорда Байрона собрались: поэт Шелли, его незаконная жена Мэри Годвин с сестрой Клэр и любовник Байрона доктор Полидори, автор романа «Вампир». Под влиянием наркотиков и таинственной обстановки гостей посещают видения, другие «гости»…

(фильм с одноименным названием вышел в Англии в 1986 году. Режиссер Кен Расселл. В ролях: Гэбриэ Бирн, Джулиан Сэндз, Наташа Ричардсон).

---

— Мэй! Нет, нет, НЕТ! — тряс меня Шелли. — Не думай о нем. Борись!

— Мы не можем бороться с этим, — сказал Байрон, выступая из-за разбитой стеклянной стены, которая вела не наружу, а сообщалась с другой бесконечной частью обширной теплицы. — Каждой мыслью мы делали его сильнее, страшнее, ужасней.

Шелли стал неистово трясти меня, пытаясь прекратить мои рыдания.

— Пожалуйста, Мэй, пожалуйста, не бойся! Мы не должны бояться! Он крепко прижался ко мне, дрожа больше меня. МЫ НЕ ДОЛЖНЫ БОЯТЬСЯ!

Не имело значения, что его часовня опустела, а прихожане разбежались. Это означало только, что он был ближе к своему Богу. Полидори сидел на ступеньке главной лестницы, подобрав ноги к подбородку и цитируя вслух: Тадеум и Альма Матер. Содомия осталась в прошлом. Подобно Блудному сыну он вернулся к своей вере. Смирение, целибат, воздержание.

Грохочущий дом пугал его. Его глаза были закрыты. Сострадание. Сострадание к себе. Богобоязнь, боязнь того, кого он любил. Любовь и страх — выход, истина, и жизнь. Любовь страха и страх любви…

— Нет, — заплакал Полидори.

Над ним незамеченная белая рука держалась за деревянные перила.

Оскаленное лицо Клер смотрело сквозь стойки перил взглядом капризного ребенка, наблюдающего из детской кроватки, или тигра сквозь прутья клетки. Прутья, которые она начала медленно лизать. Потом она стала грызть полированное дерево стоек, внимательно следя за Полидори.

Затем она исчезла.

Его молитвы стали почти бессмысленными. Полидори застонал и посмотрел на сломанную статую, лежащую на мраморном полу. В отчаяньи он раскачивался из стороны в сторону.

Он нагнулся, и его пальцы стали собирать кусочки статуи вместе.

— Часть — пиявки, часть — могила, часть — мертворожденный ребенок… часть — член… — он поднял верхнюю часть расколотой головы — слепые глаза и лысый череп. — Часть — Бог…

Он знал, что не сможет починить ее.

Никакое количество Тадеум или раскаяния не могло заставить его верблюда пройти через игольное ушко — его игла слишком очленилась. Для него не было ничего кроме смерти покаяния, и ему нужно было ждать ее. Он приветствовал ее с распростертыми объятиями. Создатель, который дал нам жизнь, возьми ее обратно. Или твое наказание в том, что не возьмешь?

Над ним раздалось громкое, протяжное хихиканье. Не поднимая глаз, Полидори понял, что смех, исходивший из уст Клер, был смехом Бога.

Гром прозвучал, как фанфары, приветствующие возвращающегося домой.

Байрон обвел глазами небо.

— Оно усиливается с каждой испуганной фразой или даже мыслью. Чем страшнее мы его себе рисуем, тем страшнее оно становится. Мы должны остановить его. Остановить прежде, чем…

— Как мы можем остановить его? — спросил Шелли. — Пули не берут…

— Пули против мыслей? Мысли не могут умереть… Как может что-то живое умереть?

— Что же мы можем сделать?

— Послать его назад.

— Назад? Куда? — Шелли задрал голову и посмотрел, как дождь свинцовыми пулями падал на крышу — назад в рай или в ад? Назад в землю или на небо?

— В наши головы! — сказал Байрон, ставя меня на ноги. — Мы должны отправить его назад, в наши головы! — Его лицо было похоже теперь на отполированный камень. — В темноте я ощущала тепло его дыхания. — Назад, откуда оно пришло, в страну первобытного страха, где в темных клетках заперто огромное количество тайн. Эти тайны мучают нас всегда.

Я отодвинулась в страхе от лорда Байрона. Шелли скорчил гримасу.

— Нет…

— Разве вы не понимаете?

— Нет, я не понимаю! Я ничего не понимаю! — он закрыл лицо. Я кивнула, молчаливо соглашаясь.

Байрон отвел пальцы Шелли от его лица.

— Мы можем уничтожить этого монстра только точно таким же способом, каким мы его создали. Снова сядем за тот же стол…

— Нет…

— Освободим наши головы от мыслей.

— Ты сумасшедший!

— Другим сеансом! Это единственный выход.

— Это может не сработать.

— Это сработает. Сработает. Это сработало однажды, сработает и еще раз. Это должно сработать. Разве вы не понимаете?

Байрон потащил его обратно в грот, ведущий назад, в дом. Шелли выдернул руки и сел неподвижно на железную скамейку. Байрон вернулся к нему и сердито сказал:

— Конечно, если ты не боишься.

Молния оставила на небе белую полосу, похожую на след кометы. Взгляд Шелли был прикован к Байрону. Это был взгляд загнанной лошади. Как он может не бояться? Ведь остался ТОЛЬКО страх. Ничего кроме страха. Он чувствовал, что душа его вот-вот была готова покинуть тело. Место души займет всепоглощающий страх, который побежит по сосудам вместо крови. А место сознания займут кошмары. Бежать было некуда, прятаться негде. Не спрячешься даже внутри себя, в темных закоулках. Байрон был прав, он знал, что должен сделать это. Шелли посмотрел на меня. Я подошла к нему поближе. Он протянул мне руку, и я крепко сжала ее.

— Я не боюсь, — сказал Шелли.

Байрон не улыбался. Он посмотрел на нас обоих. Его голос переполняли чувства.

— В таком случае вам нечего бояться.

Что-то, что ходило как человек, двигалось по дому. Оно тащило за собой свинцовый костыль, вытирая пыль с половиц. У него были рыжие волосы, мутные глаза и жирные губы. Его утроба была набита мертвыми детьми, задушенными своими собственными пуповинами. Его лицом был череп, языком — пиявка. Оно испытывало боль, ужасную боль за пределами нашего понимания — боль не смерти, а Рождения. Оно отбрасывало ужасно бесформенную тень.

— Поднимайся! — Байрон пнул Полидори под задницу. Молящаяся фигура поднялась. — Мы собираемся уничтожить жертву аборта, которая выбралась из наших мозгов. — Он поспешил мимо него к двухстворчатой двери столовой, которая была плотно закрыта. — Мы возвращаемся туда.

Полидори, не веря, смотрел на Байрона.

— Нет только не снова!

— Ты — снова!

— Я не могу!

— Сможешь! Ты принимал участие в этом, мы должны в точности повторить это в обратном порядке!

Полидори на четвереньках пополз по лестнице. Шелли схватил его за черную, одетую в чулок ногу и потащил обратно. Доктор свалился, ударившись челюстью о каменную ступеньку. Полидори пищал, как свинья на бойне, сопротивляясь изо всех сил.

Внезапно его сопротивление прекратилось.

Шелли медленно встал.

Мы услышали пронзительные звуки клавесина, доносившиеся до нас. Небольшая серия аккордов. Сначала музыка напоминала просто какофонию, производимую наугад опускающимися на клавиши пальцами, но быстро и пронзительно музыка обрела органичную форму, и мы узнали суровую мелодию Генделя «Похоронный марш».

— Клер, — выдохнул Шелли.

Байрон положил руки на ручку двери. Простые звуки величественного марша сотрясали воздух.

— Мы должны начать… — Байрон часто дышал, на лбу его выступил пот, — сейчас…

Он повернул ручку.

— Нет, — простонал Полидори, мотая головой. Его лицо нервно исказилось. Как попугай, он повторял только одно — нет, нет, нет…

Дверь медленно отворилась, звуки клавесина стали громче.

Байрон толкнул створки.

Я вглядывалась в темноту. Полидори взялся за голову. Похоронный марш действовал на него угнетающе, ему казалось, что в голове проводят каленым железом. Он чувствовал с каждой нотой, что где-то глубоко в мозгах начинает звонить колокол.

Дверь распахнулась в темноту.

Звуки клавесина стали еще громче, их отрывистый ритм был для Полидори как удар молота.

Внезапно из темноты на него что-то упало — что-то размером и весом с небольшую дыню. Оно попало прямо ему на колени, и он инстинктивно обхватил это руками. Потные пальцы Полидори почувствовали плотную прядь человеческих волос. Снизу вверх на него смотрели большие глаза. С медицинской точностью он вычислил, что держал в руках аккуратно отрубленную женскую голову.

Его тело сначала изогнулось в виде буквы «с», уронив свалившийся на него предмет, он закричал, крик перешел в громкое и отчаянное рыдание.

Голова оказалась у моих ног.

Я тоже закричала. Голова покатилась, переменно закрывая один глаз, открывая другой. Парик слетел со своего деревянного основания. Это была крашеная голова автоматической куклы, андроида с болтающимися крючками и цепочками вместо жил и сосудов.

Но Полидори не перестал кричать. Он метался по ступенькам, сжимая голову руками, с искаженным конвульсиями лицом.

Высоко над нами мы услышали издевательский смех Клер.

Все остальные думали то же, что и я. Если Клер была наверху, тогда кто?

Похоронный марш продолжал звучать, не останавливаясь, как изощренная пытка. Шелли вбежал в помещение, за ним Байрон. Механическая фигура в костюме Марии Антуанетты сидела за клавесином при свете луны. Ее деревянные пальцы надавливали на клавиши, подчиняясь коду отверстий в перфокарте. Ее тело двигалось из стороны в сторону, имитируя движения музыканта — зрелище ужасное, потому что у куклы не было головы.