Маргарита де Валуа - Маргарита де Валуа. Мемуары. Избранные письма. Документы

• Название: Маргарита де Валуа. Мемуары. Избранные письма. Документы
• Автор: Маргарита де Валуа
• Издательство: Евразия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010

 Маргарита де Валуа (1553-1615). Мемуары. Избранные письма. Документы.

(пер. В. В. Шишкина)

Текст воспроизведен по изданию: Маргарита де Валуа (1553-1615). Мемуары. Избранные письма. Документы. СПб. Евразия. 2010

© текст - Шишкин В. В. 2010

© сетевая версия - Strori. 2012

© OCR - Засорин А. И. 2012

© дизайн - Войтехович А. 2001

© Евразия. 2010

© Составитель и перевод в формат FB2 - Гусев Р. 2015

---

Существует еще одно ценное свидетельство весьма осведомленного человека – кардинала де Ришелье, главного министра Людовика XIII. Он лично знал Маргариту, поскольку вместе с ней участвовал в работе Генеральных штатов 1614 года. В своих «Мемуарах» Ришелье отозвался о Маргарите в превосходных тонах, написав между прочим: «Она была самой известной королевой своего времени... Если эта свадьба [Генриха и Маргариты] оказалась настолько ужасающей для всей Франции, она оказалась не менее ужасной и для ее личной судьбы. Ее муж подвергался смертельной опасности, шел спор о том, следует ли его уничтожить, она спасла его» [98]. Вряд ли Ришелье этими строками хотел угодить [212] королю, хотя ему, как никому другому, было известно об отношении Людовика XIII, сына Генриха IV, к первой жене своего отца: король искренне любил Маргариту, в отличие от собственной матери Марии Медичи. Мемуары не предназначались для печати и были опубликованы много позже смерти кардинала [99].

Больше у нас нет никаких достоверных данных о спасении Генриха Наваррского. Умоляя короля и королеву-мать о сохранении жизни дворянам из его свиты, Маргарита забыла упомянуть собственного мужа? Очень сомнительно. В 1582 году в одном из своих писем к Генриху Наваррскому она уронит замечательную фразу: «Что же касается короля, то я всегда отвечала своей жизнью, чтобы с Вами ничего не случилось» [100].

Большинство историков склоняются к тому, что в решении судьбы Генриха де Бурбона верх взяли не столько мольбы Маргариты, сколько целесообразность сохранения жизни принцам крови в противовес Гизам [101]. Понимая это лучше других, Екатерина Медичи, возможно, воспользовалась Маргаритой для убеждения Карла IX. Генриху Наваррскому даровали жизнь в обмен на возвращение в лоно католической церкви и статус заложника в Лувре.

Через два года, весной 1574 года, Маргарита опять спасла своего мужа, на этот раз от тюрьмы (а возможно, и большего), поскольку тот ввязался в большой заговор против умирающего Карла IX в пользу Франсуа Алансонского, младшего из братьев Валуа, который мечтал о короне. Чтобы оправдать Генриха, от его имени она написала свое самое известное политическое сочинение – «Оправдательную записку Генриха, де Бурбона», авторство которой, впрочем, было определено только в конце XVIII века [102]. «Записка» была адресована Екатерине Медичи, которая, получив ее в канун смерти короля и удовлетворившись ее содержанием, рекомендовала членам Парижского парламента – главной судебной инстанции Франции – согласиться с письменными доводами короля Наваррского (Маргариты). Маргарита опять не пишет, остался ли ее муж благодарным ей на этот раз.

Вообще, отношения Генриха и Маргариты были удивительными даже для современников, не говоря уже о потомках. Очевидно, [213] что оба рассматривали свой союз как политическую необходимость и считали себя свободными от брачных обязательств. Флирты их обоих казались вызывающими даже в раскрепощенную эпоху Ренессанса. Маргарита откровенно говорит в мемуарах, что видела в Генрихе только брата, а он в ней – сестру. Но вместе с тем это не исключало их отношений как мужа и жены со сценами ревности и взаимными упреками. Известно также, что королева Наваррская мечтала забеременеть от мужа, о чем однажды написала матери: «Я нахожусь на водах Баньера, куда я приехала в надежде, что судьба будет ко мне благосклонна и позволит мне увеличить число Ваших подданных» [103]. Генрих Наваррский, вместе с тем, всю свою жизнь, не стесняясь, использовал Маргариту для достижения своих целей: сначала в качестве гаранта своей безопасности во время луврского плена и политического союзника (1572-1576), затем как посредницу в отношениях с французским двором и незаменимую участницу мирных переговоров (1578-1582), наконец, уже после развода, как хранительницу традиций и церемониала королевской семьи. В отличие от своей жены, Генрих не был интеллектуалом, интересовавшимся книгами, науками или искусством. Он был хитрым, удачливым и прагматичным политиком, которому, к тому же, очень повезло на определенном этапе. Маргарита была ступенью к этому везению. Несмотря на все их ссоры и разногласия, в итоге королева осталась его другом и помогла утвердиться на троне его сыну Людовику XIII.

В самом начале своих «Мемуаров» королева объясняет, почему она не хочет вспоминать отдельные яркие моменты своей жизни: за нее это лучше сделал ее друг и почитатель Брантом: «Я весьма польщена, что столь благородный муж, как Вы, пожелал изобразить меня в таких богатых красках. Но на этом полотне приукрашенное изображение в большой степени затмевает истинные черты персонажа, который Вы хотели запечатлеть». Генрих Наваррский мог оценить интеллект своей жены в августе 1573 года, когда польские послы прибыли в Париж, чтобы объявить своим новым королем Генриха Анжуйского, брата Карла IX и Маргариты. На торжественном приеме, устроенном в их честь, из всей королевской семьи одна королева Наваррская смогла понять, о чем говорят иностранные гости. Послушаем Брантома: «Когда поляки... прибыли к ней, чтобы выразить свое почтение, епископ Краковский, [214] главный и первый человек среди послов, произнес торжественную речь на латинском языке, адресованную всем присутствующим, так как был мудрым и ученым прелатом. Королева, хорошо поняв и разобрав эту речь, ответила ему настолько выразительно и с таким знанием дела, безо всякой помощи переводчика, что все пришли в большое изумление, а ее голос они [поляки] назвали голосом второй Минервы, или богини красноречия» [104].

Маргарита подробно отразила первые два периода (луврский и неракский) своей совместной жизни с королем Наваррским в своих воспоминаниях, но почти не затронула сюжет своей первой поездки в Гасконь в 1578 году, во владения своего супруга, дав право Брантому говорить за нее: «Я вспоминаю (ибо сам присутствовал при этом), как королева, мать короля, сопровождала эту королеву [Маргариту], свою дочь, к королю Наваррскому, ее мужу, и, достигнув Коньяка, сделала там небольшую остановку; в этом городе множество знатных, благородных и прекрасных дам этой области прибыли приветствовать их и выразить свое почтение; и все они [дамы] были счастливы видеть красоту королевы Наваррской, которую расхваливали королеве ее матери, пребывающей от этого в счастливом состоянии. Посему она [королева-мать] однажды попросила свою дочь нарядиться как можно пышнее; [...] и та появилась, одетая в самое великолепное платье из серебряной ткани с вставкой на булонский манер, с ниспадающими рукавами, с роскошной прической и белой вуалью [...]. Она была исполнена такого величия и красоты и такой милости, как будто была скорее небесной богиней, нежели земной королевой» [105]. Вообще, мемуары королевы и ее жизнеописание Брантома дополняют друг друга, и эти два сочинения невозможно читать по отдельности.

1578-1582 годы – свое первое пребывание при наваррском дворе (главным образом, в Нераке) – королева считала одним из самых счастливых периодов своей жизни. Изысканная Маргарита даже вдали от Парижа не могла жить без книг, поэтов, философов, пышных балов и праздников [106]. Знаменитые Мишель де Монтень, Гийом дю Бартас, Ги дю Фор де Пибрак входили в ее окружение. Именно к этому периоду ее жизни относится ее [215] подпись-автограф – «Marguerite» – на форзаце «Исторической Библии» Гийара де Мулена XIV века – рукописной иллюминированной книги, созданной для семьи Альбре и хранившейся в их библиотечном собрании. Представители этой фамилии, ставшие королями Наварры в конце XV века, видимо, придавали этой книге особое значение, поскольку выработали традицию ставить на ней владельческие подписи: так, помимо остальных, наряду с автографом Маргариты присутствуют также подписи ее супруга – «Henry», и свекрови – «Jehanne». Остается добавить, что ныне рукопись хранится в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге, и мы можем точно сказать, что ее держала в руках и читала последняя королева Наваррская [107]. Кстати, помимо этой рукописной книги в петербургской библиотеке хранятся также сорок два ее письма, ценнейших по содержанию, по большей части датированных 1579-1581 годами (см. нашу вступительную статью к разделу II настоящей книги).

После выхода в 2004 году книги доктора искусствоведения И. Н. Новосельской «Французский рисунок XV-XVI веков в собрании Эрмитажа» можно было бы присовокупить к этому то, что в Санкт-Петербурге также находится неизвестное портретное изображение Маргариты де Валуа – рисунок неизвестного же мастера. Воспроизведение этого рисунка присутствует в книге, а сам он в свое время выставлялся в Эрмитаже как портрет королевы Наваррской эпохи 1570-1580-х годов [108]. Конечно, И. Н. Новосельская в своей книге поставила под сомнение (знак вопроса), что на портрете именно Маргарита, однако, на наш взгляд, там изображена совсем другая (неизвестная) дама. Увы, ничего общего с известными (а их более десятка) изображениями Маргариты де Валуа эрмитажный портрет не имеет. В этом можно убедиться, посетив интернет-сайт французского искусствоведа Франсуа Дюбуа, где собраны все известные (включая эрмитажные Генриха II и Карла IX) на сегодняшний день портреты семьи Валуа [109]. Принимая во внимание характерную внешность королевы, а также ее явное сходство со своей матерью и братьями, можно утверждать категорически, что атрибуция И. Н. Новосельской ошибочна. [216]