Александр Володарский - Химия

• Название: Химия
• Автор: Александр Володарский
• Жанр: Биографии и Мемуары

«Химия» — жаргонное название для колонии-поселения, сохранившееся с советских времён. В сегодняшних украинских реалиях под ним понимается «исправительный центр» — тюрьма облегчённого режима. Учреждения, статус которых до конца не понимают ни заключённые, ни администрация.

Александр Володарский, известный также как «shiitman», после одного из своих акционистских опытов был вынужден провести несколько месяцев в таком исправительном центре. В заключении он, с помощью писем, продолжал вести свой блог.

Эта книга — компиляция из записок из исправительного центра, более поздних комментариев к ним и публицистических текстов, написанных как в тюрьме, так и на свободе.

---

Если познакомить громкого человека с прекрасным миром наркотических препаратов, он будет закачивать в себя все подряд, не думая о последствиях. Хуже, если кто-то посадит «громкого» на религиозные или политические догмы. Тогда он начнет оглушать окружающих Библией, Марксом или Ла Вэем еще более рьяно, чем его непросвещенный собрат — услышанной по телевизору рекламой йогурта.

Именно отвращение к шуму отпугивает многих достойных людей от занятий общественной деятельностью. Приходится тренировать в себе избирательную глухоту. Проблема в том, что люди с плохим слухом сами склонны кричать, важно выдерживать равновесие и не срываться на крик.

03.07.2011

Отбросы

Смотрим с соседями по комнате сериал «Отбросы» («Misfits») об исправительных работах в Великобритании. Английские правонарушители обладают сверхъестественными способностями: читают мысли, становятся невидимыми, управляют временем. Раз в неделю они убивают очередного надзирателя. Носят прикольную оранжевую униформу.

Как ни крути, нам тут в Коцюбинском далеко до этих ребят.

P.S. В последней серии они выбивают говно из Иисуса. Уважаю[22].

13.07.2011

Суд рабовладельцев

Затянувшийся суд по УДО успешно пройден, остались так называемые «прокурорские» семь дней, в ходе которых сторона обвинения еще может написать апелляцию, но это большая редкость. В пятницу 22-го июля я выйду на свободу, если, конечно, в последний момент какой-то излишне обидчивый чиновник не отдаст приказ промариновать меня еще четыре месяца. Но это маловероятно, оспаривать уже принятое решение об освобождении — дело хлопотное и в равной мере невыгодное и для администрации исправительного центра, и для прокурора, присутствовавшего на процессе, и для самого судьи, механически поддержавшего все ходатайства.

По большому счету, из множества судов, на которых мне довелось побывать, этот был наиболее формальным и совершенно лишенным интриги.

Заседание предварялось уборкой территории Ирпенского районного суда. Унизительная процедура, хоть я и несколько компенсировал ее своим умением саботировать любую неприятную работу. Но все равно остается гнусный осадок: в последний момент, когда свобода уже в прямом смысле слова осязаема, не получается прямо и честно отказаться, например, от подметания двора перед судом. Или автостоянки, на которой вопреки любому антикоррупционному законодательству стоят машины, не соответствующие судейским зарплатам. Помощник судьи, раздающий осужденным лопаты и веники, при этом ходит вокруг зэков и сплевывает под ноги шелуху семечек. Во всей ситуации недостаточно драматизма: во многих колониях людей калечат физически и морально на непосильных работах, а суды всей страны в ежедневном режиме ломают сотни жизней, и на этом фоне принудительная уборка накануне освобождения — мелочь, не заслуживающая внимания. Но на самом деле это не совсем так: пытки в изоляторах или же спецназ, избивающий людей в ходе учений — это ужасы, слишком далекие от реалий, в которых живет средний обыватель. А вот необходимость подметать за самодовольной свиньей, плюющей на асфальт у тебя на глазах — это как-то ближе, проще и понятней. И вызывает более живые эмоции.

Нужно признаться в постыдном факте: поначалу я планировал опубликовать заметку об отработках в Ирпенском суде уже после истечения прокурорских семи дней, чтобы перестраховаться. Маловероятно, но вдруг государство в очередной раз решит провести показательную экзекуцию и сорвать мне освобождение. Но желчность взяла верх над малодушием. Тем более, что в случае апелляции, наряду с моим летним отдыхом неизбежно поломается и пара блистательных карьер.

Уборка суда в канун УДО — давняя традиция, преследующая сразу две цели: эксплуатация бесплатной рабочей силы и показательное унижение осужденных, вынужденных в праздничной одежде (все пытаются принарядиться перед заседанием), заливаясь потом, размахивать метлами на глазах у брезгливо сторонящихся прохожих. Почти законное почти рабство. В очередной раз я убедился, что рабский труд невыгоден и несет больше убытков, чем пользы, когда один из наиболее сознательных моих спутников окропил золотым дождем ручку серебристой «шкоды» наглого судейского чиновника с семечками. Теперь машина, равно как и ее обладатель, «законтачены». Надеюсь, что славная традиция будет продолжена и впредь, автомобилей у суда еще много.

Еще один приятный момент — случайная встреча у ворот суда: две девушки, ожидавшие заседания, оказались читательницами моего блога. Радует, что эти тексты читает еще кто-то, кроме старых жжистов, киевских леваков, а также заключенных и охранников ИИЦ № 132.

Эта рукопись — последняя, передаваемая мной из ИИЦ. По моим расчетам, она увидит свет во вторник. Следующий текст уже будет набран собственноручно.

23!

19.07.2011

Лечебное голодание

Главное неудобство, которое я ощутил в местах лишения свободы (никакого «ограничения свободы», на самом деле, не бывает, «ограниченная свобода» — все равно что «мертвая жизнь»), — это отсутствие доступа в интернет. Хотя, в этом можно найти и свою позитивную сторону: мозг отдыхает, освобождаясь от постоянного пресса большого количества ненужной информации. Даже беглый просмотр заголовков новостных лент создает иллюзию информационной насыщенности, а часто и переполненности. Еще несколько лет назад обязательным ежедневным ритуалом было чтение френдленты Livejournal, теперь добавились Twitter, Facebook, а подчас и новости ВКонтакте. Информации становится все больше, она поступает все чаще и все более маленькими порциями. Феномен «клипового» сознания, который возник благодаря телевидению, доводится до абсолюта в интернете. Переключаться между окнами браузера можно куда чаще, чем между телевизионными каналами. Комбинирование текстовой и аудиовиуальной информации позволяет вложить осмысленное содержание даже в самый маленький отрезок.

Но по мере дробления этих отрезков, мы рано или поздно доходим до стадии, когда информация теряет дискретность и дальнейшее уменьшение размеров без ущерба для смысла становится невозможным. Обновляя ленту новостей Вконтакте, мы пробегаем глазами тысячи и десятки тысяч слов, за день — размер небольшой книги. При этом, вся полученная информация не приносит ни малейшей пользы, не оседает в памяти и лишь занимает мозг временной работой. Это можно сравнить с постоянным жеванием жвачки: челюсти заняты работой, голод утоляется и наступает иллюзия насыщенности, но желудок остается пустым.

Проблема в том, что привычка к «дробленой», отрывистой информации со временем может вытеснить навык восприятия больших объемов данных, в частности, навык чтения сложной литературы. Отвыкший от пищи желудок вряд ли сможет эффективно переварить что-то тяжелое. Пребывание в тюрьме полезно тем, что позволяет сформировать подходящую интеллектуальную диету.

В то же время часто возникает вопрос: нужен ли в ХХІ веке тот же уровень начитанности и эрудиции, который был необходим в веке XIX и XX? Интернет позволяет за считанные секунды найти ответ почти на любой вопрос. Раньше, для того чтобы успешно сослаться на кого-то из философов, требовалось прочесть их работы или хотя бы библиографию и провести не один час в библиотеке, выискивая подходящую цитату. Теперь достаточно ввести пару ключевых слов в Google. Эрудиция почти потеряла свою утилитарную ценность.

Информационная революция меняет саму природу умственного труда, подобно тому как техническая революция превратила ремесленников в пролетариев. Мы сейчас живем в переломный период, эра интернета не насчитывает и двадцати лет. Лет через пятьдесят доведется увидеть интеллектуалов нового образца, интеллектуалов, полностью зависимых от машины.

Самоцензура

На моей тумбочке лежит приглашение на дискуссию по теме самоцензуры. Захватил на память. Меня туда пригласили с тюремными стихами-зарисовками, в качестве мученика за свободу слова и эксперта по свинцовым мерзостям жизни. Ничего внятного по самой теме дискуссии я тогда так и не сказал, и так и не написал эссе, обещанное организаторам. Прошел год, я опять сижу в тюрьме, немного более открытого типа, по сравнению с СИЗО. И наконец-то мне есть что сказать о самоцензуре.

В СИЗО-13 этот вопрос даже не озвучивался. Нам было запрещено получать передачи с книгами (кроме религиозной и юридической литературы), вести переписку и телефонные разговоры. Свои записи я прятал под матрасом, а когда получил передачу с Библией — начал рассовывать их между страницами. Зеки видели, как много времени я провожу со Святым Писанием, и отмечали мою набожность. Было непонятно, как отнеслись бы охрана и сокамерники к моему творчеству. Первые заподозрили бы в желании пожаловаться в высшие инстанции (за такое могли избить дубинками), вторые — в стукачестве (за него бьют железной кружкой).