Евгений Ясин - Новая эпоха — старые тревоги: Политическая экономия

• Название: Новая эпоха — старые тревоги: Политическая экономия
• Автор: Евгений Ясин
• Жанр: Экономика
• Год: 2004
• ISBN: 5-98379-015-3

В книгу известного российского экономиста Евгения Ясина «Новая эпоха — старые тревоги: политическая экономия» вошли его работы 1998–2004 годов, посвященные взаимосвязи общественных и экономических процессов в современной России. Роль реформ 90-х годов в сегодняшнем экономическом подъеме, влияние государственной политики на инвестиционный климат, дело ЮКОСа и обозначенный им конфликт между бизнесом и бюрократией — анализ каждой из этих проблем подводит Евгения Ясина к единому выводу: только путь демократического развития сулит России экономическое процветание.

---

Если судить по другим решениям правительства, по другим разделам его программы, то напрашивается вопрос: что будет выполняться — жесткий бюджет или другие решения? Совместить их невозможно. А большее смягчение бюджетной и денежной политики в духе преодоления монетаризма грозит гиперинфляцией со всеми вытекающими последствиями. Страна была бы отброшена уже не в 1995, а в 1992 год, только без резервов того времени, истощенная тремя предыдущими попытками стабилизации и лоббистскими усилиями по их срыву.

3.2.2 Банковский кризис

Распространено мнение, что банковский кризис обусловлен дефолтом по ГКО: в ГКО была вложена значительная часть активов крупных банков, и дефолт привел к резкому их обесценению. Это мнение плюс паника среди вкладчиков наши банки и подкосили.

На самом деле ситуация выглядит несколько иначе. До 70 % всех ГКО-ОФЗ принадлежали Центробанку и Сбербанку. Значительную долю держали иностранные инвесторы. Российские частные коммерческие банки также держали активы в ГКО-ОФЗ, и власти действительно просили покупать свои бумаги, а потом не продавать их, чтобы не сломать рынок. Но, кроме того, средства банков были вложены в валютные облигации, считавшиеся совершенно надежными. В начале финансового кризиса, еще задолго до дефолта, эти бумаги вместе с ГКО-ОФЗ резко потеряли в цене. В то же время наши банки активно привлекали ресурсы с Запада в виде синдицированных кредитов посредством форвардных контрактов, в частности под залог российских бумаг. Долги к июлю 1998 года составили 19,2 млрд. долл. против 6 млрд. год назад. Когда обстановка стала накаляться, контрагенты потребовали дополнительных гарантий. Еще раз напомню историю с Токобанком.

Могущество наших крупнейших, так называемых уполномоченных, банков зиждилось либо на «особых» отношениях с бюджетом, с таможней, то есть на возможности «прокручивать» государственные средства, либо на контроле над финансовыми потоками значительных экспортных производств. Казалось, они ко времени кризиса уже напитались соками, даже претендовали на политическое влияние. Однако под ними не было серьезной основы, поскольку от бюджета их постепенно отваживали, а реальная сфера была в глубоком кризисе. Она не давала банкам кредитных ресурсов и не могла привлечь кредиты из-за своей низкой платежеспособности.

Банки, кредитовавшие предприятия, либо устанавливали над ними контроль, либо терпели убытки. Для них условием процветания было держаться подальше от реальной сферы и поближе к бюджету. Изменить положение могли только основательная реформа предприятий и окончательная финансовая стабилизация. А на это требовалось много времени и усилий, в том числе со стороны самих банков, по выращиванию клиентов. Экспансия ГКО если и нанесла банкам ущерб, то прежде всего тем, что минимум на два года позволила им не заниматься активно этой работой, избегая и собственного оздоровления.

Об этом знали все. Однако болезненная реструктуризация банков, даже установление над ними более основательного надзора встречали сопротивление. Некоторые банки вообще считались неприкасаемыми за «заслуги» перед властью.

Таким образом, банковский кризис все равно был неизбежен, события 17 августа разве что дали ему толчок. План реструктуризации банковской системы, предложенный новым руководством ЦБР, вызывает сомнения. Из двух компонент, которые обязательно присутствуют в таком плане, — ужесточение требований к банкам и меры поддержки, включая финансирование их рекапитализации, — предпочтение, как представляется, отдается вторым. Причем поддержка так называемых системообразующих банков и привилегированных банков в регионах грозит воспроизведением докризисной ситуации, остановкой естественного процесса замещения больных банков здоровыми и, стало быть, новым кризисом.

Сейчас, однако, пока тот или иной план не реализован и банковская система не встала на ноги, мы находимся перед угрозой остаться вообще без нее. Ситуация такова, что в целом банковская система, с учетом всех ее обязательств, имеет отрицательный капитал. Доверие к ней надолго подорвано. Необходимое оздоровление будет вновь создавать проблемы для клиентов банков. Рекапитализация возможна лишь за счет привлечения иностранных инвесторов или посредством эмиссии, которая сама представляет серьезную угрозу.

3.2.3 Реструктуризация внешнего долга

Известно, что правительство по внешним долгам в 1999 году должно заплатить 17,5 млрд. руб. В этом году не справимся, это уже признано официально. Но на ближайшие годы ситуация не лучше.

Последствия приостановки платежей по внешним долгам (это уже точно банкротство страны) столь серьезны, что о них лучше не говорить. Есть специалисты, полагающие, что и это переживем, что нам снова, в третий раз (как в 1992 и 1998 годах), пойдут на уступки. Однако не стоит заблуждаться на сей счет. Я полагаю, что на перспективах подъема российской экономики, невозможного без иностранных кредитов и инвестиций, в этом случае надо ставить жирный крест минимум на пятнадцать-двадцать лет. Для нас это подобно катастрофе. Все разговоры об опоре на собственные силы, имеющие хороший взбадривающий эффект, пусты, ибо после десятилетнего кризиса экономика нуждается в полном обновлении с использованием лучших мировых достижений, а не только доморощенных находок.

Следовательно, договоренности о реструктуризации долга нет альтернативы. Она возможна в том случае, если будет достигнуто соглашение с МВФ по бюджету, денежной программе и структурным реформам. Пока нет никаких оснований думать, что такое соглашение будет легким. Пока мы только описали им ужасы, которые последуют за их отказом.

Более того, переговоры следует вести не только о 1999 годе, но о длительной перспективе. До 2015 года России придется, даже если больше ничего не занимать, выплачивать в среднем 12–15 млрд. долл. в год. Это примерно 10 % от ВВП 1998 года и половина доходов федерального бюджета, около 40 % национального накопления. Если будут сохранены условия обслуживания внешнего долга СССР и самой России, существующие ныне, то наша страна на весь этот период лишится перспектив экономического роста.

До сих пор мы занимали, не особенно задумываясь о расплате. Теперь пора задуматься и вместе с кредиторами искать решения, которые определят судьбу страны на десятилетия вперед. Они должны ясно понимать, что вернуть им долги может только страна, вставшая на ноги, имеющая сильную экономику, в которой будет невозможно развитие событий по сценариям Румынии 1989 года или Германии 1933 года. И для подъема экономики нам нужны будут новые крупные кредиты и инвестиции.

Отсюда следует, что переговоры о реструктуризации долга должны опираться на сильную переговорную позицию. Для этого надо иметь программу, убедительную для кредиторов, обеспечивающую продолжение реформ и подъем экономики, причем поддержанную всеми ветвями власти российского государства. Возможно ли это?

3.3 Позитивные стороны кризиса

Нет худа без добра — эта пословица весьма уместна в отношении нынешнего финансового кризиса. Он явно может иметь существенное оздоравливающее воздействие.

Во-первых, кризис навязывает нам реструктуризацию банковской системы, которая сделает банки более активными и осторожными, снимет с них жирок, копившийся благодаря ГКО и другим способам использования трудностей бюджета. Сжатие рынка госбумаг заставит банки обратиться к реальной сфере.

Во-вторых, опасность чрезмерного политического влияния олигархов в значительной мере снята из-за ослабления их позиций.

В-третьих, весь коммерческий сектор был вынужден поджаться в расходах, он лишился своего чрезмерного превосходства по доходам перед производством. Распределение населения по доходам теперь должно стать более справедливым и равномерным, если не будут созданы новые мотивы для восстановления прежнего положения.

В-четвертых, девальвация рубля, нанеся удар по банкам, импортопотребляющим отраслям и населению, открыла возможности перед рядом других отраслей отечественного производства.

Это отнюдь не главные экспортные отрасли — не нефть и не газ, поскольку они приобретают много импортного оборудования и материалов и, главное, сильно закредитованы. Кредиты, полученные ими на Западе, в том числе для уплаты налогов, сильно подорожали в рублевом выражении, тогда как цены на энергоносители продолжают падать. Поэтому идея возврата к экспортным пошлинам в этих отраслях, как и в других, с целью привлечения в бюджет дополнительного дохода от девальвации представляется весьма сомнительной.

Но аграрный сектор, фармацевтика, бытовая техника, отчасти легкая промышленность, опирающаяся на отечественное сырье, вообще все отрасли, способные производить конкурентоспособную продукцию для внутреннего рынка и на экспорт, не привлекавшие прежде западных кредитов и располагающие внутри страны базой сырья, материалов, компонентов, получили преимущества примерно на два-три года, которые непременно нужно использовать.