Вадим Пугач - На дружеской ноге (сборник)

• Название: На дружеской ноге (сборник)
• Автор: Вадим Пугач
• Жанр: Поэзия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-95682-933-8

В книге петербургского поэта Вадима Пугача, одного из членов неформального объединения литераторов «Пенсил-клуб», собраны пародии, стилизации и шуточные стихотворения, написанные почти за 20 лет участия в литературных игрищах клуба.

---

На нас засматривался вором.

А мы от вора в метре с кучей

Листков, и шуток, и затей

Не ведали в пылу страстей,

Какая ночь! Мороз трескучий…

4

Какая ночь! Мороз трескучий,

И слова некому сказать.

Так строчка Нинина[17] связать

Поможет нить на всякий случай.

Не Пушкин этому виною,

Но я для Музы не музык,

И еле вышепчет язык:

«Алина! Сжальтесь надо мною…»

5

Алина! Сжальтесь. Надо, мною

Хотя бы каплю дорожа,

Кусочек передать коржа,

А не сидеть ко мне спиною.

Мукою пресной, мучкой крестной

Посыплем жизни след сырой,

И так начнется круг второй:

Мороз и солнце. День чудесный.

Граф Нулин

Уж Нина Юрьевна[18] раздета;

Стоит параша перед ней.

И нет, и не было предмета

Необходимей и родней.

И тем моя поэма краше,

Что, не потворствуя стыду,

Я от параши до параши

Повествование веду.

А между тем на полке шкафа

Лежит уже одежда графа,

Хотя, быть может, я не прав,

И мой герой совсем не граф, —

Неважно. Книгу он читает,

Но повесть вымыслом бедна,

И душу графскую питает

Его фантазия одна.

Себе он кажется влюбленным.

Себя, умаявшись фигней,

Он представляет папильоном,

Чулком, сорочкой, простыней —

Всем, что, когда хозяйка дремлет,

Ей члены полные объемлет,

И далее, теряя такт,

Он представляет свой контакт

С хозяйкою, контакт телесный,

И вдруг, издав короткий стон,

С такою мыслью неуместной

С постели вскакивает он.

И вдаль глядит, где, как живые,

Заснули псы сторожевые

(Как настоящий философ,

Не различал он пол у псов).

Но, увлечен совсем не псами

До полного сведенья скул,

Он страстно шевелит усами

И опрокидывает стул.

Ужель погибла вся затея?

Вокруг царит молчанье сна,

И граф, решительно потея,

Идет туда, где спит она.

В проеме незакрытой двери

Белеют маленькие звери

На одеяле в темноте, —

Таких он видывал в Европе

И называл по простоте

«Папильон», – то есть льнущий к попе.

Узрев хозяйкину кровать,

Попасть и собирался в кою,

Он дерзновенною рукою —

Уже за что не помню – хвать!

И тут красавица моя

Не поняла такой свободы,

Как будто ключевые воды

Коснулись типа ног ея.

Чепец поправивши игриво,

Она сказала: «Дайте пива».

Стояла емкость на столе,

Граф усмехнулся как-то криво,

Он был и сам навеселе.

Решив не прибегать к насилью,

Он потянулся за бутылью,

И тут внезапно голоса

Обозначают оба пса,

Сказать точнее – обе суки,

И наподобие вериг

На графе виснут: прочь, мол, руки! —

И лают. Так и сел старик.

Ну, не старик, но от испуга

Забыл он сразу о любви,

К тому же звучная подлюга

Диктует правила свои.

Заканчивая свой параграф,

Где рифма властвует опять,

Пора, я говорю, пора, граф,

С парашею в обнимку спать.

Кровавые реки

Гости съезжались на дачу,

Дамский состав щебетал,

Около дам наудачу

Мужеский пол обитал.

В креслах освоился кто-то,

Карты в руках у других,

Третьи парижские фото

Барышень смотрят нагих.

Вдруг оборвал эту мульку

Нетерпеливый корнет:

«Братцы, распишем-ка пульку!» —

Крикнул, достав пистолет.

Искренне все оживились,

Радуясь шутке юнца;

Дамы же, выбежать силясь,

Спали заметно с лица.

Только хозяйка не спала,

Медный схватила шандал

И, разрумянившись ало,

Так продолжала скандал:

Двинувшись к юноше с тыла,

Сделала все по уму;

Свечку, пока не остыла,

Вставила тихо ему.

Гости, разбившись по парам,

Только смеялись хитро,

Что полыхает пожаром

Злого корнета нутро.

В сей ситуации скользкой

Каждый старался как мог.

Минский с красавицей Вольской

Сжались зачем-то в комок.

Ржали гусары, как кони,

Заговор Пестеля зрел,

Чацкий Курил на балконе

Очерк далекий узрел.

В центре разброда, шатаний

Метил Эвлегу фингал,

Пушкин, гоняясь за Таней,

Странное ей предлагал.

Было и будет, короче,

Так до скончанья веков:

Жадные, желтые очи

Страшных таких кабаков

Смотрят в кровавые реки;

Все мы – прислужники зла.

«Сколько дерьма в человеке!» —

Гоголь твердил из угла.

Семеро против

Маленькая козлиная песнь в четырех актах

Действующие морды:

Коза.

Семеро козлов.

Волк.

Действующее лицо:

Кузнец.

I

КОЗА

Козлятушки, дитятушки, откройте!

Я, ваша мать, из лесу возвратилась,

Травы младой изрядно пощипав,

Воды попив студеной из ручья,

И вот теперь стою я на пороге,

И молоко стекает по копытам

В сырую землю.

КОЗЛЫ

Отворяем, братья.

ВОЛК

Все говорят; козлы не говорят,

А мекают. Но до чего противно!

О, как я ненавижу эту нечисть!

С тех пор как завелись они в лесу,

Покой не мной одним – никем не знаем,

И прежние забыли мы забавы.

Волчонком будучи, когда высоко

Звучала дудка пастуха над лесом,

Я внюхивался жадно, упиваясь

Козлиным духом. Но теперь не то —

Нигде другого духа не осталось.

На что ни поглядишь, куда ни плюнешь —

Везде козлы, их бороды, рога,

Копыта, точно каменные… Боже!

Не будь я волк, я сам бы стал козлом.

(Задумывается)

А может, ненадолго стать козою?

Я призван, чтобы их остановить.

Ну вот, она уходит. Что ж, за дело!

Козлы мои! Прекрасен наш союз,

Связующий мое крутое вымя

И вашу жажду! Отворяйте дверь!

(Молчание)

Да чтоб вы сдохли! Отворить, ублюдки!

1-й КОЗЕЛ

Не нравится мне этот голосок.

2-й КОЗЕЛ

Не матушкин.

3-й КОЗЕЛ

Хрипит совсем по-волчьи.

4-й КОЗЕЛ

Иначе наша матушка поет.

5-й КОЗЕЛ

Иначе приговаривает.

6-й КОЗЕЛ

Братья!

Снаружи – волк. Не станем открывать.

ВОЛК

Я на Пиччини, видно, не похож,

Когда пленить их слуха не умею.

Мне посылает небо испытанье:

Завидовать козлиным голосам.

Уходит

КОЗА

Козлятушки, дитятушки, откройте! – и т. д.

1-й КОЗЕЛ

Отворяем, братья.

2-й КОЗЕЛ

Вот это голос матери взаправду.

3-й КОЗЕЛ

Ты знаешь, мать, когда ты отлучилась…

4-й КОЗЕЛ

Явился волк.

5-й КОЗЕЛ

Он нас хотел сожрать.

6-й КОЗЕЛ

Мы не открыли.

КОЗА

Молодцы, козлятки.

Не открывайте никогда чужим,

Чужие песни в сердце не впускайте.

Так пейте ж молоко, а то прокиснет.

Сосите – ты, и ты, и ты, немой.

II

ВОЛК

Кузнец! Кузнец! Дай средство от козлов.

КУЗНЕЦ

Есть у меня один еврей знакомый,

Аптекарь – составляет порошки.

Ни вкуса в них, ни запаха – с травою

Перемешай иль в молоко подсыпь,

И все козлы подохнут в одночасье.

ВОЛК

Так он торгует рядом?

КУЗНЕЦ

Да, и рядом.

ВОЛК

И ты, мерзавец, смел мне предлагать

Козлам вонючим пищу подносить?

Но как же я их буду есть, придурок?

Уж лучше съем тебя, а твой аптекарь

Не доживет до будущей субботы.

Нет, дядя, скуй мне козий голосок.

КУЗНЕЦ

Ку-ку-ку-ю.

ВОЛК

Так куй, а не кукуй.

III

ВОЛК

Козлятушки, дитятушки, откройте! – и т. д.

КОЗЛЫ

Отворяем, братья.

ВОЛК

Когда могущий голод мой

Ведет меня к козлам домой

На их косматые дружины,

И к ним иду, как козопас,

Желанье жирное свинины

Я оставляю про запас.

Что гибелью козлам грозит,

То в сердце радостью сквозит,

От них останутся оглодки,

Я разорву их пополам

И буду жрать до самой глотки.

О, гибель, гибель всем козлам!

КОЗЛЫ

О мать! Мы гибнем, гибнем. Горе нам.

IV

КОЗА

Открыта дверь. Козлят нигде не видно.

В избе разор и вьется шерсть клоками.

Я по остаткам этой шерсти вижу —

Они погибли. Неужели все?

А где же шерсть меньшого?

7-й КОЗЕЛ

Мама! Мама!

КОЗА

О Господи! Немой заговорил.

Скажи скорей: что с братьями твоими?

Но нет, не надо, знаю все сама.

Убийца – волк.

ВОЛК

Идет к развязке дело!

Скажи, коза, несчастный этот волк

Тебе знаком?

КОЗА

Нет, отроду его

Я не видала.

ВОЛК

Может, погуляем?

КОЗА

Но нынче у меня большое горе,

Не до прогулок мне.