Виктор Будаков - Генерал Снесарев на полях войны и мира

• Название: Генерал Снесарев на полях войны и мира
• Автор: Виктор Будаков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-1975-5

Книга В.В. Будакова рассказывает об удивительной и непростой судьбе генерала Андрея Евгеньевича Снесарева. Генерал Снесарев был широко известен не только как военачальник и участник Первой мировой войны, но и как талантливый военный педагог, географ и востоковед. Несомненную ценность для современной России представляет и письменное наследие А.Е. Снесарева.

В настоящем издании личность генерала Снесарева получила яркое и правдивое описание. Книга будет интересна самому широкому кругу читателей — историкам, географам и востоковедам.

---

Ласковая крыша — это очень точная метафора. Воистину в доме Зайцевых его принимают как самого желанного, самого дорогого гостя. Отец и мать видят, как дочь на их глазах беззаветно и верно вручает своё сердце человеку намного старше её годами, но человеку высокой чести, ума, доброты, души открытой; и им, воспитанным в строгих и благонравных понятиях православного брака, о более достойном муже для своей дочери и мечтать не мечталось.

7

Японская война… не в добрый для России час началась она. Все русские вопросы по выходу к тёплым морям Тихого океана, коль их надо было решать, надо было решить гораздо раньше, может быть, на столетия раньше. Теперь же и Япония и Китай уже испытали европейское гостеприимство, и им не приходилось вдаваться в размышления, кто из европейцев предпочтительней, тем более что вовсе не близсоседние Англия и Америка помогали всеми мыслимыми и немыслимыми способами поломать ноги её соседу, русскому имперскому колоссу, якобы угрожавшему всем и вся.

В январскую ночь 1904 года японцы без объявления войны напали на русскую эскадру, стоявшую на рейде Порт-Артура. Наутро они многократно превосходящими силами атаковали крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец» на рейде корейского порта Чемульпо и после жестокого боя, когда «Варяг» пылал от кормы до бака, предложили русским сдаться. Русские, не приняв щадящее предложение, затопили горящие суда. Через два месяца близ Порт-Артура «Петропавловск», флагманский корабль Тихоокеанской эскадры, подорвался на японских минах и пошёл ко дну, стремительно утянув с собой в морскую глубь экипаж вместе с командующим Тихоокеанской эскадрой адмиралом Макаровым.

Английская печать дружно радовалась: мол, симпатии всего просвещённого христианского мира, то бишь Америки и Англии, на стороне языческого островного народа. Даже в Индии была открыта подписка пожертвований для японских вдов и сирот; английским чиновникам, вольготно-сытно себя чувствовавшим на повышенных туземных окладах, не составляло жертвы поступиться большей или меньшей толикой фунтов стерлингов.

В Туркестане состоятельные туземные женщины помогали российским лазаретам и семьям русских погибших, а столетняя алайская царица Курбан-джан внесла щедрое денежное пожертвование.

На благотворительном концерте в Военном собрании Туркестанского военного округа штабс-капитан Снесарев исполнил песню Вилинского «Крейсер «Варяг»: «Плещут холодные волны, бьются о берег морской», — каждое слово, каждый звук отзывались скорбной болью и у поющего, и у внимающих; было так тихо, словно исполнялся некий русский реквием.

Знакомые по Географическому обществу Юденич и Маннергейм добровольцами уехали на Русско-японскую войну. Уехал и дружески близкий Корнилов. Снесарев, которого начальники Туркестанского военного округа приказательно упросили остаться, как наинужного в Туркестане, вновь и вновь вспоминал своего отца, который мечтал побывать в Японии, взойти на Фудзияму. (О Фудзияма! Одному японскому офицеру приснился сон, что англичане, американцы русские и немцы, странно соединённые враги Страны восходящего солнца, взошли на Фудзияму и установили какой-то соединённый по кускам флаг их стран, флаг-интернационал, флаг-эсперанто; японец проснулся и, дабы смыть, победить позорный сон, сделал себе харакири.)

А Исикава Такубоку, прекрасный поэт, юноша, горестно плачущий на берегу Тихого океана, самураем не был, офицером не был. Он написал стихи:

И я, поэт, в Японии рождённый,
В стране твоих врагов, на дальнем берегу,
Я, горестною вестию сражённый,
Сдержать порыва скорби не могу…
Вы, духи распри, до земли склонитесь!
Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи!
При имени Макарова молчи.
О битва! Сопричислен русский витязь
К великим полководцам всех времён.

8

Служба в штабе Туркестанского военного округа и командование Памирским отрядом — этих страниц из жизни Снесарева достало бы, чтобы имя его навсегда осталось в военной истории Отечества.

Одновременно в Ташкенте штабс-капитан напряжённо занимается научно-исследовательской работой, составляет выпуски «Сведений», касающихся стран, сопредельных с Туркестанским военным округом (таковых «Сведений» он составил и отредактировал два с половиной десятка, также и публикуясь в них), преподаёт математику в кадетском корпусе, собирает свою библиотеку, участвует в деятельности Географического общества и Общества востоковедения, читает лекции в Военном собрании, выступает солистом на музыкальных вечерах и концертах, в Пушкинском обществе и певческом кружке «Лира», и исполняемые им «Вечернюю звезду» из оперы Вагнера, «Лесного царя» и «Ночной смотр» присутствующие всякий раз просят повторить.

Свидетельством его служебной деятельности и научной работы, а также умонастроения во время пребывания в Средней Азии являются письма сестре Клавдии и опубликованные тогда работы, в их числе «Краткий очерк Памира», «Памиры», двухтомный «Северо-Индийский театр (военно-географическое описание)», огромный задел для трудов по Индии, Афганистану, которые выйдут много лет спустя.

А его переводческая деятельность? Вместе с А.А. Половцевым он перевёл «Кафиры Гиндукуша» Джорджа Робертсона, того, с кем английский полковник Дюранд совершал четырёхмесячное, сдружившее их путешествие по Кашмиру. Главный же ранний переводческий поистине подвиг Снесарева — «Созидание границы» («Труды границы»). В предисловии к книге он говорит о том, что полковник Дюранд «дал прекрасный труд». Но и перевод прекрасен: ясен и точен, да ещё сопровождён пояснениями и уточнениями переводчика, глубокими и тактичными.

Снесарев, переводя на русский книгу английского коллеги, «блюстителя пограничных районов», словно заново переживал своё не столь давнее путешествие, солидарный с тем, каким увиделся Дюранду обетованный Кашмир — индусский край, первый на снесаревском пути в Индию: «Долина Кашмира, около 120 вёрст в длину при 30 ширины, представляет собою самый прелестный уголок в мире. Замкнутая могучим амфитеатром снеговых гор, орошённая прекрасной рекою, которая бежит по богато возделанным полям, и тысячью горных ручьев, с целой цепью дивных озёр, многочисленными деревнями… долина Кашмира, по крайней мере с внешней стороны, является земным раем Востока».

Но, разумеется, не ради восхитительных географических красот, искусно описанных английским полковником, затеян был перевод. В книге разворачивается картина колонизационного искусства, умения англичан заранее добиваться «самого широкого осведомления», приходя в новые края, сосредоточиться на главном — здесь военная, географически оптимально продуманная защита, административная система, учитывающая местные традиции, устройство дорог, мостов, школ, госпиталей, аптек, иными словами, всё то, что обычно приносило англичанам успех при поступательном создании своей разбросанной по всем континентам империи.

«Суровая радость впервые вызвать к жизни порядок из хаоса» — это заявление английского военного в конце книги, в сущности, вытекало из всего опыта Британской империи — цивилизовать мир, из хаоса сотворить порядок, как он понимался островными новоустроителями. Переводя Дюранда, Снесарев не раз подумал, сколько таких дюрандов у англичан — многовековая система подготовки государственных, военных, дипломатических мужей-управленцев, огромная культура путешествий, освоений, колонизации. Но зависти, разумеется, не было, разве что горечь. Вопрошал: почему соотчичи, худо-бедо помня о прошлом, так мало озабочены настоящим и так мало заглядывают в будущее?

Русские — люди северные. И осваивали они чаще всего холодные северные, восточные пространства, хотя государственный инстинкт утягивал иных и на тёплый юг. Были отважные освоители (Поярков, Хабаров, Степанов, Шелихов, Баранов), да на них в московских и петербургских верхах глядели как на докуку. А в островном британском государстве понимали своих первопроходцев и умели воздавать им должное.

9

Поздней осенью 1904 года Андрей Евгеньевич Снесарев женится на Евгении Васильевне Зайцевой, дочери начальника военной администрации города Ош полковника Зайцева, уважаемого ветерана военной службы в Средней Азии, автора всеармейски известного «Руководства для бригадных и батальонных адъютантов по всем видам их деятельности».

Соперниками Снесарева в борьбе за руку и сердце Жени Зайцевой были шведский путешественник Свен Гедин и тоже путешественник, ботаник Борис Федченко, сын известных исследователей Азии А.П. и О.А. Федченко, при имени которых обычно всплывает в памяти грозно известный по школьному учебнику географии великий «ледник Федченко». Но юная красавица отдала предпочтение мужественному и талантливому офицеру.