Станислав Соловьев - Поезд

• Название: Поезд
• Автор: Станислав Соловьев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Он был голоден и поел. После этого он выкинул пустые грязные обертки и кульки из салона. "Не мусорите!" - грозно сказал вагону Шнютце. Вагон промолчал. "А я и не мусорю!" - нагло соврал Шнютце, лег на бок и снова заснул.

На следующий день (или ночь?) Шнютце отрывал пломбы стоп-кранов в десятке-другом вагонов. Поезд и не думал останавливаться. Шнютце обиделся. "Хренов поезд!" - прокричал он и с дурной силой пнул злосчастный рычаг ногой и отбил себе мизинец.

20

Первое время он пытался завести часы, решив, что все-таки лучше жить по вымышленному времени, чем без оного. Все попытки завести часы ни к чему не привели: наручные часы Шнютце марки "Ортхенау", купленные им в прошлом году на Вильгельмштрассе, не думали заводиться. Они стали безнадежно. Шнютце с мычанием сорвал с руки ненавистные часы и совершил над ними экзекуцию. Это был необычный танец, и Шнютце было жалко, что его никто не видел. От часов осталась железно-стеклянная труха.

На третий (четвертый? пятый?) день у Шнютце закончилась еда. Он разбросал по вагону ненужные кульки и бумажки. Минеральной воды больше не было - бутылка была пустой. Шнютце с проклятием бросил её в тамбур и получил странное удовлетворение оттого, что услышал хруст стекла. Затем он прошел в уборную и открыл кран. Из крана потекла тонкая струйка воды. Она отдавала железом и была тепловатая на вкус. Шнютце напился и умылся. Вернувшись в "свой" вагон, он громко сказал, непонятно к кому обращаясь: "Спасибо". Затем он сказал: "Пожалуйста".

На четвертый (пятый? шестой? седьмой?) день Шнютце порвал свои билеты. Он рвал их на мелкие клочья и разбрасывал, исполняя что-то наподобие танца. "Видишь, хренов поезд? Я рву твои билеты!.. Видишь, хренов поезд? Я рву твои билеты!.." Несколько раз спев эту песенку, он заплакал.

На какой-то день (Шнютце не знал - на какой; он перестал воспринимать время, жизнь внутри вагонов была монотонной и однообразной) он проснулся и увидел таракана. Таракан был черный и маленький. Он выбежал откуда-то и остановился посреди салона, шевеля усами. "Здравствуйте, доктор Айхсман. Здравствуйте, герр Баухович" - с неприятной интонацией произнес Шнютце. Таракан флегматически пошевелил усами. Он явно не мог определиться, куда ему теперь бежать. Он словно бы решал: бежать мне направо или налево? налево или направо?.. Шнютце надоело наблюдать нерешительность таракана. Он сказал таракану: "Ты больше похож на флойлян Матильду, мою соседку. Фройлян Матильда, вы - дерьмо". Шнютце резво вскочил и прихлопнул таракана ботинком. От таракана осталось маленькое мокрое пятнышко.

21

В вагоне время шло незаметно. Каждый день (или ночь?) не отличался от предыдущего. Та же пустота вокруг, пыль, мерный стук колес, однообразное гудение рельсов, скрип вагонов, тихое потрескивание ламп дневного освещения. Чувство голода совсем притупилось и больше не мучило Хаеса Шнютце. Ему совсем не хотелось есть. Шторы с окон поднять не удалось, как и открыть дверь из вагона.

Однажды Шнютце попытался выломать стоп-кран, чтобы использовать его, как дубинку, чтобы выбить окно или сломать дверной замок. Он повис всем телом на тормозном рычаге, но даже не погнул его. После четвертой попытки Шнютце сказал стоп-крану: "Зачем ты нужен, если ты не тормозишь поезд? Даже выломать тебя нельзя. На фига ты нужен?" Шнютце скептически покачал головой и забыл про стоп-кран. Больше он не отрывал пломбы на стоп-кранах...

Иногда он вспоминал герра Бауховича, доктора Айхсмана, насмешливых секретарш, грубияна-Риссенбахена, фройлян Матильду, герра Штраузе из домоуправления. Еще он вспоминал Ханну, свою бывшую жену. Однажды он вспомнил полицейского, калеку, дворника и почему-то любителей дюрштассельского пива. "Вот бы пивка попить, - с сожалением вздохнул Шнютце, - все равно какого. Хоть бы и не дюрштассельского..."

Шнютце часто ругался в адрес филиалов Второго Национального Банка, но вскоре это занятие ему надоело. Он с интересом вопрошал: "Куда едет этот поезд?" Хитрый поезд отмалчивался. Тогда Шнютце отвечал сам себе: "Куда-нибудь он да и приедет... Это будет очень удивительное место. Я в этом почти уверен".

Ханс Шнютце оброс бородой и густой шевелюрой.

Кошмар про поезд, что мучил его всю сознательную жизнь, больше ему не снился. Теперь он спал спокойно без снов.

Ханс Шнютце стал спокойным человеком. Ему было очень хорошо и покойно: не надо было больше куда-то спешить, что-то делать, кого-то бояться. Все жизненное пространство отныне заключалось в одном месте, и он не жаловался на судьбу. Равномерные волны космического покоя омывали его тело и мозг.

Ханс Шнютце стал счастливым человеком.

"Куда-нибудь он да и приедет... Это будет очень удивительное место. Я в этом почти уверен..."

Киев, весна 1996 г. - 28 февраля 1997 г.