Станислав Соловьев - Поезд

• Название: Поезд
• Автор: Станислав Соловьев
• Жанр: Научная Фантастика

---

У дома Шнютце Риссенбахен успел рассказать ему, что он сторонник движения "Вон всех иммигрантов!". "Иммигранты - свиньи!" - просветил он шнютцевский дом и нечаянно высадил дверь в шнютцевском подъезде, не сразу сообразив, что дверь открывается в другую сторону. Усадив ничего не соображающего Шнютце у дверей его квартиры, Отто попытался высадить несчастные двери. Шнютце вяло возражал. На шум выскочила разъяренная фройлян Матильда и пояснила, что нынче два часа ночи и не стоит ставить дом верх тормашками. Отто спокойно проигнорировал эту важную информацию. Он с грустью сказал фройлян Матильде: "Девочка, тебе давно пора спать. Маленькая негодяйка, тебе завтра в школу..." Фройлян Матильда не смогла возразить. Тогда Риссенбахен величественно удалился, сбивая штукатурку со стен могучими плечами.

10

На следующее утро Шнютце еле встал. Он с трудом припоминал вчерашнее. И чем больше он припоминал, тем хуже становилось его настроение. Шнютце понял: огромной ошибкой была его доверительность к Риссенбахену. Это не тот человек, которому следовало бы рассказывать про свои беды. О том, какие сегодня будут ходить сплетни в отделе, Шнютце старался не думать. Не успел он выйти из дома, как встретил обиженную фройлян Матильду. Фройлян Матильда несла на руках свою драгоценную таксу по кличке Нефертити (честно говоря, на Нефертити такса была мало похожа). Фройлян Матильда изложила Шнютце все, что она о нем думает. Такса по кличке Нефертити нашла нужным добавить к уже сказанному. В спину Шнютце неслось собачье гавканье. Перед сломанными дверями шнютцевского подъезда задумчиво стоял герр Штраузе, представлявший в своем лице домоуправление. Герр Штраузе ничего не сказал притихшему Хансу Шнютце. Герр Штраузе подсчитывал убытки, нанесенные коммунальному хозяйству. Шнютце взвыл про себя: он хорошо знал герра Штраузе и его математические способности.

На работе Шнютце внезапно понял, что он спасен. На осторожные расспросы не выспавшегося Риссенбахена, выяснилось, что Отто ничего не помнил о вчерашнем. По-крайней мере, он не помнил, с кем и где он пил. Он помнил только дюрштассельское пиво: это было немудрено обнаружить по запаху, идущему изо рта и от риссенбахеновской одежды.

Как оказалось, Риссенбахен на пол дороге к себе домой не выдержал мучавшей его жажды и зашел в первый, попавшийся ему, кабак. На просьбы обслужить его в кредит черствые бармены (Шнютце подозревал, что бармен был один) ответили категорическим отказом. Риссенбахен сильно обиделся. "Эти свиньи не верили мне, что я оплачу пиво! Риссенбахены никогда не были должниками!" - сокрушался в ходе рассказа Отто. Препирательства закончились тем, что Риссенбахен разнес кабак в пыль и вдребезги. Повергнув барменов и ещё каких-то непонятных людей наземь, Отто промочил горло: он выпил все, что попало под руку. То, что выскакивало из рук Риссенбахена, разбилось. Не успел он выйти из кабака, как его скрутил полицейский патруль. Отто попал в полицейское отделение. Там он исполнил все песни, которые он когда-либо слышал (на песни Риссенбахен отличался отменной памятью). На протяжении всей ночи полицейский участок с трепетом слушал песни о футбольном клубе "Зальцсварре", о дюрштассельском пиве, о Рождестве и свиньях-иммигрантах. Все подопечные полицейского участка и сами полицейские оглохли и ополоумели. Видя, что неугомонный Риссенбахен намерен повторить свой репертуар, полицейские поспешили выписать штраф и выпустить Отто на все четыре стороны. Было шесть утра. Штраф оказался смехотворным.

Однако доктор Айхсман узнал о случившемся и вызвал к себе на ковер провинившегося. "Это неслыханно! - кричал доктор Айхсман, - Что вы себе позволяете! Вас надо гнать в три шеи!.." Весь отдел с затаившимся дыханием прислушивался к доносящимся пронзительным крикам доктора Айхсмана. Через сорок минут из дверей кабинета заместителя начальника отдела медленно вышел Риссенбахен. В кабинете заместителя царила необычная тишина. Риссенбахен был отчетливо озабочен. Весь вид его говорил о том, что он не в своей тарелке. "Выгнали!" - с ужасом подумали сослуживцы. Беспокойно окинув сгрудившихся сослуживцев, Риссенбахен хмуро поинтересовался, где находится мужской туалет. "Черт, забыл, где сортир!" - расстроено поделился Отто с коллегами, - "Столько жидкости, а я за всю ночь не сходил по нужде... Совсем не помню!" Причина тишины, наступившей в кабинете заместителя начальника отдела, раскрылась позже. Оказывается, Риссенбахен первым спросил о мужском туалете у доктора Айхсмана. Доктор Айхсман не нашел, что сказать. "Герр Айхсман тоже забыл, где сортир!" - удивленно сообщил Отто.

В этот день, как и в следующий, все недовольство начальства концентрировалось вокруг фигуры Риссенбахена. Начальство напряженно решало, что им делать с беспутным Риссенбахеном. Сам Отто наивно полагал, что его пронесет. На третий день случилось следующее событие: доктор Айхсман потерял где-то свое удостоверение. Весь отдел был перевернут в поисках удостоверения. Общие усилия отдела не помогали: удостоверение не находилось. На доктора Айхсмана напала глубокая тоска: он опозорился перед вышестоящими инстанциями. Как можно потерять документы?! Это ничто иное, как преступная небрежность!.. Преступная небрежность была для доктора Айхсмана похуже войны...

Ситуацию неожиданно спас Риссенбахен. Все происходящее проплывало мимо его сознания. Риссенбахен привычно слонялся по отделу и пытливо изучал настенные календари: он подсчитывал число дней, оставшихся до матча, в котором будет участвовать футбольный клуб "Зальцсварре". Увлеченный хронологическими исследованиями, Отто зацепил локтем электрическую печатную машинку секретарши. Машинка упала и разлетелась на составные части. Не успела секретарша схватиться за сердце, как Отто на весь отдел равнодушно заметил: "А это что за фигня?" - и показал пальцем на удостоверение доктора Айхсмана, лежавшее на столе секретарши. В это мгновение заместитель начальника отдела простил Риссенбахену все его прегрешения. Сам Риссенбахен умудрился ничего не заметить. Он только спросил: "Чего это герр Айхсман так обрадовался?"

11

Время шло. Настал день инспекции в Оссельбрюгге.

Шнютце по привычке неожиданно заболел, и начальству пришлось послать в Оссельбрюгге Отто Риссенбахена. Отто отправился на поезд, всем своим видом изображая отчаяние по поводу такой неслыханной несправедливости. По случайному стечению обстоятельств непоседливый Отто приехал в Оссельбрюгге без заметных происшествий. В Оссельбрюгге он с горечью узнал, что работники местного филиала Банка ничего не знают о футбольном клубе "Зальцсварре". Начальство филиала трепетало при виде громадной фигуры прибывшего инспектора. Оно внутренне готовилось к самым худшим последствиям. Однако каким-то чудом данные одних ведомостей сошлись с данными других ведомостей, и радости филиала не было границ. В честь ничего не понявшего Риссенбахена был дан прощальный ужин.

Отто вернулся и с недоумением сказал сослуживцам: "Они ничего не знают о "Зальцсварре", но свиньями их не назовешь..." Он горько жаловался на судьбу: для далеко не трудолюбивого Риссенбахена его поездка в Оссельбрюгге была настоящим испытанием. "Почему это я, - громко возмущался Отто, - должен ездить вместо этого свиньи Шнютце?!.. Это свинство! И фамилия у него дурацкая!.." "Этот свинья Шнютце боится поездов потому, что у него дурацкая фамилия!" негодовал Отто. Шнютце, слушающий все это, проклинал себя за неосторожность и неосмотрительность.

С этого дня он перестал быть приятелем Риссенбахена. Сам Риссенбахен, когда речь заходила о его коллеге, мрачно ставил диагноз: "Этот свинья с дурацкой фамилией". Через время все сотрудники отдела (естественно, кроме Риссенбахена) стали язвительно называть Шнютце председателем Общества противников железнодорожного транспорта. Шнютце страдал. Все это было несправедливо.

12

Это не могло длиться вечно. Шнютце понимал это, но ничего не мог с собой поделать. И начальство и сотрудники с каждым днем все больше настраивались против него. Когда пришло время инспекции в дюрштассельский филиал, Шнютце не успел заболеть.

Накануне его неожиданно вызвал начальник отдела. Шнютце, предчувствовавший недоброе, предстал перед герром Бауховичем. Герр Баухович выглядел крайне недружелюбно. Он с ледяной интонацией предложил Шнютце сесть. После того, как он сел, герр Баухович сказал: "Шнютце, вы испытываете наше терпение. В первые годы работы в нашем Банке вы показали себя с хорошей стороны. Я был наивен, с ударением нажал герр Баухович, - я полагал, что вы - дисциплинированный и трудолюбивый работник. Однако это оказалось не так, - герр Баухович с явным сожалением покачал головой, - вы обманули наше доверие. Мы вынуждены были понизить вас в должности. Но Шнютце, вы не сделали никаких выводов. Мы думали, что вы сделаете закономерные выводы. Так нет же... Ваше поведение не вписывается ни в какие рамки. Мы долго терпели ваше вызывающее поведение, но у всякого терпения есть границы. Завтра же вы поедите в Дюрштассель поездом. Сейчас же идите к менеджеру и получите билеты на поезд..."