Коллектив авторов - Пермские чекисты (сборник)

• Название: Пермские чекисты (сборник)
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5—7625—0024—1

В 1982 году в Пермском книжном издательстве вышла книга «Подвиг пермских чекистов». Она рассказала об истории создания органов государственной безопасности в Прикамье, о деятельности чекистов в период Великой Отечественной войны.

В предлагаемый читателю сборник включены очерки о сотрудниках Пермской ЧК, органов ГПУ. Однако в основном он рассказывает о работе пермских чекистов в послевоенное время, в наши дни.

Составитель Н. П. Козьма выражает благодарность сотрудникам УКГБ СССР по Пермской области и ветеранам органов госбезопасности за помощь в сборе материалов и подготовке сборника.

---

Розанов поднял предыдущее «дело» Штейникова. Хотя судим он был за квартирную кражу, ряд материалов там свидетельствовал о том, что Штейников действительно был железнодорожным «гастролером», занимался кражами багажа пассажиров, хотя не брезговал и квартирами: при задержании у него обнаружили отмычку и 19 замочных ключей. В напарники себе он обычно подбирал женщин. В линейных пунктах милиции, где задерживался Штейников, Павлу Ивановичу назвали несколько подружек обвиняемого — все это были бродяжки, питающиеся и обитающие возле дороги, не имеющие дома. Как их называют местные жители — «шишиги».

14

Работу по выявлению возможных сообщников Штейникова областное управление КГБ проделало огромную. Постепенно картина прояснилась, и пришла уверенность: не было преступной группы, не было сговора с целью подготовки диверсии, крушение поезда устроил один человек. Но зачем ему это стало надо? И на допросе Павел Иванович задал ему такой вопрос:

— А! Какая вам разница? Разобрал и разобрал. Ведь я же все признаю.

— Да нет, есть разница...

— Да это просто злоба во мне бродила... Злой я был в последнее время, гражданин следователь. Меня ведь еще и с работы неправильно уволили: я подал заявление на расчет, отработал, как положено, двенадцать смен и не стал выходить на работу, а они меня уволили за прогулы. Одно к одному... озлился я сильно.

— И совершили такое серьезное преступление. Ведь только чистая случайность — передние вагоны попали на торфяную почву — спасла от жертв, которые могли быть огромны. А мотивы выдвигаете — железнодорожникам, начальству СМУ, еще кому-то за смерть шурина... Каждый из них не настолько значителен, чтобы подвигнуть человека на такое преступление. Однако если мы возьмем их вместе, в совокупности... Вы, по сути, недовольны обществом, в котором живете.

— Ну, гражданин следователь... — Штейников скривился, сощурил хитрые глаза. — Да так я к каждой статье могу недовольство пришить. Вор, к примеру, тоже всегда недоволен.

— Да? Чем же?

— А собственным карманом. Тем, что в нем денег не столько, сколько ему хочется. И тоже на общество можно вину свалить.

— Не стройте из себя наивного, Штейников. Вор отлично знает, на что посягает. Конечно, с вами случай особенный... Вы еще в колонии, когда отбывали наказание, видели свою будущую жизнь такой: ездите по железной дороге, в мягких вагонах, такой изящный, хорошо одетый, денег полно, роскошная подружка в спутницах, и — чистые купе. Обворовываете людей. Живете в шикарных отелях, вечерами обязательно — рестораны, развлечения — какие пожелаете... А что оказалось на деле? Обыкновенный труд вы презирали, он казался вам недостойным вашей высокой натуры делом, занять то место в воровской иерархии, которое вы сами себе определили, не смогли; в самом деле, что же это такое: из пассажирских вагонов вас гонят, как безбилетника, вместо роскошных женщин — грязные шаромыги, постоянного угла нет, с работы уволили... Да, не дают жить так, как хочется. Общество не велит. Вот вы на него и окрысились. И уж тогда стало все равно: что поезд вместе с людьми под откос пустить, что взорвать что-нибудь, — а я уверен, вы бы это сделали, если бы представился случай, — лишь бы только свою злобу на чем-то, на ком-то выместить. Это — акт мести обществу. А в нем действует установленная форма правления, в данном случае — Советская власть. Она и есть объект вашего посягательства. Что, не поняли?

— Да нет, чего уж тут непонятного...

Первоначально поведанная Штейниковым схема совершения им преступления разрушилась в ходе тщательной проверки следствием. Павлу Ивановичу Розанову удалось проследить весь путь обвиняемого той злополучной ночью вплоть до того момента, когда он вышел на полотно между отметками «166-й...» и «167-й километр». Вышел из леса, а отнюдь не шел до того по путям. А, значит, и замысел возник у него не внезапно, когда он присел отдохнуть на рельс. Здесь была тщательно подготовленная, заранее обдуманная акция. И она готовилась: иначе зачем было бы собирать по разным местам и таскать с собою тяжелый железнодорожный инструмент, предназначенный лишь для разборки пути? Подлинный мотив действий преступника оформился к концу следствия полностью: озлобленность, лютая ненависть ко всему сущему, в первую очередь — к установленным в обществе порядкам.

— Вот к каким выводам пришли мы, Штейников, изучив ваше дело. А хотите, я скажу вам сейчас главную причину вашего преступления? Вы о ней, наверно, даже не догадываетесь.

— Ну-ну, интересно...

— Так вот: либерализм, безнаказанность вас погубили. Подумайте: в армии за двойную кражу вам дали два года! Вы их отбыли шалтай-болтай, поняли, что там тоже жить можно, и распоясались. Настоящего наказания вам не дали ни в первый, ни во второй раз, по срокам вы легко отделывались. А вас надо было наказывать так, чтобы вы на свободе сто раз подумали, прежде чем какой-то вред учинить. Ход же вашей мысли был такой примерно: как-нибудь сойдет, мол, как раньше сходило... Но вы на это теперь не надейтесь. Готовьтесь к суровому приговору.

* * *

При нашей беседе подполковник в отставке Павел Иванович Розанов сказал так:

— Работа — везде работа. И я везде бы работал. Но, скажу по правде, — свою следственную службу я очень любил. Ведь государство живет по законам, в нем должны быть и порядок, и справедливость. И чувствовать, что ты к этому причастен, — честное слово, большое дело. Когда работаешь, и трудности, и накладки бывают, это верно. И конфликты случаются, как же без этого? Живые ведь все люди... Только чиновники без трудностей жить стараются, потому что лишь о себе думают, на других им наплевать. А на следствии... там своих проблем хватает. Ответственность великая! И все-таки интереснее этой работы я не представляю.

В. БОГОМОЛОВ Данных — минимум

Но никакое предательство, никакая подлость даром не проходят.

В. Астафьев

Старший оперуполномоченный Андрей Михайлович Степанов внимательно просматривал страничку за страничкой. Материалы были подготовлены его учеником и помощником Алексеем Волковым. По объему дело было невелико, пролистав его, Степанов закрыл папку с некоторым разочарованием.

Он вспомнил Бушуева, у которого несколько лет назад сам стажировался. Тот, как говорится, чекист милостью божией, передал ему запас таких тонкостей, научить которым не сможет никакая школа. Степанов особенно поднабрался опыта у Бушуева, когда выезжал с ним по делу К. По вечерам, в гостиничном номере, они прорабатывали мысленно различные ситуации, выстраивали несколько вариантов предстоящего назавтра разговора, распределяли между собой роли, тактику поведения.

Бушуев работал творчески, и он убедил Андрея Михайловича на практике, что главное для розыскника — анализ. Он тогда дал прочувствовать Степанову и навсегда заложил в него понимание того, что в их деле недопустима даже малейшая небрежность, неаккуратность и преждевременность выводов, особенно в работе с документами, за которыми всегда стоит судьба человека. И если работа эта проведена толково — человек предстает по бумагам, как живой. Сейчас, пролистав материалы по делу Тарасевича, Степанов почувствовал, что Волков — парень не без способностей: цепкость на детали, дар сопоставлять почти неуловимое и анализировать убеждали, что со временем из него выйдет ценный оперативник; оформлено все было на хорошем профессиональном уровне.

Документы, подготовленные Волковым, доказывали, что Тарасевич чист и к сотрудничеству с карателями не был причастен. Потому-то и вспомнился сейчас Бушуев, что любил он говорить в подобных случаях: «Наша работа не бывает напрасной, оправдать живую душу — это тоже результат!»

С этим-то Степанов был согласен. Неудовлетворенность же его шла от сознания, что сколько они с Алексеем Волковым потратили времени на доказательство невиновности невинного, настолько продлилось где-то время ненаказанности зла. Конечно, Степанов понимал, что невозможно постоянно попадать в десятку, отклонения закономерны. Как бы там ни было — а Волков молодец. Сработал не зря.

Только он собрался пригласить стажера, чтоб сообщить ему это, как самого позвали к аппарату ВЧ. Звонил коллега из Минска Костя Голуб, с которым Степанов был знаком по Высшим курсам КГБ.

— Андрей, — сказал он после обмена приветствиями, — поздравляю тебя: ваш Борисенко оказался тем, кого ищем. Сослуживцы по одиннадцатому батальону опознали его по фотографиям. Да, говорят, это Жорик Борисенко. Придется потрудиться...

Сообщение Голуба обрадовало. Значит, интуиция не обманула его с этим Борисенко.

* * *

Мастер нижнего склада лесопункта Григорий Иванович Борисенко, крепко сложенный мужчина, почти в сажень ростом, неторопливо совершал в конце смены обход склада. Заметно было, что делает он это неохотно, по обязанности. Мастер никому не делал замечаний, ни с кем не вступал в разговоры.