Василий Соловьев - Триста миллионов лет спустя

• Название: Триста миллионов лет спустя
• Автор: Василий Соловьев
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Это была кульминация, высшая точка спора, который начался пятнадцать лет назад. Это было... мое поражение.

Мы снова там, где обсуждаются проекты экспедиции на Венеру. Движение в группе конструкторов. Поднимается молодой инженер Градов.

- Алексей Павлович, - говорит он, обращаясь непосредственно к Бахареву, мне лично... интереснее верить, что жизнь на Венере есть. Мне интереснее проектировать ракету для полета не ВОКРУГ Венеры, а НА Венеру, как предлагаете вы. Но... дайте нам не гипотезу, а точные, хорошо проверенные данные для конструирования такой ракеты. Что ждет ракету на Венере? К чему мы должны подготовить ракету заранее? Напоминают ли условия Венеры хотя бы приблизительно что-нибудь земное? Ну... нашу сибирскую тайгу, пустыню Сахару, долину реки Миссисипи...

- Мы не имеем права думать, что условия Венеры похожи на земные, "директивным" голосом отвечает Забродин. - Венера - это не Земля, не Марс, а Венера. Свои условия. Свой путь развития. Свой мир, который нам не известен и ни на что нам известное не похож.

Градов поворачивается к Бахареву, и тот говорит:

- На Венере сейчас приблизительно такие же условия, какие были на Земле триста миллионов лет назад!

- Мы точно знаем, что было на Земле триста миллионов лет назад? терпеливо спрашивает Градов.

- На этот счет имеются только предположение, гипотезы! - улыбается академик Забродин.

- Простите, Алексей Павлович, но... вслепую проектировать ракету для посадки на Венеру невозможно! - заключает Градов дискуссию.

Слышен тихий голос Бахарева, говорящего в микрофон:

- И Градов был прав. Доказать мою правоту мог только полет на Венеру. А на Венеру нельзя было лететь потому, что ракету невозможно проектировать вслепую. Я понимал, что гипотезы одного, хоть и важного, старика не могут соперничать с убеждением большинства и отсутствием точных данных о Венере. Разумеется, мы не могли и подозревать, что в это самое время под землей происходит такое, что спутало наши споры, выводы, гипотезы!

Киноаппарат переносит нас в шахту. Молодежная бригада во главе с Мажидом Сармулатовым в хорошем темпе ведет смену.

...Бывают удачные дни: машина ровно и мощно рокочет мотором. Глыбы жирного угля согласно и охотно рушатся на ленту транспортера. И хочется, чтобы эта слаженность и деловитая легкость продолжалась бесконечно... Глаза недавних ремесленников - русских и казахских пареньков - полны азарта и ликования.

Неожиданно в угольной толще скрежещут зубья и лопается цепь режущего механизма. От звука, резанувшего по сердцу, у Мажида чуть слезы не полились из глаз. Он выключает мотор и кричит:

- Лешка, подрывника!

- Зачем? Давай сращивай цепь и еще попробуем! - советует долговязый белобровый Лешка.

- Подрывника! - блестят черные глаза Мажида.

Гремит взрыв.

Бригада во главе с Мажидом пробирается в забой. Мажид первым наводит свою лампу на развороченный взрывом угольный пласт. Он светит в его недра и видит то, из-за чего запоминает этот день на всю жизнь.

Из неровной черной стены торчит... металлическое полушарие. Мажид пробует ковырнуть ломиком около этого полушария, и вдруг из толщи "угольного пакета" выпадает черная глыба. Полушарие словно впаяно в эту глыбу.

- Каких только штучек в угле не находишь?! - бормочет над Мажидовым ухом Лешка. - То целые бревна окаменелые, то листики...

- Листики! - сиплым от изумления голосом шепчет Мажид. - Листики вырастают, а эту штуку... сделали!

Мажид светит вокруг и находит еще одну глыбу с "гнездом" в середине. Он соединяет их, и полушарие оказывается в недрах одной большой угольной глыбы.

- Давай кончай работу! - вдруг приказывает Мажид и, кивнув Лешке, выбегает из забоя. Он прижимает находку к груди.

Клеть подъемника с рабочими взлетает на-гора.

- Бомба, Мажид? - спрашивает Лешка, опасливо поглядывая на полушарие.

- Откуда может оказаться в угле бомба?! - отвечает Мажид.

Перемазанные угольной пылью Мажид и Лешка катят железную тачку по двору шахтоуправления.

В тачке громыхают рва угольных куска и... цельный металлический шар величиною с арбуз.

Они прямо с тачкой въезжают в здание шахтоуправления. Вокруг них толпа. Все кричат, размахивают руками, хватают рабочих за плечи. Лешка суетливо отмахивается свободной рукой. И только Мажид невозмутим. Он упорно пробивается вперед, к двери с табличкой "Главный инженер".

- Они с ума сошли! Прямо с тачкой въехали! - сообщает всем вновь подбегающим секретарша "главного".

По коридору бежит дежурный врач в белом накрахмаленном халате.

На шум открывается обитая коричневой кожей дверь и выходит "главный". Он машет рукой и грозно глядит на тачку. Взглянув, говорит последние разумные слова, которые слышали oт него в этот день. Он говорит:

- Откуда это у вас, Сармулатов?!

- В угле нашли. В пласту, - отвечает Мажид, - давай организуй комиссию, Иван Иваныч.

"Главный" берет шар, прижимает к белой шелковой груди и идет в кабинет. Мажид с Лешкой беспрепятственно катят за ним тачку по красной плюшевой дорожке.

Дверь, обитая коричневой кожей, захлопывается перед носом секретарши.

Тишина и недоумение в приемной. Когда через минуту секретарша заглядывает в кабинет, мы видим: Иван Иваныч - черный, потный и сопящий над угольной глыбой - машет досадливо рукой:

- Нету, нету меня! Дома... или там... в тресте!

Секретарша понимающе кивает головой и осторожно прикрывает дверь.

- Совещается с бригадиром молодежной бригады, товарищем Сармулатовым, поясняет она собравшимся...

Вечером того же памятного дня... Планетная обсерватория.

Градов почти бегом проходит мимо грандиозной антенны радиотелескопа и стройной башни главного инструмента обсерватории... В саду, где причудливо смешались представители скудной растительности Крайнего Севера, высокогорных областей Памира и безводных пустынь Средней Азии, Градов встречается с врачом профессора Бахарева. Старая женщина воинственно настроена.

- Предупреждаю вас, молодой человек! - еще издали начинает она. - Я запретила профессору Бахареву волноваться. Я запретила ему заниматься даже его депутатскими делами!

Она решительно загораживает инженеру путь к профессорскому особняку.

И очень может быть, что женщина так и не пустила бы Градова к профессору, но... у особняка слышится грохот и старческий голос...

Взъерошенный профессор Бахарев в полосатой пижаме, размахивая большим молотком, приколачивает что-то к двери и кричит между ударами:

- Уговаривать меня приехали?.. Ну идите! Идите сюда!.. Да не слушайте вы эскулапа! Эта старая женщина понимает в сердцах, но ничего не смыслит в людях!

Дарья Матвеевна обиженно поджимает тонкие губы и, ни слова больше не говоря, идет вон из сада... Дорога к профессорскому дому открыта.

Бахарев уже приколотил к двери табличку, на которой написано:

"Я ВСЕГДА И ДЛЯ ВСЕХ ДОМА!"

В кабинете он влезает на стул и вешает над своим рабочим столом другую табличку, на которой значится:

"ПРОШУ САДИТЬСЯ БЕЗ ПРИГЛАШЕНИЯ!"

- Мои избиратели еще не отзывали меня! - говорит старик и, спрыгнув со стула, усаживается на диван.

- Ну-с, голубчик Иван Митрофаныч, вы приехали уговаривать меня? Начинайте, - Бахарев складывает руки на груди и приготавливается слушать терпеливо и долго. Но... не успел Градов и рта раскрыть, старик, встрепенувшись, добавляет; - Только предупреждаю: никакие уговоры не заставят меня отказаться от результатов пятнадцатилетних трудов. Я никогда не соглашусь с проектом Забродина. Никогда! Не для того народ избрал меня своим депутатом, чтобы я помогал без всякого смысла выбрасывать миллиарды народных рублей на ветер... на небо!

- Алексей Павлович, ради бога, разрешите и мне высказаться?

- Ну-ну, чего вы там кипятитесь? - ворчит Бахарев, в гневе которого много усмешки и озорства.

- Разговор не о проектах! Случилось невероятное, и если можете, вам надо немедленно поехать в Академию наук, - говорит, наконец, Градов, полный радостного нетерпения.

- Зачем?

- Не могу... пока не имею права объяснить, но поехать надо. Алексей Павлович, вы потом поймете, поверьте мне!..

Крутятся бобины. Тянется лента. Мы вновь слышим голос Бахарева:

- Невероятное уже случилось. А люди еще не знали, и все на Земле шло своим чередом...

К зданию президиума Академии наук мчатся автомашины.

Летят вертолеты.

Солидные люди медленно поднимаются по парадной лестнице. Всех встречает секретарь президиума - представительная, сдержанная молодая женщина.

- Почему меня оторвали от дела? Что случилось? - спрашивает у нее академик Забродин.

Она только загадочно улыбается:

- Чрезвычайное происшествие, Федор Платоныч.

Из очередной машины выскакивает расторопный Алимкулов.

- Рада видеть вас, - идет ему навстречу женщина, - но журналисты не приглашены на совещание...

- Настоящие журналисты не ждут приглашения, - восклицает Алимкулов, целуя руку женщины, - настоящие журналисты угадывают сами, где им надо быть!