Станислав Соловьев - Гимн для позолоченных клеток

• Название: Гимн для позолоченных клеток
• Автор: Станислав Соловьев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Скольких вы уже добыли, спросил Баль. Майор как-то сгорбился и замолчал. И что-то, тлевшее в его глазах, погасло. Ни одного, сказал майор. Ни живого, ни мертвого. Все имеющиеся фотографии гусей сделаны со спутников... Что скажешь?

Согласен.

Кличка майора - Лонге...

Его уже нет.

Шагая на закат в зев ущелья, к стелющемуся далеко внизу туману, с полуживым пленником на согнутой спине (кланяйся! кланяйся судьбе пониже!), с памятью об Али и рюкзаке, с постоянным ощущением живой мишени, за непереносимым Люка - нога в ногу, что скажешь?

Согласен?!

- Коу-линк! Коу-линк! Коу-линк! - далеко позади черные фигуры выхлопывались прямо из воздуха, из чернильного вечернего неба и падали на тропу.

Остолбенев, Люка и Баль наблюдали за десантом из ниоткуда. Лишь когда над головой засвистели первые пули, пришли в себя. Люка врезал из автомата длинной очередью. Гуси тут же расползлись по щелям, как тараканы.

Баль и Люка затаились за большим камнем. Рядом лежал пленник с закрытыми глазами.

Быстро темнело.

- Смотри, - сказал Люка, кивнув на гуся, - будь на его месте человек, давно бы температурил, в бреду метался при таком ранении. А ему хоть бы что...

- Ты правда врач? - спросил Баль.

Люка медленно кивнул, не отрывая взгляда от тропы:

- Правда... Только я уже давно никого не лечил... - он помолчал. Знаешь, Вадим, я ведь раньше горы любил. Экскурсии водил каждый год во время отпуска... Последний раз со мной двое напросились: парень-студент, вроде тебя, только попроще, да подружка его - та вовсе пигалица пигалицей... Господи, чего они вытворяли, сколько я с ними натерпелся! Я же зеленый от злости по камням лазил, разорвать их на куски готов был за шуточки и выходки постоянные... Две улыбки - от уха до уха. Живее не бывает... А потом мы наткнулись на гусей... Я попутчиков своих как сейчас вижу - лежат оба рядом и серьезные такие, будто господа узрели. Рюкзаки у обоих продырявлены, а оттуда труха всякая, с кровью смешанная, сыплется. Пули, видно, со смещенным центром были... Пять лет... а я все там! - он ударил кулаком по камню и схватил Баля за ремень. - Послушай, малыш! У тебя времени - одна минута! Не больше! Я их, собак, знаю! Бери гуся и уходи!..

"Вот оно! Вот!" - подумал Баль.

- Ты должен донести его живым! Я не хочу, чтобы и на этот раз их взяла! Ты видишь, еще немного, и мы оба останемся здесь навсегда! Как Али, как Лонге, как те ребята из вертолета! Уходи! Я прикрою! Через меня им не переступить! Я злой, и мне все равно! Я здесь уже давно остался...

Люка повернул лицо к странному, мерцающему закату, и Баль заметил две влажные полоски на его впалых щеках.

Лицо врага.

Лицо брата.

Все равно, когда он плачет.

- Нет, - твердо сказал Баль.

Люка усмехнулся.

- Перед кем ты набиваешь цену? Передо мной? Не та публика!

- Мне на это плевать! - крикнул Баль.

- Не-е-ет! Ты ошибаешься! - Люка стал похож на хищника, готового к прыжку. - Это мне плевать! Потому что я пришел сюда мстить! А ты здесь ради минутного бзика! Долг! Долг! - передразнил Люка. - Что же, задолжал, так плати! Тебе - не мне - нести эту печать до конца... Вот ключ от браслетов! Уходи!

Баль достал из жилета один из двух оставшихся рожков и протянул Люка:

- Я тебя ненавижу! - произнес севшим голосом. - Если выживем; я тебя найду! Найду, где бы ты ни был...

- ...и убьешь! - Люка с улыбкой потрепал Баля по щеке. Люка был спокоен:

- Иди по тропе, не сворачивая. Наши тебя наверняка встретят... Шума мы наделали!

Баль нес пленника. Тяжело ступал по белеющей в темноте тропе и считал выстрелы, доносившиеся издалека:

- Люка... Снова Люка! Гуси! Люка! Гуси, гуси...

Господи, не дай ему умереть!

Господи, я никогда в тебя не верил, и я признаю, что это моя главная ошибка! Но соверши чудо! Даруй ему жизнь! Я уверую! Я отплачу! Ну, хочешь, я никогда... никогда не увижу Эмми?!

Автоматный треск слился в одну многоголосую жестокую мелодию, и тут же все стихло.

- Люка... - прошептал Баль, всей сутью ощущая безжизненность наступившей тишины.

- Люка! - позвал он безнадежно, почти плача.

- Там нет... - услышал он совсем рядом и долго стоял неподвижно, борясь с непреодолимым, паническим желанием бросить в ущелье ту тяжелую тряпичную куклу, которую таскал на себе весь день и которая вдруг заговорила.

Светила огромная полная луна. Они сидели в тени на краю пропасти и смотрели на горы.

Лунные долины.

- Ты хорошо знаешь наш язык, - сказал Баль.

- Да, - голос гуся был глух и слаб, - это просто... Убить труднее... Мне...

Баль кивнул. Это так. Гусь заметил их первым. А с таких расстояний гуси обычно не промахиваются.

- Почему ты заговорил только со мной?

- Можно... Уже конец.

- Мне? - Баль проглотил комок.

- Нам... Здесь, - гусь коснулся подбородком правой стороны своей длинной шеи, - зашито... Крайний случай... Рядом - ты умрешь... И я...

Баль посмотрел на гуся с отвращением.

- Зачем же вы пришли сюда?! Только за этим?!

Гусь дернул головой.

- Цель - не Земля. Земля временно, иногда... В трансканалах часто сбои - нужен срочный выход на планете. Это Земля... Здесь переход к исправному каналу... Нужно несколько минут. Место всегда пустынное, постоянное... Здесь, в горах...

- Но почему тайно?! Почему не прийти к нам, не рассказать, не попросить, наконец, помощи?! - Баль ударил прикладом по земле. - Стрелять проще?!

- Нет! Но мы уходим! Все! С планеты - дом! Навсегда! Наш мир - смерть! Новый искали трудно-долго. Рисковать нельзя... Больше ждать не можем...

- Не понимаю! - крикнул Баль, - Мы же люди! Разве мы не можем договориться?! Плохой контакт всегда лучше хорошей стрельбы!

- Раньше думали так же... - сказал гусь.

- А теперь иначе?

- Да.

- Но почему?!

- Причина нашего бегства - контакт... Мое лицо... - Гусь сжал пальцами морщинистую кожу на щеках. - Ужасно... До ожога - совсем другое... Как наши души... До контакта... - добавил он печально.

Они надолго замолчали.

Потом Баль сказал:

- Послушай, я не знаю, что там у вас произошло, мне страшно даже представить себе контакт, из-за которого население целой планеты пускается в бега... Но вот мы вдвоем тут сидим и очень даже неплохо понимаем друг друга... Пойдем! Никто не желает вам зла. Мы ведь так похожи, неужели ты мне не веришь?!

Гусь сжался в комок:

- Ты и я... это не все... Мы - люди...

Баль закрыл глаза. Это действительно не все... Потому что у Баля и у гуся есть начальство, есть законы, есть принципы, есть история, есть, наконец, родственники, близкие, ради которых... И кто знает, что произойдет, когда все это соприкоснется, перемешается и забурлит... Мы люди! Мы живем в золотых клетках страхов, сомнений и запретов, через которые переступать не дано...

- Убей меня... - тихо сказал гусь, - это выход... Уйдешь, будешь жить... Иначе нельзя...

Гусь замолчал.

Баль смотрел на зажатый в ладони ключ от наручников. Думал обо всем сразу: и покинутой планете и Люка, об Али и Эмми, о Лонге, о золотых клетках, а также о великой своей безысходности...

Обстоятельства ни разу не позволили ему сделать самостоятельный выбор. И сейчас, оставленный один на один под луной с такой простой и жуткой разгадкой диких гусей, он опять-таки лишен выбора.

Баль потянул скованные руки гуся к себе и раскрыл ключом браслеты.

- Ты решил? - спросил гусь, безучастно взирая на свое освобождение.

- Я иду с тобой! К вам... - сказал Баль, нервничая.

Гусь медленно повернулся лицом к Балю. В зеркальной черноте непривычно круглых глаз отразились две удивленные луны.

Баль не позволил ему ничего сказать.

- Я согласен на все! - крикнул.

- Здесь... - сказал гусь и пополз к одиноко выделяющейся белой скале. Каждые полметра давались ему с невероятным напряжением и болью - гусь стонал. Баль попытался было помочь, но получил отпор.

- Стой! - зло прокричал гусь. - Пока нельзя... Проверю...

"А если убежит?" - подумал Баль. "Не мне нести эту печать до конца", сказал Люка.

Баль незаметно сбросил ремень автомата с плеча, подхватил АКМ правой рукой и, сдвинув предохранитель, опустил дулом вниз.

Гусь замер шагах в десяти перед скалой. Что-то там делал. Что именно, в лунном свете было не разобрать. Неужели для таких вещей им не требуются приборы?

- Сюда! - позвал гусь, - можно...

Баль сделал шаг и вдруг отчетливо осознал, что уходит отсюда по-настоящему. Возможно, навсегда. Эти горы, эта луна, эти камни, эта ноющая тревога внутри - все это могло быть в последний раз. Может быть, его просто убьют. Даже не выслушав... Что же мне делать, Эмми?

Он все еще топтался на месте, когда прямо на скале, примерно в двух метрах над землей, вдруг возникла непроницаемо голубая треугольная брешь.

- Коу-уу-у!!! - завыло тяжело и мучительно из открывшейся глубины.

Гусь растерянно замахал руками, закричал, захлебываясь и путая языки:

- Уходи! Мэдапе! Опасность! Не то... Охрана! Мэдапе! Уходи! Не стреля...

- ...линк! Коу-линк! Коу-линк!

Словно в замедленном кино, Баль увидел, как четыре огромные черные фигуры выскакивают из бреши и плавно летят к земле, подогнув в прыжке широко расставленные ноги. И руки пришельцев судорожно вздрагивают от плюющихся адским огнем длинных неповоротливых труб.