Николай Петри - Колесо превращений

• Название: Колесо превращений
• Автор: Николай Петри
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-93556-251-0

Вотчину удельного князя Голомысла Удалого накрывает темное облако зла и страха, имя которому — Аваддон — маг девятого уровня и чародей Черного Квадрата. И кажется, что нет спасения земле русской. Но черное колдовство надменного мага случайно порождает премилое создание (правда, далеко не без недостатков), которое все время оказывается на пути чародея.

---

Аваддон старался своим магическим даром пользоваться как можно реже, чтобы раньше времени не привлечь к себе ненужного внимания. Однако и абсолютное инкогнито ему было ни к чему, поэтому он позволял себе демонстрировать иногда искусство врачевания, — благо преуспел на этом поприще еще в молодые годы.

Практики ему в путешествии хватало: редко какой день проходил без стычек с многочисленными разбойниками, кишащими на дорогах. Скоро слава о нем, как об искусном лекаре, уже опережала его небольшой караван на много дней пути, и оставшаяся дорога к росомонам стала напоминать увеселительную прогулку. Это тоже устраивало Аваддона — он надеялся (и небезосновательно), что молва о нем рано или поздно достигнет вотчины Годомысла Удалого. Ну а князь, как человек прогрессивный и весьма образованный (для своего дикого края, разумеется!), не откажется пригласить известного лекаря для приватной беседы.

Аваддон обладал даром предвидения и очень на него рассчитывал. Однако в стране росомонов — как и говорил Малах Га-Мавет — природа оказалась в состоянии творить чудеса… с чудесными способностями самого волшебника! Аваддон обнаружил, что дар предвидения раз за разом стал отказывать в этом варварском крае. Это настораживало: если так будет продолжаться, то на его миссии можно будет смело поставить крест. Поэтому все необычное в пути начало вызывать в нем болезненное любопытство: будь то слишком назойливый путник, напрашивающийся в попутчики, или же явление природы, на которое Аваддон еще вчера не обратил бы никакого внимания. Теперь его могла насторожить любая мелочь, и, когда ему повстречался некто Лионель Кальконис, представившийся странствующим поэтом и философом, он принял его за подосланного шпиона. Аваддону все же удалось погрузиться в клоаку мелкой душонки нового попутчика и узнать, что нужно. Кальконис оказался такой же поэт и философ, как Аваддон — Годомысл Удалой!

Чародей еще «побродил» некоторое время по закоулкам сознания философа-шарлатана и пришел к выводу, что такой человек ему пригодится. Людям столь высокого уровня, как Аваддон, всегда нужен кто-то для выполнения некоторых… деликатных поручений. И Аваддон сделал Лионелю Кальконису предложение сопровождать его в дальнейшем путешествии. «Ваше благородное происхождение и очевидные таланты в словесности позволяют мне надеяться, что вы не откажетесь стать моим компаньоном!»

Аваддон, зная тайные желания Калькониса лучше, чем содержимое своего походного сундука, мог играть на чувствах этого человека, как на струнах сладкозвучной арфы. Впрочем, это не было слишком сложным занятием: душу Лионеля переполняли жадность, похоть и жажда власти — пусть небольшой (в рамках одного поселения или, на худой конец, над ватагой не слишком воинственных разбойников!), но — Власти! И Аваддон намеревался все это предоставить своему новоявленному компаньону, если дело пойдет хорошо.

Лионелю Кальконису тоже следует отдать должное: будучи человеком не особенно обремененным умственными способностями, он недостаток ума компенсировал находчивостью и сообразительностью. «Философ» сразу же по достоинству оценил предложение Аваддона, и догадался что вкладывал этот таинственный лекарь в понятие «компаньон». Однако моральных терзаний это не вызвало. Напротив, он ощутил какой-то душевный подъем в предвкушении событий, способных принести ему определенную материальную выгоду.

* * *

…Все началось с того, что однажды утром, когда Аваддон, Лионель Кальконис и несколько нанятых для их охраны воинов-фризов готовились в путь, к ним подскакала группа всадников. Неожиданное появление полутора десятков хорошо вооруженных людей заставило охранников-фризов схватиться за мечи. Однако стычки не произошло. Всадники расступились, и Аваддон увидел богато одетого росомона, который, спешившись, направлялся к нему.

— Будь здрав на все четыре ветра! Я — Тур Орог, тысяцкий великого князя Годомысла Удалого. А ты — Аваддон-лекарь из неведомой нам страны Гхот?

Аваддон насторожился. То, что предвидение вновь его обмануло, было бы еще полбеды. Но как сам Годомысл Удалой мог узнать о чародее?! Ибо, по оценкам мага, до земель удельного князя еще много дней пути. И праздная молва не могла успеть разнести вести о нем по дремучему краю росомонов! Это пахло изменой. Неужели Малах Га-Мавет нарушил свое слово?..

— Да, я целитель Аваддон, и моя родина Гхот действительно далеко от этого места.

— У нас к тебе поручение от князя.

— Я вас слушаю, благородные воины!

— Наш князь просит тебя посетить его владения и помочь ему.

— Чем может помочь безродный лекарь самому Годомыслу Удалому?

— Старые раны мешают князю отправиться в новый поход против племени обров. А слава о твоем искусстве достигла и наших мест. Мы просим тебя излечить князя. О награде можешь не беспокоиться. Все, что ты пожелаешь, в твоем распоряжении.

Аваддон внешне остался абсолютно спокоен и невозмутим, хотя в душе ликовал. Он встретится с Годомыслом не жалким просителем, а хозяином положения! Аваддон внутренне попросил прощения у бессмертного Малаха Га-Мавета за то, что позволил себе на миг усомниться в его намерениях. К неожиданному появлению тысяцкого Тура Орога ангел смерти тоже мог иметь определенное отношение. Аваддон был опытен в делах подобного рода: не радость, а озабоченность легла на его чело, словно он глубоко сомневался, стоит ли ему принимать это лестное предложение и хватит ли его скромных способностей, чтобы вылечить столь знатного господина.

Тур Орог расценил его колебания именно так и попытался успокоить:

— Твоя слава лекаря столь же велика, сколь слава Годомысла Удалого как воина! Мы будем молить богов, чтобы они помогли тебе в твоем искусстве!

«А вот этого мне хотелось бы меньше всего!» — подумал Аваддон, а вслух произнес:

— Я готов помочь вашему князю. Далеко ли до его земли?

— У нас много сильных коней, а в пути ждут свежие лошади. Дорога не покажется тебе долгой!

Ответ не удовлетворил Аваддона, но он сделал вид, что ему все равно.

— Могу я взять с собой этих людей? Они охраняли меня в дороге от разбойников.

— Ты вправе взять, кого захочешь, но со мной, кроме этих пятнадцати, еще сотня отборных воинов. Мы сможем защитить тебя, уж поверь мне!

Тур Орог производил впечатление человека непростого. Было в его облике что-то такое, что заставило Аваддона воздержаться от атаки на мозг тысяцкого: в начале нужно было собрать побольше сведений об этих людях, об этом крае. И Аваддон знал, кто поможет ему, — не зря же он терпел пустую болтовню Лионеля целую неделю!

На то, чтобы щедро рассчитаться с фризами и собрать нехитрый скарб в путь-дорогу, ушло совсем немного времени. И через полчаса они были на берегу реки, где к ним присоединился остальной отряд. Да, с таким впечатляющим эскортом не зазорно было путешествовать и многим королям! Теперь Аваддону нечего было беспокоиться о дальнейшем пути — верные люди князя сами везли его к Годомыслу. Замысел темного чародея начинал осуществляться…

Глава 3 ПТИЦА СИРИИ

Весь неблизкий путь до владений Годомысла Аваддон посвятил внимательному изучению природы нового для него края. Наделенный способностями, о которых остальные не могли и мечтать, он видел в окружающем мире многое, что было недоступно обитателям этих мест. Аваддон неоднократно оказывался в состоянии крайнего удивления. Ему были абсолютно непонятны взаимоотношения росомонов с существами, обитавшими в лесу, в воде и в небе. У себя на родине он привык к тому, что тролли, вурдалаки, привидения, домовые и прочая нечисть держатся подальше от людей, которые знают об их существовании больше из легенд. В стране же росомонов все было наоборот! Когда Аваддон впервые с этим столкнулся, он испытал легкое потрясение.

Вечер уже переходил в ночь. В лагере готовились ко сну. Вдруг откуда-то с небес донеслось чудесное пение. Голос был так прекрасен, что чародей утратил ощущение реальности и мгновенно погрузился в состояние неизъяснимого блаженства. Он наслаждался и мечтал лишь об одном — чтобы райское пение никогда не прекращалось… Вокальное чудо оборвалось самым грубым образом: в уши Аваддона ворвался мерзкий звук такой силы, что чародей испугался за свой слух. Вскочив на ноги, он стал озираться по сторонам, совершенно не понимая, что происходит. На помощь пришел словоохотливый и всезнающий Лионель:

— Успокойтесь, уважаемый магистр… — Кальконис наделил Аваддона этим званием, считая, что на посторонних оно производит сильное впечатление. И где-то он был прав. — Росомоны так птицу Сирии прогоняют.

— Птица Сирии? Райская птица-дева?! Я всегда думал, что это миф!! Аваддон был просто поражен. — Но это невозможно! Ее уже столько веков никто не слышал!