Николай Петри - Зеркало в руках

• Название: Зеркало в руках
• Автор: Николай Петри
• Жанр: Научная Фантастика

Прыжок в Бездну не совершали уже лет пять. Не потому, что не было желающих, нет, с этим, как раз было всё нормально. В том смысле, что от них не было отбоя. Сначала. Но вот только никто не мог пройти тест, что бы быть допущенным к прыжку. И постепенно поток желающих редел, пересыхал, как маленькая речка, в сильную засуху. Но окончательно не пересох, превратившись пусть в скудный но ручеёк, который продолжал течь, несмотря на то, что никому так и не удавалось проёти тест. Конечно, даже непогрешимый Лотос иногда ошибается, допуская до прыжка не готового к внутренним переменам человека. Подобное случилось лишь однажды на памяти Хранителя, но последствия той роковой ошибки оказались ужасными — единственный случай, когда из бездны не вернулся прыгун…

Подобные печальные события не мифологизируются, не обрастают невероятным количеством мельчайших подробностей, превращающих тривиальное событие в народный эпос. Нет. О нерадостном происшествии все стараются поскорее забыть, с восторгом пересказывая друг другу всё новые и новые истории, возвратившихся из бездны счастливчиков. На самом деле все истории — ложь. Ни один из тех, кто стоял на обрезе Трамплина, впитывая каждой клеточкой дрожащего от нервного напряжения тела энергию неведомых тёмных глубин, никогда в жизни не расскажет того, что с ним произошло на самом деле. Такова правда. А все многочисленные рассказы об удальцах, фамильярно называющих Лотос "стволом", — лишь плод воображения тех, кто из всего богатого набора чудес удивительного комплекса видел только стандартный эллипсоид дерматотеста…

---

— Фиор-р-р!

— Кьяр-чур-чур!

Валерий решил обойти их стороной, но не смог: справа, слева, по деревьям и даже из-под земли на пилота полз туман. Он не клубился, не переливался, выпучивая из невидимых внутренностей самого себя. Он именно полз…

Покалывание в области шеи усилилось. Оно больше не напоминало релаксацию после сеанса иглоукалывания, в одночасье превратившись в изощрённую пытку ката-профессионала. С трудом погасив желание немедленно сбросить куртку, Валерий осторожно шагнул вперёд.

Будто обезумевшие, птицы разом накинулись на него, угрожающе щёлкая клювами и норовя исцарапать длинными когтями. Отбиваясь от сумасшедших пернатых Валерий, пытался улучить момент, чтобы внимательнее рассмотреть их, однако, сколько не старался, запомнил лишь одно: раскрытые клювы, хлопающие крылья, конвульсивно дёргающиеся когти.

Скоро пилоту надоела пассивная защита. Подобрав длинный берёзовый сук, он принялся махать им из стороны в сторону. Эффекта его действия имели немного, однако, едва он сбил одну из птиц, послав её ударом истого городошника в мутную глубь тумана, всё мгновенно изменилось. Ещё секунду назад Валерий видел перед собой лишь живой клубок из птичьих тел и вот — никого нет.

Пилот с опаской огляделся.

Вокруг росли осины да берёзы; калинник, принявший под свою сень папоротник и мелкую лесную осоку, извилистой лентой тянулся по правую руку. Валерий прислушался — в угрюмо затаившемся лесу было неестественно тихо. После "птичьего базара", устроенного безумными пернатыми, тишина показалась особенно оглушительной.

Покалывание в шее усилилось. Не раздумывая, пилот шагнул вперёд.

Он преодолел не более километра, когда увидел то, что искал…

На расстоянии сотни метров начинался пологий подъём, слабо заросший чахлым кустарником и низкой, выгоревшей на солнце травой. В самом начале подъёма лежал первый ящик. Посадочный кокон — шар, диаметром три метра и наполненный специальным инертным составом — прочно заякорился в грунте. Кокон оказался слегка деформированным, но видимых повреждений не имел.

Пилот поспешил к нему.

Оказавшись в двух шагах, Валерий понял, почему спасатели не обнаружили груз. По непонятной причине ящик изменил форму, превратившись в сглаженный на углах многогранник. Ни силового каркаса, ни эллипсоида с маяком в корпусе видно не было…

Пилот слегка наклонил кокон, нашёл горловину входа и запустил правую руку внутрь — нужно было свернуть оболочку, чтобы детально изучить новообразования на грузе. Валерий почти дотянулся до нужного сегмента, когда мир вокруг поплыл, плавно меняя очертания, а потом за долю секунды раздробился на миллионы мелких кусочков. Это походило на игру разноцветных стёкол в калейдоскопе. Разница заключалась в том, что калейдоскопом стал весь мир, а тело пилота — разбитыми стёклышками. Сознание при этом не раздробилось, оно лишь приобрело дискретный характер, словно кто-то извне посылал импульсы в мозг, а потом долго ждал ответной реакции. И реакция наступила: что-то с силой ударило Валерия в грудь, выдавив из горла протяжный хриплый стон.

Пилот отлетел на несколько метров, ударившись затылком о землю. В глазах поплыло, он закашлялся, пытаясь протолкнуть в лёгкие разом загустевший воздух. Потом поднялся, но к грузу не пошёл, ибо там творилось непонятное: объём посадочного кокона скачком увеличился в несколько раз, растянув защитную плёнку до толщины стенки мыльного пузыря.

Валерий затаился, ожидая, что он вот-вот лопнет. И он, действительно, лопнул!

Как в замедленной съёмке Валерий увидел причудливо скрученные кусочки защитного кокона, разлетающиеся во все стороны. Процесс разлёта ещё более замедлился, обрушив на Валерия новую неприятность: стало трудно дышать. Сознание будто раздвоилось, продолжая скрупулёзно фиксировать процесс разрушения защитной оболочки и, в то же время, тщательно анализируя состояние всех органов. Количество кислорода, поступающего в лёгкие, уменьшилось примерно вдвое, как если бы Валерий мгновенно переместился в горы на высоту пяти-шести километров. Крайне скудный кислородный паёк не был критичным для такого тренированного организма, но наступившее кислородное голодание любое движение превратило в изнурительный, изматывающий труд. На миг родилась и погасла неприятная мысль: а что если доля кислорода в воздухе и дальше будет уменьшаться, дойдя до критической для пилота цифры в два процента? В подобной "азотной" атмосфере он почти мгновенно погибнет от удушья…

Валерий предпринял отчаянные, с его точки зрения, попытки подняться. Но окружающий мир выглядел неестественно. Все процессы в нём протекали невероятно медленно: еле-еле передвигали крыльями застывшие в неподвижном воздухе птицы, неторопливо переставлял лапки заяц, выбежавший на косогор за секунду до взрыва, собственные руки разом утратили обычную подвижность. Когда же Валерию удалось привстать, то сильно растянувшийся во времени процесс взрыва кокона скачком вернулся к нормальному течению — куски оболочки повисли на деревьях, птица шарахнулась в сторону, заяц стремительно унёсся в жухлую траву.

Пилот поднялся, привалился спиной к дереву и часто задышал — к счастью, воздух стал прежним. Последние лоскуты кокона, разбросанные вокруг ящика с грузом, истаяли, оставив после себя слабое холодное свечение. Истекли несколько секунд, в течение которых пилот безуспешно пытался заставить свои ноги сдвинуться с места. А потом в мир пришла тишина. Полная. Абсолютная.

Ветки деревьев продолжали качаться, листья от прикосновения ветра — трепетать. Но звука не было. Валерий попытался собственным голосом разрушить пугающую тишину, однако почти сразу прекратил попытки, поняв, что выглядит сейчас как беззвучно раскрывающая рот рыба, выброшенная кем-то на берег. Губы пилота не успели сомкнуться, а последняя метаморфоза видоизменившегося за последние минуты груза, принесла в мир новые разрушения.

Ящик перестал опалесцировать, окутавшись плотным туманом, похожим на тот, который встретил пилота на подходе к косогору. Валерий обрадовался, что неприятности позади, и смело шагнул вперёд. В эту секунду всё и началось…

Вытянутая поляна разом пришла в движение, будто до срока таившееся под тонким слоем почвы огромное существо устало нежиться на подстилающем каменном горизонте и решило выбраться наружу. Первая волна быстро докатилась до Валерия, заставив его ухватиться рукой за ствол сосны. Вторая волна сильно качнула, а третья бесцеремонно сбила с ног. Четвёртой не последовало.

Вместо неё на том месте, где покоился окончательно потерявший форму груз, земля набухла чудовищным фурункулом, и почти сразу же лопнула, выстрелив вертикально вверх струёй вещества, похожего на сильно измельчённый аэрированный торф. Верхний слой грунта раскрылся подобно бутону, с огромной скоростью разметав во все стороны всё, что находилось внутри "фурункула": сучья, палки, камни, хвою.

Скорость осколков оказалась невероятной, мгновенно пробив лётный комбинезон в нескольких местах обыкновенными хвоинками! Несколько камней царапнули по лицу, не поранив кожи. Зато острый сук, сорванный ветром с огромной сосны, с силой гарпуна врезался в мякоть осины прямо над головой пилота. Если бы "рука" взрыва дрогнула, то метровой длины сук пришёлся бы точно в лобную кость человека…

Валерий вскочил на ноги. Он собирался немедленно уйти, но необычное поведение аэрированного столба на месте испарившегося ящика его остановило.

Там, действительно, происходило что-то странное…

Столб расширился у основания, изменив внутреннюю "начинку". Вместо мелких коричнево-серых кусочков торфа, в нём стали преобладать слабоокрашенные струи воздуха. Они стремительно возносились вверх, но на высоте десяти-пятнадцати метров натыкались на невидимую преграду. Сознание Валерия вновь раздвоилось. Он продолжал следить за беззвучным "извержением" глазами простого наблюдателя, параллельно оценивая сложный процесс словно изнутри.

Пилот увидел, как вся масса потока начала делиться на отдельные струйки, путь каждой из которых проследить оказалось несложно. Вот одна из них понеслась прямо на невидимое препятствие, но, почти достигнув преграды, резко затормозилась и круто отвернула в сторону; с соседним струйками произошло то же самое. Скоро в этом месте возникло новообразование в виде светящегося "когтя". Все сталкивающиеся с ним струйки воздуха снижали свою скорость и отворачивали в сторону, огибая подрагивающий и чуть-чуть перемещающийся по горизонтали "коготь". Он напомнил пилоту что-то очень знакомое…

Светящийся "коготь" превратился в своеобразное кладбище всех посланных невидимой преградой вперёд волн давления; здесь они собирались, не в силах пробиться сквозь сверкающий барьер. "Спрессование" отдельных струек стремительно нарастало, вылившись в итоге в звуковой удар, метнувшийся от вздрагивающего "когтя" к барабанной перепонке в ухе пилота.