Константин Симонов - Сто суток войны

• Название: Сто суток войны
• Автор: Константин Симонов
• Издательство: Русич
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1999
• ISBN: 5 - 88590 - 990 -3

Ранее не публиковавшаяся полностью книга воспоминаний известного советского писателя написана на основе его фронтовых дневников. Автор правдиво и откровенно рассказывает о начале Великой Отечественной войны, о ее первых трагических ста днях и ночах, о людях, которые приняли на себя первый, самый страшный удар гитлеровской военной машины.

---

Встретив там войну, он вместе с Лизюковым, который стал у него начальником штаба, оборонял Борисов.

В документах штаба Западного фронта я обнаружил такую телеграмму:

«2. VII-41. Приказание. Штаб Западного фронта, Могилев. Товарищам Сусайкову и Юшкевичу: „Примите все меры уничтожения прорвавшегося на Борисов противника и удержания за собою мостов. При невозможности удержания мосты взрывать. Еременко, Фоминых, Маландин“».

(К этому времени бывший командующий фронтом Павлов и бывший начальник штаба фронта Климовских были уже сняты.)

Группе под командованием Сусайкова и частям 44-го корпуса, которым в те дни командовал Юшкевич, удержать Борисов не удалось, но, оставив Борисов, они в последующие дни продолжали вести в этом районе тяжелые бои с немцами, ожесточенно сопротивляясь и переходя в контратаки. В «Журнале боевых действий 44-го корпуса», у которого в оперативном подчинении находилась группа Сусайкова, есть несколько упоминаний об активных действиях этой группы:

«6. VII. 11.00. Группа товарища Сусайкова пошла в наступление, оттеснив противника, и вышла к реке Бобр».

«7. VII. 8.00. В результате контратаки 5-го механизированного корпуса, Первой мотострелковой дивизии и Борисовского отряда (которым командовал Сусайков. — К. С.) наши части взяли обратно Толочин».

За этот же день в «Журнале» появляется еще одна запись: «7.VII. 11.30. Связь с группой тов. Сусайкова была нарушена».

Начинавший войну в жесточайших боях в районе Борисова в качестве начальника танкового училища и командира той наспех сколоченной группы войск, первый день формирования которой я видел 27 июня, Сусайков в дальнейшем, после ранения под Борисовом, вернулся на политработу и кончил войну генерал-полковником танковых войск, членом Военного Совета Второго Украинского фронта и председателем Союзной контрольной комиссии в Румынии.

7 «…полковник-пограничник вдруг сказал, что сегодня убили одного писателя. Я спросил — где — А там, в лесочке, где мы стояли. Это наш писатель-пограничник»

Хочу восстановить эту фамилию, не названную в моих записках. В архивных документах с помощью белорусских товарищей удалось разыскать упоминание о том, что на Западном фронте 26 июня 1941 года при воздушной бомбардировке погиб писатель-пограничник, батальонный комиссар Иван Евдокимович Шаповалов.

8 «Когда мы доехали до поворота на Оршу и повернули, то впервые увидели войска. Не движущиеся вразброд, а стоявшие на позициях…»

Стоявшие вдоль шоссе вечером 27 июня войска, виду которых я так обрадовался тогда, были частями группы резервных армий, созданных по решению Ставки еще 25 июня.

К 28 июня эти войска должны были уже полностью занять рубеж Витебск — Орша — Могилев.

Создание группы резервных армий было результатом того, что в Москве уже пришли к выводу, что наш дезорганизованный и ослабленный большими потерями Западный фронт не сможет один остановить продвижения немцев. Надо было выиграть время, и ради этого принимались все меры. В частности, действовавшей впереди на Минском шоссе Борисовской группе приказывалось во что бы то ни стало оборонять Борисов и возможно дольше задерживать немцев на Березине.

9 «…сказал нам, что штаб Западного фронта находится в восемнадцати километрах от Могилева»

На самом деле штаб фронта находился ближе, примерно в десяти километрах от Могилева. Допускаю, что комендант был вполне точен, а я не разобрал закорючки в собственном блокноте…

Вообще надо сказать, что сейчас, когда я многое проверил по архивным документам и мемуарам, да и просто заново объехал и обошел все эти места, я понял, что именно с этими самыми первыми днями войны в моих записках связано наибольшее количество неточностей и неясностей. В том наиболее тяжелом за всю войну душевном состоянии, в котором я был в те дни, я очень мало записывал. Не было сил, да и, наверно, казалось, что вовек ничего из этого не забуду. Но в марте — апреле 1942 года, когда я, диктуя записки, мысленно восстанавливал те дни, при огромном количестве подробностей, которые действительно навсегда запали в память, сами дни уже путались, переходили один в другой, и, как теперь выясняется, я не всегда с абсолютной точностью помнил, что вслед за чем было.

Вот почему, комментируя эти дни, я в нескольких случаях изложу события не в той последовательности, в какой я их записывал весной 1942 года, а в той, которая представляется мне более достоверной согласно лежащим сейчас передо мной документам.

10 «Лестев вытянулся и начал рапортовать: — Товарищ маршал…»

Дивизионный комиссар Дмитрий Александрович Лестев, начальник политуправления, а впоследствии член Военного Совета Западного фронта, решивший мою судьбу, приказав мне работать в газете Западного фронта «Красноармейская правда», был одним из тех людей, о которых в противоречивой обстановке войны так и не сложилось разных мнений. Я видел его всего раз в жизни, тогда, 28 июня, под Могилевом. Но все, с кем мне довелось говорить о нем и во время войны, и после нее — самые разные люди, — неизменно вспоминали о нем как об очень справедливом, храбром, прямом и честном человеке и, характеризуя при этом его качества политработника, часто употребляли слова: «Это был настоящий комиссар», хотя в строгом смысле слова он по своей должности никогда не был комиссаром. Эти слова были просто данью уважения к нему, данью его высоким политическим и человеческим качествам.

Уже с середины войны, когда введенный в критические дни июля 1941 года институт военных комиссаров был упразднен, я вообще много раз замечал, что особенно хороших замполитов часто называли этим словом — «комиссар». И в этом слове обычно содержалась оценка личности человека, оценка его поведения и образа жизни на войне.

Лестев был убит в ноябре 1941 года в дни боев за Москву осколком бомбы в висок.

Когда я увидел выходящих из машины Ворошилова и Шапошникова, мне показалось, что они только что приехали в штаб Западного фронта. На самом деле это было не так или не совсем так. Во всяком случае, если говорить о Ворошилове, в «Журнале боевых действий войск Западного фронта» еще накануне, за 27 июня, есть запись: «На КП прибыл маршал Советского Союза Ворошилов».

11 «Все кругом было полно слухами о диверсантах, парашютистах, останавливавших машины под предлогом контроля»

Опасения, которые я испытывал, возвращаясь из штаба фронта в Могилев, не были такими уж неосновательными, а готовность в случае чего стрелять первым в той обстановке, пожалуй, была благоразумной.

Я упомянул в записках только об одном случае нелепой гибели товарища из нашей редакции. Но сейчас, разбираясь в документах того времени, наткнулся на множество случаев таких нелепых смертей в самых неожиданных обстоятельствах. Приведу несколько выдержек из этих документов:

«Неизвестный командир остановил автомашину с командным составом штаба, заявив им, что они шпионы, и пытаясь расстрелять…»

«Младшим политкомандиром 141-го стрелкового полка из зенитного пулемета была расстреляна группа работников Управления государственной безопасности в количестве шести человек».

«В ночь на 25-е начальник 3-го отделения отдела продснабжения штаба фронта, интендант 2-го ранга Тимофеев В. В. в городе Минске встретил патруль, который вел задержанного слушателя Академии имени Жуковского военинженера 1-го ранга. Фамилия не установлена, т. к. все документы уничтожены, которого заподозрил в шпионаже и приказал расстрелять, что и было сделано». Преступник арестован и предан суду.

«26 июня 1941 г. в 23 ч. 15 м. по дороге в Борисов на автомашину, следовавшую с мобилизационными документами Слуцкого и Старо-Дорожского райвоенкоматов, напала диверсионная банда. Имеются убитые… Прошу вашего распоряжения о командировании отряда для ликвидации банды… В ту же ночь в деревне южнее Старых Дорог обстрелян из пулемета воинский обоз».

В датированном 13 июля, очень спокойном и трезвом по тону документе, составленном начальником разведотдела штаба 21-й армии и озаглавленном «Краткие сведения по тактике германской армии. Из опыта войны», дается первая попытка обобщения складывавшегося опыта:

«Отдельные диверсионно-десантные группы одеваются в красноармейскую форму, форму командиров Красной Армии и НКВД… проникая в район расположения наших частей. Они имеют задачу создавать панику и вести разведку».

Сказанное в этом документе подтверждается немецкими данными о действиях подразделений особого полка «Бранденбург»; в частности, мост у Даугавпилса был захвачен диверсантами из этого полка, переодетыми в красноармейскую форму.

А в общем, оглядываясь на те дни, надо прийти к выводу, что было и то и другое. В одних случаях действовали немецкие диверсанты, а в других — в обстановке тяжелого отступления и широко распространившихся слухов об обилии немецких диверсантов — свои задерживали и даже расстреливали своих. В тяжелой неразберихе разные люди вели себя по-разному.