Эдуард Геворкян - Деревянные облака

• Название: Деревянные облака
• Автор: Эдуард Геворкян
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083758-8

В сборнике представлены повести и рассказы мэтра отечественной фантастики, выходившие ранее только в журналах и альманахах.

---

Дети на Марсе всем в радость. Ну а если нет детей, то ничего не поделаешь. Мне доводилось слышать о трагедиях некоторых бездетных семей, и я, признаться, не понимал, как можно сознательно идти на генетический риск, обрекая себя и других на ужасы страшнее, чем муки одиночества. Как-то я сказал об этом Валентине, она пожала плечами и ничего не ответила.

В прихожей я боком развернулся к нише, стянул комбинезон. Из комнаты донесся смех жены и чей-то голос. Голос мужской. «Когда же она смеялась в последний раз? – задумался я. – Кажется, на той неделе, когда я облился чаем».

За столом сидел очень полный мужчина и ел из моей любимой тарелки окрошку. Валентина увидела меня и сказала:

– У нас гость!

Словно я сам не видел.

Мужчина поднял голову, положил ложку, встал, подошел ко мне, тряхнул за плечи и провозгласил:

– А ты вырос, Арам, тебя не узнать! Здравствуй!

– О! – радостно сказал я. – Здравствуйте и вы!

Пять с лишним лет прошло с тех пор, как я в последний раз видел его. Он раздался вширь, лоб пошел еле заметными морщинами.

Было время, когда мы встречались почти каждый день. Он знал массу историй и невероятных случаев, любил поговорить, а я любил слушать. Потом я устроился на курсы освоенцев, чудом проскочив через конкурс. Видеться стали редко, потом еще реже, и наконец, контакты свелись к праздничным поздравлениям.

– С вашего позволения, друзья мои, я доем эту окрошку, и если вы меня не прогоните, то проведем вечер воспоминаний.

Жена нахмурилась и придвинула к гостю блюдо с лимонными ягодами. Прокеш взял ягоду, положил на язык и скривился:

– Кисло. В такую, значит, мелочь выродился здесь лимон?

Потом гость ходил по комнате – пять шагов в ширину, восемь в длину, заглянул в спальную нишу, в санкуб, сочувственно повздыхал, но тут же сказал, что слухи о невозможных бытовых условиях освоенцев сильно преувеличены. Развернуться, конечно, негде, но ведь вы и не собираетесь здесь разворачиваться?

Не собираемся, успокоил я его. Жена только хмыкнула.

Откинули диван и два кресла. Прокеш посетовал на малоподвижный образ жизни и пообещал записаться в освоенцы, чтобы сбросить вес ровно наполовину и быть достойным местной мебели. Я слушал его и думал: не для того же он здесь, чтобы потрепаться в нашей компании! Хотя чем это не причина?

Он вдруг замолчал, затем негромко спросил:

– Как долго, Арам, ты собираешься тут работать?

Я замялся. Два года отработал и могу хоть завтра улететь. Заработал столько, что могу позволить домик у моря. Но что такое море? Очень много сырой воды. И что такое два года!? Из тридцати четырех станций смонтировано только девять. Скоро трасса пойдет через джунгли, старожилы обещают небывалую охоту. Ну, охоту я не люблю, но работа интересная, тем более что должны прийти новые манипуляторы. Ночами, после смены, когда сон не идет, бывало, задумаешься, что я здесь потерял, но цветовые пятна, плывущие по потолку и складывающиеся в причудливые узоры, и еле слышное бормотание релаксатора обращали мысли к высоким целям, наполняли работу смыслом…

– Пока работаю, – ответил я. – А надо возвращаться? Что случилось?

– Нет-нет, все в порядке, – быстро ответил он. – Никакой спешки! Не сегодня и не завтра. Возможно, и не через год. – Для убедительности он приложил руки к груди. – Собственно, мы могли бы сотрудничать и так, у меня неограниченный терминальный актив, но и у тебя, по всей видимости, широкая линия. Можно добиться прямой связи, мне по средствам, но это не очень этично, понимаешь? – Он пошевелил пальцами.

Этот жест напомнил мне времена, когда я, ничего не понимающий сопляк, трясся от возбуждения и с секунды на секунду лихорадочно ждал озарений, открытий и мощных прорывов в неведомое. А Прокеш, вот так шевеля пальцами, ядовито комментировал бредовые идеи рабочей группы. Потом говорил сам Покровский, при этом Прокеш молчал, но пальцами шевелил… События пятилетней давности опять всплывают на поверхность.

– Что ж, если нет спешки, давайте выпьем чаю!

– Вот и славно! – сказал Прокеш.

Напившись чаю, вздохнул, откинулся на диван и благодушно сказал:

– Хорошо у вас! И легко. Приятно немного сбросить вес, не ограничивая себя в питании. Кстати, я недавно инфор смотрел, назывался «Прогулка по Марсу». Такой контраст!

Он принялся пересказывать содержание инфора. Неудобно было его перебивать, но инфор этот сидел у нас в печенках. Месяца не проходило, чтобы его полностью или частично не давали по местному видео. Впечатляет, когда вместо пустыни с жалкой атмосферкой возникают переплетения цитрусовых джунглей или бескрайние папоротниковые степи. Потом в дневных вестях показывают новенький промкомбинат или возводимый с лязгом и грохотом синтезатор-десятитысячник, а вокруг на несколько километров все снова превращают в пустыню, в целях безопасности.

За сто пятьдесят лет освоения земная флора и фауна дали неожиданные мутации. Неизвестно кем завезенные ядовитые змеи, например, утратили агрессивность и ядовитость и превратились в огромные добродушные колбасины на потеху местной детворе. А вот встретиться с кроликом ночью в джунглях без оружия… Да и с оружием еще неизвестно, кто доберется раньше – вы до спусковой клавиши или кролик до вас!

Вот и выжигают все вокруг, а Валлон и его экологисты с похвальной регулярностью раз в неделю затевают на видео диспуты, неизбежно переходящие в скандалы. Неплохой парень Валлон, освоенец шестого года, но когда дело касается природы, совершенно теряет чувство юмора и звереет на глазах.

Недавно ставили очередной синтезатор, и он снова устроил шум. Я при встрече спросил его: если не выжигать полосу безопасности и вообще не ставить синтезатор, а вместо того заняться массовым отстрелом кроликов и другой живности на мясо?

Вопреки моим ожиданиям он не обиделся и даже обрадовался. Взял меня за ремень и долго объяснял, что разумная охота вполне может прокормить все население, синтезаторы же при всех своих достоинствах дают побочно немало токсичных отходов: пока на Марсе нет грунтовых вод в изобилии – это терпимо, но кто поручится за следующие столетия?

Экологисты любят пугать будущим. Меня в тот момент будущие столетия не интересовали, и поэтому я заявил Валлону, что на его «разумную охоту» для прокорма придется вывести все население.

Прокеш посетовал на недостаток времени. Я так понял, что это приглашение к «вечеру воспоминаний».

– Так вот, друзья мои, – начал он, сцепив пальцы на животе, – блестящий тупик, в который мы дружными рядами зашли много лет назад, стал тесен, и кое-кто собирается перелезть через стену. Возможно, будет принято решение о расконсервации двенадцатой модели экспериментальной обучающей системы.

– Что это даст? – пожал плечами я. – Ее же перебрали до последнего вкладыша! И вы тогда, помню, смеялись.

– Возможно, ничего не даст, – согласился Прокеш. – Она и не должна была давать ничего сверх того, для чего была предназначена. Несколько модифицированная система наглядного обучения, а никакая не машина времени, что бы там ни кричали горячие головы из компании Покровского. Правда, – на секунду он замялся, – есть у меня маленькие сомнения по поводу, как ты говоришь, последнего вкладыша, но именно маленькие!

Я не спорил. ОС-12 была одной из плановых разработок Института. Не больше. Правда, директор на ученом совете заявил, что она приведет к рывку в подготовке преподавателей, но ряд отделов к этому отнесся скептически, а нас, испытателей и наладчиков, их педагогический экстаз не воспламенял. Конечно, наше мнение учитывалось. Клюге, помню, с большим сомнением относился к этой идее. «Фантоматы, – шипел он сморщившись, как от кислого. – Имитаторы! Все эти фокусы добром не кончатся!»

Идея была богатая. Метод наглядного обучения. Настолько наглядного, что обучаемый становился как бы участником событий или явлений, составляющих предмет обучения. Лет двадцать назад активаторы нейроглии – фантоматы, как их прозвали в быту, – широко использовали в игротеках. Но после нескольких случаев помешательства, одно из которых со смертельным исходом, начались региональные скандалы, они, в свою очередь, привели к референдуму, а референдум – к запрету.

Карамышев вспоминал, что в детстве несколько раз подключался к игре «вторжение», а однажды пролез со старшеклассниками на многоходовую «катастрофу» для взрослых. «Это страшно, Арам, – рассказывал он, – когда вроде бы игра кончилась и ты идешь домой, вдруг земля трескается и вылезают огненные змеи с огромными зелеными глазами. Я долго потом гадал, в игре я или наяву».

Тем не менее яд в малых дозах был сочтен лекарством.

Фантоматы создавали полный эффект присутствия. Это несложно. У нас же, наоборот, работа велась на ограничение эффекта для выхода с позиции «соучастник» на позицию «наблюдатель-соучастник». Первоначально казалось, что все упирается в доводку активатора, потом доводка выросла в известную проблему Кольцова – Рихтера.