Александр Дюма - Красный сфинкс

• Название: Красный сфинкс
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Арт-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1998
• ISBN: 5-7287-0047-0

Роман посвящен бурным событиям истории Франции XVII в., эпохи Ришелье; время его действия: 5 декабря 1628 г. — Страстная неделя (14–20 апреля) 1630 г.; в нем повествуется о событиях, которые происходили сразу же после тех, что описаны в «Трех мушкетерах», самом знаменитом романе Дюма.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

— Как это нет капитана телохранителей? — раздался за спиной Латиля женский голос. — Мне кажется, что у него по-прежнему есть его Кавуа, который и мой Кавуа тоже!

— А, по-моему, я знаю этот голос, — сказал кардинал. — Идите сюда, дорогая госпожа Кавуа, идите же.

Проворная и кокетливая женщина, хотя ей было уже не меньше тридцати, и первоначальные ее формы начинали исчезать под заметной полнотой, быстро проскользнула между Латилем и дверным косяком, противоположным тому, на который он опирался, и предстала перед кардиналом и г-жой де Комбале.

— Ну вот, — сказала она, потирая руки, — вы и избавились от вашего ужасного министерства и от беспокойства, что оно нам причиняло.

— Как это «нам» причиняло? — переспросил кардинал. — Мое министерство вам причиняло беспокойство, вам тоже, любезная госпожа?

— Ах, я думаю! Я из-за него не спала ни днем, ни ночью. Я все время боялась, что с вашим высокопреосвященством случится какое-нибудь несчастье, и мой бедный Кавуа окажется замешанным в нем. Днем я думала об этом и вздрагивала при малейшем шуме. Ночью это мне снилось, и я внезапно просыпалась. Вы не можете себе представить, какие скверные сны снятся женщине, когда она спит одна.

— Но господин Кавуа?.. — спросила со смехом г-жа де Комбале.

— Спит ли он со мной, не так ли? Бедный Кавуа! Благодарение Богу в недостатке старания его не обвинишь; за девять лет у нас было десять детей — доказательство, что он не очень-то впадал в спячку. Но, чем дальше, тем дела шли все хуже. Господин кардинал увез его на осаду Ла-Рошели, где он пробыл восемь месяцев! По счастью, когда он уезжал, я была беременна, так что время для него не оказалось потерянным. Но господин кардинал собирался увезти его в Италию, сударыня. Вы понимаете? И Бог знает, на сколько времени! Но я так молилась, что, думаю, Господь ради меня совершил чудо и благодаря моим молитвам господин кардинал потерял свое место.

— Спасибо, госпожа Кавуа! — рассмеялся кардинал.

— Да, спасибо, — обратилась к ней г-жа де Комбале, — в самом деле, дорогая госпожа Кавуа, Господь явил великую милость, вернув вам мужа, а мне дядю.

— О, — заметила г-жа Кавуа, — муж и дядя — это не одно и то же.

— Но, — сказал кардинал, — если Кавуа не последует за мной, он последует за королем.

— Куда это? Куда это? — спросила г-жа Кавуа.

— Да в Италию же!

— Чтобы он теперь отправился в Италию? Ах, вы его еще не знаете, господин кардинал. Чтобы он меня покинул? Чтобы он расстался со своей женушкой? Никогда!

— Но покидал же он вас, расставался с вами ради меня?

— Ради вас — да. Потому что, не знаю уж, что вы с ним сделали, но он словно околдован вами. Он не очень-то умен, бедняга, и, если бы него не было меня, чтобы вести дом и воспитывать детей, не знаю, как бы он выкрутился. Но расстаться со своей женой для кого-то кроме вас! Гневить Бога, ложась спать с ней от случая к случаю! Никогда!

— Однако долг службы?

— Какой службы?

— Покидая мою службу, Кавуа переходит на службу к королю.

— Да, как бы не так! Покидая вашу службу, монсеньер, Кавуа переходит на службу ко мне. Я весьма надеюсь, что в эту минуту он вручает его величеству прошение об отставке.

— Значит, он сказал вам, что собирается это сделать? — спросила г-жа де Комбале.

— А разве ему надо говорить мне, что он собирается сделать? Разве я не знаю этого заранее? Разве я не вижу его насквозь, словно он хрустальный? Если я вам говорю, что он это сейчас сделал, значит, так и есть!

— Но, дорогая госпожа Кавуа, — сказал кардинал, — место капитана телохранителей давало шесть тысяч ливров в год. Этих шести тысяч ливров будет не хватать в вашем маленьком хозяйстве, а я как частное лицо не могу, естественно, иметь капитана телохранителей с окладом в шесть тысяч ливров. Подумайте о ваших восьми детях.

— Вот как! А разве вы этого не предвидели? А привилегия на портшезы, дающая не меньше двенадцати тысяч ливров в год, разве не лучше места, которое король отнимает и дает по своему капризу? Наши дети? Благодарение Богу с ними все в полном порядке, и вы сейчас увидите, страдают ли они. Входите, маленькие, входите все!

— Как, ваши дети здесь?

— Кроме последнего, родившегося во время осады Ла-Рошели; он еще мал, ему только пять месяцев. Но он поручил присутствовать вместо себя тому, кто должен родиться.

— Как, вы уже беременны, милая госпожа Кавуа?

— Поистине чудо! Ведь мой муж вернулся примерно месяц назад. Входите все, входите все! Господин кардинал позволяет.

— Да, позволяю, но в то же время позволяю, вернее, приказываю Латилю сесть. Вот кресло, садитесь, Латиль!

Латиль безмолвно повиновался. Если б он простоял еще минуту, ему стало бы плохо.

Тем временем вошло все потомство четы Кавуа, выстроившись по росту; впереди был старший, красивый девятилетний мальчик, потом девочка, потом еще мальчик, потом еще девочка и так до последнего ребенка, которому было два года.

Став по ранжиру перед кардиналом, они напоминали трубки флейты Пана.

— Ну вот, дети, — сказала г-жа Кавуа, — это человек, кому мы обязаны всем — вы, ваш отец и я. Станьте на колени перед ним и поблагодарите его.

— Госпожа Кавуа, госпожа Кавуа! На колени становятся только перед Господом.

— И перед теми, кто его представляет. Впрочем, это мое дело приказывать моим детям. На колени, детвора!

Дети послушались.

— А теперь, — сказала г-жа Кавуа, обращаясь к старшему, — Арман, повтори господину кардиналу молитву, которой я тебя научила и которую ты произносишь вечером и утром.

— Господи Боже мой, — прозвучал голос ребенка, — пошли здоровье моему отцу, моей матери, моим братьям, моим сестрам и сделай так, чтобы его высокопреосвященство кардинал, кому мы всем обязаны и кому молим ниспослать всяческое благо, потерял свое министерство и папа мог бы каждый вечер приходить домой.

— Аминь! — произнесли хором остальные дети.

— Что же, — смеясь сказал кардинал, — меня ничуть не удивляет, что молитва, произнесенная столь чистосердечно и столь единодушно, была исполнена.

— А теперь, — сказала г-жа Кавуа, — когда мы сказали монсеньеру все, что хотели сказать, вставайте и пойдем.

Дети поднялись так же одновременно, как опустились на колени.

— Ну, как они слушаются? — спросила г-жа Кавуа.

— Госпожа Кавуа, — ответил кардинал, — если я когда-нибудь вернусь на министерский пост, то прикажу назначить вас капитаном-инструктором войск его величества.

— Боже нас сохрани от этого, монсеньер.

Госпожа де Комбале расцеловала детей и мать; та усадила детей по двое в три портшеза, ожидавших у двери, и с самым маленьким села в четвертый.

Кардинал провожал их растроганным взглядом.

— Монсеньер, — сказал Латиль, привстав с кресла, — вам больше не требуется моя шпага, поскольку у вас есть господин Кавуа, разделивший вашу опалу; но вам надо бояться не только клинка: ваш враг носит имя Медичи.

— Да, не правда ли, вы тоже так считаете? — спросила, входя, г-жа де Комбале. — Яд?

— Вам нужен преданный человек, чтобы заранее пробовать все, что будет пить и есть ваше высокопреосвященство. Я предлагаю себя.

— О, что касается этого, дорогой господин Латиль, — сказала улыбаясь, г-жа де Комбале, — то вы опоздали. Некто уже предложил свои услуги.

— И они приняты?

— По крайней мере, я надеюсь, — сказала г-жа де Комбале, нежно посмотрев на дядю.

— И кто же это? — спросил Латиль.

— Я, — ответила г-жа де Комбале.

— Тогда, — сказал Латиль, — мне делать здесь больше нечего; прощайте, монсеньер.

— Что это значит? — спросил кардинал.

— Я ухожу. У вас есть капитан телохранителей, у вас есть дегустатор; в качестве кого останусь я при вашем высокопреосвященстве?

— В качестве друга. Этьенн Латиль, такое сердце, как у вас, — редкость; я нашел его и не хочу потерять.

И, обернувшись к г-же де Комбале, кардинал сказал:

— Милая Мария, поручаю целиком вашим заботам моего друга Латиля. Если я не найду сейчас для него занятия соответствующего его заслугам, то, возможно, такой случай представится позже. Ступайте; если предположить что литературные друзья окажутся так же верны мне, как мой капитан телохранителей и мой лейтенант, то мне надо завалить их работой на завтра.

Тут раздался голос Гийемо, докладывающего о посетителе:

— Господин Жан де Ротру.

— Вот видите, — сказал кардинал Латилю, — один уже не заставил себя ждать.

— Черт возьми! — произнес Этьенн Латиль. — И почему отец не заставил меня заниматься поэзией!

XVIII «МИРАМ»

Ротру был не один.

Кардинал с любопытством взглянул на его неизвестного спутника; тот стоял со шляпой в руке, и его склоненная поза выражала преклонение, но не раболепство.