Станислав Соловьев - Grunedaal

• Название: Grunedaal
• Автор: Станислав Соловьев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Только тут я обратил внимание на это: все время, пока я жил у старого Арды, я уже много раз слышал про то, что я - человек из далекой страны. Мне казалось, что сами стены этого дома, его слепые окна, его дверь, неприветливо стиснувшая зубы замков и запоров, сам воздух комнаты шепчут вслед за старческим бормотанием: "конечно, он - человек из далекой страны..." Мне не нравился воображаемый шепот. Мне не нравилось бормотание чудного старика. Теперь я понимал, почему он пригласил меня к себе, откуда такое неожиданное гостеприимство - и это на фоне хозяйничающей в городе грубости "стражников" и подозрительности виденных мною жителей. Он, вероятно, принимал меня за какую-то важную персону. То ли считал, что я пришел из той далекой страны, куда ушли мифические Четырнадцать Мучеников. То ли я родом оттуда, откуда когда-то пришло еще более мифическое Неизвестное воинство, - что я их соотечественник...

Я не стал расспрашивать старика об этом: вдруг я испугаю его и он откажется меня сопровождать по городу? Я молча оделся и последовал за ним, надеясь, что когда-нибудь разберусь в тайным мотивах его гостеприимства...

На улице, как оказалось, был уже полдень. С радостью я вдыхал воздух, после затхлости дома Арды он казался мне сказочно чистым и сладостным. Как и в тот день, когда я вошел в город, на улицах царила настороженная тишина. Иногда мимо нас проходили люди - сгорбленные тощие фигуры, закутавшиеся с ног до головы в ужасающее своей грязью тряпье. Встречные прохожие старались обходить нас и в их быстрых взглядах я читал только страх и унылость. Страх перед судьбой и унылость ее предсказаний мерещились мне в этих взглядах. Первоначальная радость, охватившая меня от того, что я вышел из темного и душного помещения, куда-то пропала.

Я тоскливо наблюдал жирную грязь и пестрый мусор на улицах, пустые глазницы ветхих домов, наглость бродячих собак, которые то и дело приставали к нам, чувствуя запах домашней еды, что пропитала наши одежды насквозь. Арда слабо отмахивался палкой - он предусмотрительно ее прихватил, выходя из дому. Мои страхи, что уличные псы нападут и покусают, исчезли в тот же миг, когда я почувствовал ту же трусость. И здесь страх...

Неожиданно я услышал далекий и резкий голос: впереди, прямо на ровном месте, проросшем обильно высоким сорняком, стояли три человека. Вернее, стояли только двое, а третий сидел на высоком стуле. Двое были молодыми и суровыми на вид парнями. Их лица ничего не выражали, кроме скучающего почтения. Тот, что сидел оказался обрюзгшим визгливым стариком, - не в пример Арде толстым и волосатым. На сидящем было нечто длинной торжественной одежды, - из-за того, что ее носили не одно десятилетие, она была протерта во многих местах и имела неопределенно темный цвет: нечто между коричневым, черным и синим. Я догадался, что это и есть так называемый "прославляющий", то бишь майарладу. Этот "прославляющий" грузно сидел на стуле и тонким голосом кричал:

"Славься Безымянный Король,

Ты, чьего имени никто не знает,

Ты, чья власть от века в века,

Ты, чье Неизвестное воинство

Побеждает всякого врага без пощады!..

Славься Безымянный Король,

Мы твою власть славим и любим,

Ибо нами ты правишь так мудро,

Всякое зло Ты отводишь от града,

Мир и спокойствие даришь

Всем нам, - Тебя мы славим за это!..

Славься Безымянный Король,

Ты, что вечно в Доме своем

Следит за порядком,

Мир и спокойствие нам сохраняя,

Славим, славим Тебя мы за это!..

Славься Безымянный Король,

Ибо жизнь Твоя не знает скончания,

Ибо власть Твоя не знает пределов,

Ты - везде и нигде, Ты - в каждом доме,

Окна - глаза Твои, двери - уши,

Стены домов - Твои мощные чресла,

Славься Ты, чья супруга - вечность! .."

При этих словах майарладу без устали кланялся в сторону здания ратуши (впрочем, не вставая со стула) и сплевывал на землю обильную слюну. Глаза майарладу, что показалось мне забавным, так и вращались из стороны в сторону: он словно хотел проверить, как каждый, что проходил мимо, реагирует на его речитативы. При этом он подмигивал, словно проверял реакцию у слушателей. Прохожие старались его успокоить - реакция у них была однообразная: они скороговоркой повторяли слова речитатива и низко кланялись в сторону ратуши. Затем люди продолжали свой путь, еще больше сутулясь и приволакивая ноги. Больше всего они походили на побитых собак.

Мне было интересно наблюдать это зрелище и я остановился. Арда что-то прошипел мне в ухо, но я только отмахнулся. Его назойливый страх стал надоедать мне и я перестал обращать на него внимание. Отдуваясь, майарладу пощелкал пальцами и один из молодых "служек" быстро подал чашку с водой. Толстяк прополоскал рот, звучно выплюнул воду и снова затянул речитатив, делая равномерные поклоны. Я разочаровался: это были те же слова или просто новые их сочетания. Тут один "служка" (тот, что подавал воду) с довольно мрачным выражением на лице подошел к Арде и стал ему что-то шептать на ухо. Арда отрицательно, как мне показалось, покрутил головой и в что-то ответил ему. "Служка", так и не поглядев в мою сторону, незамедлительно вернулся к майарладу. Заинтересовавшись, я попросил объяснить Арду: что он хотел и что ему сказал Арда? Мой провожатый немного смутился. Про то, что же хотел "служка", он ничего не ответил. На счет того, что он сказал "служке", Арда горячо зашептал мне в ухо: "Я ему сказал, что ты из далекой страны..." Я нашел такой ответ невразумительным, но, заметив, что бедный Арда старается уйти поскорее с этого места, последовал за ним. За моей спиной раздавался все тот же речитатив...

Старый Арда был чем-то напуган. Он то и дело оглядывался, что-то неодобрительно шептал себе в бороду и заискивающе улыбался нелепым "стражам", - они торчали на каждом углу, важно выставив самодельные "копья". "Стражи" не обращали на нас никакого внимания, занимаясь своим делом: кто-то из них играл в кости, кто-то со скучающим видом шатался по улице и стучал в плотно запертые двери "копьем". Другие простодушно спали прямо на ступеньках дома или ели пыльный виноград, сидя в телеге. Я не понимал причину беспокойства моего провожатого. Чего он испугался? Может, "служка" напугал его своим мрачным видом? Не этих же "стражей"... Несколько раз я спрашивал его об этом, но Арда только с деланно отсутствующим видом стучал палкой по земле. На лице его возникло такое выражение, что мне перехотелось спрашивать. У старика свои причуды...

Я не заметил, как мы повернули назад и оказались там, откуда начинали свою бессодержательную прогулку - у дома Арды. Мне стало понятно: старик не хочет, чтобы я продолжал прогулку. Он хочет, чтобы мы вернулись... Пропустив меня вперед, старик зашел следом и долго гремел замками и запорами. В грохоте запираемых дверей он выразил все неудовольствие, что успело накопиться у него за время нашего "путешествия". Грохот явственно сказал: "я боюсь". И я впервые серьезно задумался о его страхах. В этот день мы не разговаривали.

На следующий день настороженность Арды сохранилась и даже усилилась. Он больше не пытался меня расспрашивать о далекой стране, что до того было его любимым занятием. Его дружелюбие куда-то испарилось. Передо мной трясся слабый и напуганный старик, который больше всего хотел покоя и тишины, - долгого покоя и долгой тишины. Полная тишина исключает наличие собеседника, она не терпит присутствия постояльцев: ее чистота эгоистична. Я стал понимать, что скоро меня попросят из дома. Для меня это стало неожиданностью, хотя внутренне я чувствовал желание перемен. "Нет уж, - подумал я, - Чего мне ждать такого неприятного момента? Лучше сам уйду, все равно мне нечего делать в доме старого Арды..." Больше мне нечего делать в Грюнедале.

Вечером я рассказал старику о том, что собираюсь его покинуть. К моему удивлению, он еще больше испугался: теперь он уже не скрывал своего страха. "Куда ты сейчас пойдешь?" - с неприятной настойчивостью повторял он. "Не знаю. Наверное, пойду в заречные селения, - ведь там я еще не был..." "Зачем тебе сейчас идти?!" - старик сердито пыхтел и притоптывал ногой, но меня это уже не смешило. Забавное оказалось безумным. Я понял, что необходимо уходить сейчас же - липкий и бессвязный страх старика стал душить меня, а затхлый воздух показался мне нестерпимо душным. Я стал ощущать себя рыбой, выброшенной на берег...

Я поблагодарил старика, и быстро оделся: у меня возникло ощущение, что если я не покину дом Арды сейчас, я его уже не покину никогда. Дом проглотит меня и переварит, а затем извергнет в новом старческом облике. Это был страх: страх Арды родил мой собственный страх, - и тот и другой были детьми бессмысленного иррационального желания. В комнате повисла гнетущая тишина, она наполнялась подозрительностью. Старик вдруг успокоился и тихо прошептал, не поднимая глаз: "Ну что ж, человек из далекой страны, ступай куда хочешь..." В его голосе было столько злобы и досады, что меня передернуло. И когда я вышел в сумрачную тишину вечера, за моей спиной громко закрылись замки и засовы. Стены, двери, слепые окна, стиснувшие челюсти ставней, сам воздух этого места шептали мне вслед, и этот шепот был - воображаемым эхом слов старика: "конечно, он же человек из далекой страны..." Воображаемый шепот дополнял реальный: "ступай, ступай куда хочешь..." Словно этот темный и дремлющий дом отверг меня, рассмотрев в нежданном госте нечто слишком чуждое и непонятное для себя. Он увидел, что я не из того материала. "Дом Арды изверг меня в вечернюю тишину" - вот что я подумал в первый момент.