Петроний Аматуни - Гаяна

• Название: Гаяна
• Автор: Петроний Аматуни
• Издательство: Ростовское книжное издателльство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1983

Фантастический роман-трилогия, в которую входят три повести: «Тайна Пито-Као», «Тиунэла» и «Парадокс Глебова».

---

— Просто предугадал… Вот, прошу прочесть…

Русанов взял из рук Дарсушева листок и прочел.

— Откуда это у вас? — возбужденно спросил он.

— Вам же известно, что, судя по всему, в «Белой розе» могли или должны были быть вещества, исцеляющие загадочную болезнь с острова Статуй?

— Да, да, говорите! — взволнованно воскликнул Русанов. — Я начинаю понимать! Говорите же!!

— С помощью «Сануса» мне удалось оживить возбудитель…

— Уже?!

— … изучить его. «Санус» продиктовал мне также состав исцеляющего препарата, и я…

— Да замолчите же! Предположение оказалось верным: мой анализ схож с вашим! Коллега, поздравляю вас, от души поздравляю… Ваша машина начинает свою жизнь с научных открытий!

Со слезами радости на глазах они хлопали друг друга по плечу, до боли стискивали руки и смеялись на всю лабораторию.

— Я помолодел сегодня на двадцать лет, — едва дыша, произнес Русанов. — Теперь понятно, почему не все погибли от болезни в районе острова Статуй: «Белая роза» оказалась спасительницей… Но между моим анализом и данными «Сануса» все же имеются некоторые расхождения…

— Это неизбежно, — прервал Дарсушев. — Ведь в «Белой розе» много и других веществ, необязательных для исцеления болезни, в то время как «Санус» требует лишь самое необходимое. Все же мне хочется тщательно сравнить оба результата: нет ли где ошибки?

— Если так, — сказал Русанов, — то давайте с предельной точностью повторим анализы вдвоем.

2

На итоговый опыт Дарсушев пригласил Нину и Рязанова в свою лабораторию в Ростове-на-Дону.

— Главное уже в наших руках, — сказал он. — Еще немного — и мы разгадаем тайну Пито-Као… Пройдемте в лабораторию…

Центральное место в новой экспериментальной лаборатории Дарсушева занимал сложный аппарат, точнее, целый автоматический комбинат, представляющий собой просторную камеру из толстых прозрачных плит органического стекла.

К левой стороне камеры примкнуты дополнительные «карманы» для подопытных животных. В прорези правой стенки вставлены «изоляторы» — небольшие плексигласовые ящики, куда попадает материал по окончании опытов. Ящики снабжены герметическими крышками. В верхнюю стенку камеры вмонтированы два микроскопа, из которых один может подсоединяться к киноаппарату. Все устройство рассчитано на опыты с самыми опасными микробами. Для большей безопасности по окончании опыта включается специальный стерилизующий облучатель, убивающий микробы.

Николай Александрович, любивший авиационные сравнения, назвал эту камеру аэродинамической трубой.

— По сути дела, — говорил он, — мы как бы «продуваем» в аппарате микроб или вирус и, получив исчерпывающие данные о нем, отправляем его на кладбище.

Остальным это сравнение понравилось, и опыты стали называть продувкой.

Нина и Рязанов впервые познакомились с новой лабораторией и не скрывали своего восхищения.

— У вас автоматики не меньше, чем в самолете, — заметил Алексей.

— Да, — улыбнулся Дарсушев и указал на стену: — А вот экран рентгеноаппарата, он вынесен отдельно для удобства работы; есть особый стетоскоп с радиоусилителем. Ну что ж, начнем. — Он повернулся к лаборантке: — Несите кролика.

Взглянув на часы, профессор открыл дверцу, осторожно укрепил ящик с кроликом на ленточном транспортере и наглухо закрыл «аэродинамическую трубу».

— В предстоящем опыте, — сказал Дарсушев Рязанову, — по моим предположениям, мы должны увидеть пока неизвестный нам возбудитель «во всей его красе»…

Тихо застрекотал киноаппарат, в зале погас верхний свет, камера освещалась теперь только боковыми бестеневыми лампами.

Рязанов и Нина смотрели, как тонкая длинная игла с помощью манипулятора, которым управлял Дарсушев, плавно приблизилась к уху кролика, нацелилась и на секунду впилась в одну из розовых ниточек. Зверек вздрогнул. Ритмичные звуки участились, и на экране рентгеноаппарата было видно, как крохотная струйка жидкости толчком вошла в кровеносную систему зверька. Игла неторопливо вернулась на место.

Затем Дарсушев включил особую электронную установку, и на пульте управления осветилась шкала, которой Рязанов сначала не заметил. Стрелка стояла на нуле.

— Это ново и для микробиологов, — пояснил профессор. — Электронное устройство дает нам возможность, не прибегая к микроскопу и анализам, определить, проникли в тело больного микробы или нет, и даже узнать, в каком количестве.

— Но почему же тогда стрелка стоит на нуле? — удивился Рязанов.

— Разве на нуле?

Алексей еще раз посмотрел на шкалу электронного устройства: стрелка отклонилась на несколько малых делений. Теперь он не спускал с нее глаз и увидел, как стрелка все больше отодвигалась вправо, а когда она достигла красной черты, коротко прозвенел звонок. Лента транспортера тотчас пришла в движение и передвинула ящик с кроликом в глубь аппарата. Лаборантка осветила маленькой лампочкой с рефлектором свой столик и приступила к записям.

Конечности зверька конвульсивно задергались, пульс, слышимый всеми, резко участился. Четверть часа спустя тело кролика покрылось бугорками, заметными даже под густой шерсткой.

Николай Александрович снова взялся за рычаги манипулятора, и сверху опять опустился шприц, но теперь уже пустой. Игла впилась в один из бугорков, и шприц заполнился темной жидкостью.

Зверек тяжело дышал, температура его повысилась, шерсть в пораженных местах заметно поредела. Пульс участился еще больше, но звучал тише. Вскоре кожа на спинке кролика лопнула, и выступили капли густой крови. Бугорки превращались в гнойные язвы…

В воображении Алексея невольно возникла трагическая картина: где-то в городах и селах вспыхивает эпидемия. Люди от мала до велика гибнут, охваченные ужасом, беззащитные перед невидимым врагом. Останавливаются заводы и фабрики, транспорт, по мирным полям гуляет отравленный ветер.

Нет! Этого не должно быть, этого никогда не будет! Никто не имеет права допустить подобное! Он прислушался к разговору профессора и его ассистентки.

— Практически никакого инкубационного периода!

— Поразительно… Напоминает действие яда.

— Это что-то совершенно необычное и пока… непонятное для меня.

В тишине громко прозвучал звонок, и лента транспортера передвинула погибающего кролика в отсек, который Рязанов мысленно назвал главным — так много было здесь различных приборов, кнопок управления, тумблеров и агрегатов.

Алексей не ошибся. Дарсушев взволнованно и даже чуть-чуть торжественно сказал:

— Это и есть наш «Санус». Более ста человек трудились целый год, прежде чем удалось оснастить нашу лабораторию этой электронно-счетной машиной! На микробе с Пито-Као и состоялось ее «боевое крещение». Рязанов понимающе кивнул.

— В принципе идея «Сануса» проста, — продолжал Дарсушев. — С помощью различных технических средств в машине происходит изучение всех свойств того или иного возбудителя. Каждое свойство микроба передается в запоминающее устройство, где оно сравнивается с теми особенностями других микробов, что уже «записаны» там. После автоматического отбора сравниваемых свойств происходит классификация и определение микроба. Пока мы с вами разговариваем сейчас, «Санус» занят как раз таким определением. Но если у микробиолога на все анализы и сравнения уходят недели и месяцы, то «Санусу» достаточно сотых, тысячных и даже миллионных долей секунды! Зная, какими средствами мы располагаем, «Санус» советует нам состав препарата, убивающего заданный микроб.

— Но для этого «Санус» должен многое знать?

— Совершенно верно. В идеале он обязан знать все, что уже известно человечеству в области микробиологии, биохимии и некоторых смежных наук. Но наш «Санус» еще молод, и мы не успели вложить в его запоминающее устройство все имеющиеся знания. Ведь он не добывает новых знаний, а только хранит их и путем многократного сравнения различных данных помогает нам решать подчас сложные задачи. Пройдет некоторое время, и «Санус» будет почти совсем точным.

— А сегодня он не ошибется?

— Посмотрим. Мы вырастили «Белую розу», а потом передали в запоминающее устройство «Сануса» точный химический состав водоросли…

— Николай Александрович, — прервала их разговор ассистентка, — «Санус» считает, что препарат из «Белой розы» можно улучшить.

Рязанов посмотрел на лаборантку и перевел взгляд на электронную машину. «Санус» считает… советует… — вертелось у него в голове.

— А что он предлагает? — спросил Дарсушев.

— Добавить к составу «Белой розы» всего один элемент… — с этими словами ассистентка передала профессору узкую бумажную ленту с мелкими буквами и цифрами.

— Ну что ж, дайте команду действовать. Я согласен с ним.

— Однако кролик вот-вот умрет… А надо еще приготовить исцеляющий препарат… — вмешалась Нина.