Стивен Волк - Готика

• Название: Готика
• Автор: Стивен Волк
• Издательство: Эрика
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1994
• ISBN: 5-85775-035-0

Фабула романа весьма изысканна — на швейцарской вилле у лорда Байрона собрались: поэт Шелли, его незаконная жена Мэри Годвин с сестрой Клэр и любовник Байрона доктор Полидори, автор романа «Вампир». Под влиянием наркотиков и таинственной обстановки гостей посещают видения, другие «гости»…

(фильм с одноименным названием вышел в Англии в 1986 году. Режиссер Кен Расселл. В ролях: Гэбриэ Бирн, Джулиан Сэндз, Наташа Ричардсон).

---

Высоко над нами мы услышали издевательский смех Клер.

Все остальные думали то же, что и я. Если Клер была наверху, тогда кто?

Похоронный марш продолжал звучать, не останавливаясь, как изощренная пытка. Шелли вбежал в помещение, за ним Байрон. Механическая фигура в костюме Марии Антуанетты сидела за клавесином при свете луны. Ее деревянные пальцы надавливали на клавиши, подчиняясь коду отверстий в перфокарте. Ее тело двигалось из стороны в сторону, имитируя движения музыканта — зрелище ужасное, потому что у куклы не было головы.

Шелли подошел к кукле и стащил се с сидения, оторвав пальцы от клавиш. Модель обхватила его за шею. Он попятился назад, таща ее за собой, как безголового танцующего партнера. Затем с силой бросил на пол. Одна рука андроида упала. Однако музыка не прекращалась. Андроид не имел отношения к внутреннему механизму клавесина, являя собой лишь декоративное дополнение к инструменту. Байрон бросился к клавесину и с резким звуком захлопнул крышку. Мгновенно стало тихо. Лишь эхо последнего аккорда еще несколько секунд заполняло комнату. Байрон поковылял к Шелли.

Снаружи опять вспыхнула молния. Огромный белый призрак. Мгновение спустя раздался удар грома.

Шелли вцепился в Байрона.

— Это все твоя вина… — прорычал дрожащий голос со стороны. Они обернулись и увидели Полидори, который шел, пошатываясь, к ним. Нелепая лысая голова, растущая прямо из плеч, откинулась назад. По лицу струился пот. Его выпученные глаза уставились на Шелли. — ТЫ! Ты привез ее сюда. Привез ее сюда вместе с ее привидениями!

— Спокойно, — сказал Байрон.

— Нет, я не могу спокойно! — Его ревность к Шелли вспенилась на губах. Глаза Полидори горели, смотря ненавидящим взглядом на новый объект увлечения Байрона. — Проклятый лицемер! Спишь с двумя любовницами и все тебе мало.

— Погоди, — запротестовал Шелли.

— Приходишь и крадешь у людей…

— Он ничего не крал, — сказал Байрон. — И никого.

— Заткнись! — закричал Полидори, краснея. Вены вздулись на его висках. — Я не хочу больше ничего

слышать! Я просто хочу УБИТЬ ЕГО!

Он стиснул зубы.

— Чертов придурок, — презрительно фыркнул Байрон. — Ты даже себя не можешь убить!

Вдруг Полидори поднял руку. В плотно сжатом кулаке он держал тот самый пистолет, который Шелли оставил в коридоре. Он направил его прямо в лицо Шелли.

Шелли спрятал лицо на груди Байрона.

Полидори ухмыльнулся, беззвучный смех заставил пистолет затрястись в его руке. Палец взвел курок.

Байрон собрался что-то предпринять, но было слишком поздно.

Полидори нажал на спусковой крючок. Игрушечный боек щелкнул и мертвое оружие, немое и бессильное, вдруг превратилось в безвредную глупую игрушку, конечно, оно было не заряжено.

Ожидающий смерти Шелли, обернулся и начал всхлипывать. Его всхлипы походили на рыдания и смех.

Он увидел, как бесполезное оружие выпало из дрожащей руки Полидори. Услышал издевательский смех Байрона. Лицо Полидори способствовало комичности ситуации своей нелепостью. — Белолицый Клоун. Лицо пустое, ошарашенное, внезапно изменившееся, идиотическое.

— Замечательная шутка, Полли-Долли. Хорошая шутка, очень забавная. Теперь для разнообразия приложи пистолет к своей голове. Но на этот раз вставь туда пульку! — они обнялись, безумно хохоча. — Какой дурак, какой осел — говорящая задница, убитый клоуном, умерщвленный монахом! — И Страх превратил смех в безобразную какофонию, серию покашливаний. Последний припадок фатальной болезни. Смеющееся сумасшествие, в котором вся ненормальность и весь ужас этого мира превратилось в шутку.

— Не смейтесь надо мной… — сказал Полидори сквозь сжатые зубы, но ржание становилось громче и беспощаднее. Девический хохоток Шелли напоминал царапины мела о доску. Мышцы Полидори напряглись, дыхание участилось, он был весь переполнен бессильным гневом. — Не смейтесь надо мной! Не смейся надо мной, УБЛЮДОК!

Как будто выстреленный из катапульты, Полидори пролетел через комнату, оттолкнув плечом Байрона в сторону и растопыренными пальцами, как клещами, вцепился в горло Шелли. Сраженный Шелли упал на спину, воздух с шумом покинул его легкие. Голова ударилась об пол — и Полидори сидел на Шелли, придавив его своим весом. Все глубже загоняя свои железные пальцы в шею, пожирая Шелли сумасшедшими глазами.

— Прекратить, — вскричала я от дверей, но ничего не могла поделать.

Байрон взял свою розгу с подставки у камина. Он широко размахнулся и нанес крепкий удар по спине Полидори. Доктор выгнулся, ощерившись, затем заворчал, наклонившись вперед. В ту же секунду еще один удар обжег его плечи, как огонь. Однако его руки не сдвинулись с места, а лишь сильнее сжались на шее поэта.

Байрон стоял перед Полидори и рукояткой придавил шею. Задыхаясь, доктор приподнялся на колени, и в этот момент кулак Шелли поразил его в солнечное сплетение. Полидори исходил злобой, пыхтя и сопя, пытаясь освободиться от Байрона. Он был похож на крысу, попавшую в капкан, но все еще способную кусаться.

— Хочешь дуэль? — зло сказал Байрон, дыша ему в лицо. — Ты ее получишь! В любое время! Ты получишь ДУЭЛЬ! — Он освободил его шею, толкнул на пол. Полидори пополз на четвереньках.

— Он сумасшедший! Он просто сумасшедший!

Шелли поднялся на ноги и дал доктору хорошего пинка в живот. Сила удара приподняла доктора над полом, был отчетливо слышен хруст ребер. Полидори задыхался, хватая воздух ртом.

— Льстишь ему, — сказал Байрон, отстраняя Шелли, прежде чем он смог нанести второй удар своим массивным ботинком.

Полидори сел.

— Не включайте меня в ваше воскресение мертвых или умерщвление живых! Я сойду сума, если останусь с вами…

Байрон вынул из рукоятки розги острый, как бритва, кинжал. Прижал его к шее Полидори, натянув кожу.

— Ты останешься или будешь проклят.

Полидори вдруг вскочил, отпихнув лезвие в сторону. Кинжал вылетел из рук Байрона.

— Пусть я буду проклят, — сказал Полидори, быстро двигаясь к двери. Мгновение сквозь слезы он смотрел на Байрона, затем на Шелли, наблюдая, как я подбежала к нему, заключила в объятия, отворачиваясь. Полидори ушел.

Он пошатываясь шел в проливной дождь, пронизывающий ветер. Он завернулся в плащ, но тот не спасал. Он промок. Его белое лицо было мокро от дождя, лысая голова сияла. Темнота ночи контрастировала с яркими вспышками молнии, делала все вокруг черно-белым. Он подошел к пораженному молнией дереву, словно надеясь, что сила, прошедшая сквозь дерево, может спасти его душу. Дерево мало спасало от дождя. Он прижался щекой к мокрой теплой коре. Она пахла жареным мясом, ему казалось, что цвет коры походил на цвет кожи, а отверстия, которых он касался, заполнены не дождевой водой, а кровью. Он засмеялся. Теперь все просто. Он взглянул наверх — капли дождя попали в его глаза, но он продолжал смотреть — дерево было высоким и раскидистым. Оно вытягивало в разные стороны свои ветки. Он вытянул руки.

Когда он заглянул в двери сарая, темнота не открыла ему ничего. Затем при свете молнии отражение на поверхности озера высветило силуэт лошади. Ее уши торчали, глаза были широко открыты, напуганы. Ноздри подрагивали — на спине выступила пена. Поспешно Полидори прошептал что-то ей на ухо, затем подстелил ткань вместо седла.

Дверь громко хлопала, открываясь и закрываясь, как флюгер.

Бог простит. Он знал, что Бог простит. Бог милостив. Я не участвовал в заговоре против Твоего сына. Мои руки чисты. Я не отвергаю Тебя.

Я воскресение и жизнь, говорил Господь. Придет смерть, но и воскресение. В Адаме все умирают, но во Христе все будут возвращены к жизни. Не бойся. Я первый и последний, говорил Господь. Я есть альфа и омега, я тот кто живет, а был мертв. Я буду жить всегда. В сене что-то двигалось. Что-то, что пахло тлением и разложением.

Он резко повернулся, едва не упав. Его сердце готово было вырваться из груди. Лошадь жалобно заржала, из ее носа валил пар. Она нервно кусала поводья.

Теперь Христос восстал из мертвых.

Он подставил лесенку, забросил ногу на спину лошади. Она неуютно завозилась, возможно, из-за незнакомого наездника или из-за…

Всемогущий и всемилостивый Господь.

Он взял конец толстой веревки, свисавшей к его лицу, затем обернул ее вокруг своей шеи рядом с четками, висевшими на нем, как ожерелье.

О, Господь, прими твоего раба в царство твоей славы, где не будет ни смерти, ни страдания, ни боли.

Лошадь снова нервно вздрогнула. Оно было близко, он знал. Теперь было все равно, для него все было кончено. Вновь он почувствовал этот запах, запах разложения, ему следовало действовать быстрее. Веревка раздражала кожу. Он сложил руки вместе и молился.