Петр Вырубов - На броненосце “Князь Суворов" (Десять лет из жизни русского моряка, погибшего в Цусимском бою)

• Название: На броненосце “Князь Суворов" (Десять лет из жизни русского моряка, погибшего в Цусимском бою)
• Автор: Петр Вырубов
• Издательство: АНО «ИСТФЛОТ»
• Жанр: Военное
• Год: 2010

В печати не мало материалов, так или иначе освещавших как общее состояние морского дела накануне и во время войны с Японией, так и причины Цусимской катастрофы. Первое место среди этих материалов принадлежит, несомненно, свидетельству лиц, бывших непосредственными наблюдателями событий, логическим следствием которых была гибель нашего флота при Цусиме.

Одним из таких беспристрастных свидетельств являются издаваемые в этой книге письма к отцу лейтенанта русского флота Петра Александровича Вырубова. Он вместе с лейтенантом Н.П. Богдановым и прапорщиком В. фон Курсель-Вернером и горстью команды принял мученическую смерть за родину на погибшем в Цусимском бою броненосце “Князь Суворов”.

---

Чем южней, тем становилось холодней; здесь теперь, по-нашему, конец мая. Вообще все навыворот: солнце движется против солнца, молодая луна имеет такой вид, как у нас в последней четверти. Появились альбатросы, которые без всякой церемонии летают чуть не над вахтенным мостиком. Занятные птицы, я таких громадных еще не видывал. Подходя к Ангра- Пеквена, мы в первый раз встретили довольно свежий ветер, но нашим громадам хоть бы что. Они почти не качаются!

Настроение у нас очень хорошее: привыкли даже к отсутствию известий и адмиральскому рыку. Специально послали госпиталь “Орел” в Капштадт за новостями, а то мы с 11 октября не имеем известий с войны. Отсюда мы идем прямо на Мадагаскар, где наконец получим почту и соединимся с отрядом Фелькерзама и черноморскими транспортами.

“К 10-му стихло, а остальной переход мы шли при чудных условиях погоды."

Лейтенант П.А. Вырубов. Последний снимок, сделанный на Мадагаскаре 14 декабря 1904 г., ровно за шесть месяцев до Цусимы.

LIX. Мадагаскар. 28декабря 1904 г.

Целый месяц я не имел возможности послать Вам письмо. Последний раз я писал Вам из Ангры- Пеквены 28 ноября. Неважная была там стоянка. Все время дул ветер, временами до 10 баллов, погрузка с пароходов была невозможна. Попробовали было подвести пароходы к борту, но результат вышел плачевный: поломали борт себе и пароходу и погнули в дугу 75-мм орудие нижней батареи. Уголь грузили с баркасов, принимая в час по 24 тонны. 3-го наконец стихло, а 4-го утром мы снялись с якоря и пошли кругом мыса прямо на Мадагаскар, но не в Диего-Хуарец, как предполагали раньше, а в порт St. Mari. 6-го в полдень прошли мимо Капштадта в 30 милях от него и произвели салют, по случаю царского дня. Ветер опять начал свежеть.

После полуночи мы обогнули мыс Игольный и следующие три дня шли уже попутным штормом силой 10-11 баллов. Волны доходили до 41 фута высоты, так что мы даже потеряли легкий катер № 1, разбитый вдребезги волнами. Несмотря на такие суровые условия, наши броненосцы держались идеально: размах только изредка достигал 8-9° на стороны, большей же частью не превышал 5° и по 7 размахов в минуту. Катер потеряли, главным образом, вследствие неудачного расположения шлюп-балок.

К 10-му стихло, а остальной переход мы шли при чудных условиях погоды. Особенно плохо пришлось во время шторма маленькому “Роланду” и транспорту “Малайя”. Первый справился молодцом, и не отстал от эскадры, но “Малайя” отбилась от нас, и мы даже боялись за ее участь.

16-го мы стали на якорь в проливе между Мариинскими островами и Мадагаскаром на глубине 35 сажен. Рейд открытый, и стоянка на такой глубине ничего хорошего не представляет. На переходе мы решили наконец изгнать ресторатора, кормившего нас отвратительно, и мне пришлось принять на себя его обязанности. Задача не легкая, так как провизия у нас на исходе, мясо на “Эсперансе” почти все протухло, а достать на берегу очень трудно. К счастью, 17-го “Роланд” отправился в порт Таматаву с телеграммами. Я воспользовался случаем и поехал за провизией.

Французы встретили нас очень мило, даже устроили маленькую овацию, но затем ободрали как липку, а провизию сплавили неважную. Таматава очень миленький городок, но воспоминания о нем у меня остались неважные, так как весь день 18-го мы бегали с 5 ч утра по магазинам, вечером же при погрузке попали под проливной тропический дождь, да так и проспали всю ночь мокрыми. Каким-то чудом это обошлось нам благополучно, и лихорадки мы не получили.

В St.Mari на нас посыпались один за другими тяжелые известия с Востока: ужасная гибель эскадры, бездействие Куропаткина, наконец, капитуляция Артура! Есть с чего прийти в отчаяние и пасть духом! Но, должно быть, еще велики наши духовные силы, так как с гордостью могу сказать, что и тени уныния нет на нашей эскадре, хотя один Бог знает, что мы все пережили и как нам все это тяжело. В довершение всего госпиталь “Орел” привез английские газеты из Капштадта, полные инсинуаций по нашему адресу, с массой тревожных известей из России.

“21-го из-за свежести погоды мы переменили место и стали на 10 миль северней за косой под самым мадагаскарским берегом."

“Новый год мы встречали вместе с адмиралом в нашей кают-компании."

При этих условиях известие, что Камимура с 8-мю броненосными крейсерами и 12 миноносцами идет нам навстречу и уже прошел Цейлон – было для нас большой радостью. Мне лично не верится: слишком уж глупо со стороны японцев удаляться от своей базы и подставлять нам свой флот по частям. Этим сильно повышаются наши шансы, тогда как, жди они спокойно у себя дома,- и мы сами не замедлим явится! Единственно чем можно объяснить их поведение, это свойственным азиатам опьянением своими успехами, после которых они нас уже ни в грош не ставят. Но подобное отношение к врагу редко проходит безнаказанным.

В St. Магу, по обыкновению, завалили броненосец углем. На этот раз приняли еще больше: целых 2500 т, нормальный запас – 1100. Соединение с отрядом Фелькерзама, благодаря вмешательству Петербурга, не состоялось там, где мы предполагали, так как его послали в бухту Pasindova без ведома Рожественского. Пришлось долго сноситься телеграммами как в St. Meri, так и в Pasindova-bay.

21-го из-за свежести погоды мы переменили место и стали на 10 миль северней за косой под самым мадагаскарским берегом. “Роланд” опять услан с депешами в Таматаву. По ночам у нас теперь полная охрана: треть офицеров все время наверху, команда спит у орудий, миноноски в цепи. Впервые Рожественский догадался стоять с закрытыми огнями, и то по доброму совету капитана 2-го ранга Семенова, бывшего в Артуре на “Диане”.

23-го выслали крейсера с Энквистом, а 24-го утром снялись сами с якоря и пошли на соединение с Фелькерзамом. Нам надо сделать около 500 миль, обогнуть северную оконечность Мадагаскара и спуститься на 150 миль по его западному берегу. Рождество встретили в море. Адмирал сказал команде краткую, но прочувствованную речь, причем в первый раз за все плавание поблагодарил команду за работу и даже пустил слезу! В полдень 25-го мы встретили в море “Светлану” и два миноносца из отряда Фелькерзама, посланных нам навстречу. С миноносца “Бедовый” нам передали почту, к сожалению, очень скудную. На мое имя не было ни одного письма. Ужасно грустно: со 2 декабря не имею вестей ни от Вас, ни от жены. Тяжелое время мы переживаем. Мне страшно подумать, что Саша Развозов, вероятно, убит. Это будет такой ужасный удар, что я просто не знаю, как мои его переживут. Даст Бог, в 1905 году счастье нам улыбнется, и мы наверстаем сторицей!

Команда броненосца “Князь Суворов”

LX. Мадагаскар. Раsindova- bay. 5 января 1905 г.

Вчера наконец получил столь долгожданную почту. Привез ее французский пароход “Messageric maritime”.

Послезавтра мы двигаемся дальше: предстоит почти 30-дневеый переход Индийским океаном, и мы попадаем прямо на театр войны, так как я не сомневаюсь, что наше первое знакомство с японцами произойдет в Зондском архипелаге.

Новый год мы встречали вместе с адмиралом в нашей кают-компании.

Было очень мило и оживленно. Адмирал сказал маленькую речь, пожелав нам встретить 1906 год живыми и здоровыми в кругу родных и знакомых с сознанием выполненного долга. Он был очень оживлен и просидел с нами до двух часов ночи, причем никому не было в тягость. После его ухода пошли речи и спичи. Речи и спичи дошли даже до экспромтов в стихах; некоторые члены кают-компании разошлись в 8 часов утра.

К нам подошли вспомогательные крейсеры “Терек”, “Кубань” и “Урал”. К сожалению, они слабо вооружены. Стоянка у нас очень тяжелая из-за невыносимой жары: с 8 час утра до 4 час дня просто ничего невозможно делать. В это время жизнь на берегу совершенно прекращается; судовую жизнь приостановить нельзя, и команде приходится очень тяжело.

LXI. Нози-бэ. 22 января 1905г.

Мы все еще стоим у Мадагаскара, и неизвестно, когда двинемся дальше: может быть, на днях, может быть, еще не скоро. Трудно себе представить что-нибудь более неопределенное, чем наше положение. Жизнь у нас ужасно однообразная, но время летит чрезвычайно быстро. На Мадагаскаре начался период дождей; погода стоит на манер петербургской осени, только дожди идут настоящие тропические. Адмирала наконец, надоумили добрые люди произвести учебную стрельбу. Ведь мы с Ревеля еще не стреляли.

13-го, 18-го и 19-го выходили в море всей эскадрой и стреляли по щитам. Первая стрельба была неважная, но вторая и особенно третья – прекрасные. До очевидности ясно, как нам нужна практика. Особенно хорошо стреляли 12-дм башни: носовая, например, из 6 снарядов положила 5, так что адмиралу Того пришлось бы расписаться в получении их полностью (Поражают наивные суждения автора об артиллерии. Но, видимо, он отображал мнение, царившее на всей эскадре, которое присутствовало и у артиллеристов, не говоря уже о командирах кораблей и командующем. – Ред. альманаха “Боевые корабли мира”. 2010г).