Валерий Симонов - Дочери Урала в солдатском строю

• Название: Дочери Урала в солдатском строю
• Автор: Валерий Симонов
• Издательство: Средне-Уральское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1975

Этот сборник очерков — третья книга свердловских журналистов из серии «Подвиг обретает имя». Он выходит в свет к тридцатилетию великой Победы советского народа над немецко-фашистскими оккупантами. Неоценим вклад Урала в эту победу.

В настоящий сборник включены очерки о воинах-девушках. На фронте их было немало. Они геройски сражались с врагом в цепях атакующих, метко били фашистов из снайперских винтовок, были связистами и медицинскими сестрами, летчиками и врачами. А ныне они среди нас: живут в нашем уральском крае. И это символично, что книга о них выходит в Международный год женщины.

---

Преодолев нелегкий путь, Алевтина Николаевна впервые за время войны почувствовала себя счастливой, глядя на приветливые лица партизанских проводников, на звездочки на пилотках и фуражках.

В отряде был такой порядок: с новичками обязательно лично знакомились командир и комиссар отряда, начальник штаба и помощник командира по разведке, и только после они получали прописку в подразделении. Щербинину тоже сразу пригласили в штабной чум.

Услышав слово «чум», родное, северное, Алевтина Николаевна не могла удержаться от улыбки:

— Где же вы столько в Западной Украине оленьих шкур добыли, чтобы на весь отряд чумы построить? И не жарко ли вам в них при здешнем климате? — спросила она сопровождавшего партизана.

— Э, у нас чумы-то особые, — ответил он вполне серьезно. — Быстро, дешево и удобно. Жить в них одно удовольствие.

Алевтина Николаевна осмотрела это сооружение и убедилась: прав ее проводник. Чум этот не что иное, как конусообразное строение из жердей, обложенных еловыми ветками и засыпанных землей. Между двумя шестами — небольшая коническая лазейка. Это дверь. Она занавешена брезентом. По полу тоже еловые ветки. Свет падает с вершины конуса, которая не закрыта. Туда же выходит и дым от костра, когда его разводят. Особенно понравилось, что в чуме приятный и полезный для здоровья запах хвои. В штабе за самодельным столом сидели четыре человека. Один сразу же встал и протянул руку:

— Здравствуйте, Алевтина Николаевна! Поздравляю с благополучным прибытием. Будем знакомы. Медведев. А это наш комиссар Сергей Трофимович Стехов. Это начальник разведки Александр Александрович Лукин, начальник штаба Пашун. Рассказывайте, как добрались.

Глаза постепенно привыкли к неяркому свету, и Алевтина Николаевна, рассказывая о себе, могла уже разглядеть тех, под чьим руководством предстояло ей идти дальше дорогами войны…

О Дмитрии Николаевиче Медведеве она многое знала от подпольщиков. Они высоко ценили этого опытного разведчика.

Высокий, стройный. Пышная черная шевелюра. Одет, как все присутствующие, по всей форме. Три шпалы в петлице. Взгляд темных глаз волевой, проницательный, а улыбка мягкая, обаятельная. «И человек, и командир, видно, хороший», — отметила про себя.

О Стехове сразу подумала: «Будто всю жизнь с ним знакома». Небольшого роста крепыш, движения быстрые, энергичные. Серые, со смешинкой глаза глядят пристально. В глуховатом грудном голосе столько дружелюбия, будто дороже Щербининой у него никого нет. Открыла дверь штабного чума, и появился черноглазый стройный юноша:

— По вашему приказанию прибыл, товарищ подполковник.

— Это наш главный врач по всем болезням, — улыбнулся Лукин.

— Знакомьтесь. Ваш непосредственный начальник, — сказал Медведев.

— Цессарский, — представился молодой человек. — А вы Алевтина Николаевна Щербинина? Очень рады вашему прибытию. Давно ждали.

— Еще не так обрадуетесь, Альберт Вениаминович, когда Алевтина Николаевна передаст вам тот разнесчастный барабан, о котором вы нам все уши прожужжали, — усмехнулся Медведев.

— Получаете вы барабан, так сказать, с барабанщицей, — под общий хохот добавил Стехов.

Потом командир рассказал Щербининой, что беспокойный Цессарский житья не давал всем просьбами раздобыть барабан для стерилизации перевязочного материала. Щербинина и Птицын, будто зная их нужду, прихватили, уезжая из Тучина, и никелированный барабан вместе с другими медицинскими инструментами.

Альберту Вениаминовичу предложили познакомить Алевтину Николаевну с порядками в отряде, с ее новыми обязанностями.

А их у партизанского врача, оказывается, было немало: сопровождать группы на боевые задания, вести амбулаторный прием больных, проводить занятия с партизанами по медицинской подготовке, контролировать санитарное состояние людей, оперировать.

В партизанском отряде операционной нередко служила четырехугольная загородка из еловых веток под открытым небом, а операционным столом — повозка со снятыми бортами. Особенно трудно приходилось раненым и врачам при больших переходах, когда нужно было срочно оторваться от карателей. А фашисты не раз пытались покончить с народными мстителями на Ровеньщине, бросая против них танки, артиллерию, авиацию.

Однажды, после такого вот перехода, группа партизан наткнулась на фашистов. Погнали их. Алевтина Николаевна никак не могла поспеть за своими, а те, увлекшись боем, не заметили, что врач отстала. Пришлось ночевать в лесу: в темноте не смогла найти дорогу к своим. Конечно, страшно было, а особенно, когда обнаружила, что в подаренном ей пистолете нет бойка.

Ранним утром на опушке леса Щербинина столкнулась, как говорится, нос к носу с двумя дюжими парнями. Одеты в полувоенную форму. Раздумывать, кто они, свои или враги, некогда. Выхватила свою «пушку» без бойка и громко скомандовала:

— Руки вверх!

Эффект получился самый неожиданный. Неизвестные подняли руки.

— Что вы? Что вы? Мы военнопленные. Партизан ищем.

На душе отлегло, но на всякий случай обыскала. Убедившись, что задержанные безоружны, приказала следовать впереди. Всю дорогу отчитывала:

— Такие здоровенные мужики и в плен сдались! Как не стыдно!

Впоследствии эти ребята стали хорошими партизанами, но на первых порах им житья не давали в отряде — донимали шутками, узнав, что врач их взяла в плен с неисправным пистолетом.

В отряде тогда многие переживали, узнав, что любимый доктор потерялся, и очень радовались, когда она нашлась. Подполковник Медведев похвалил Щербинину за смекалку и смелость. Тепло поздравил Алевтину Николаевну с благополучным возвращением и Грачев. Он от души посмеялся, узнав подробности ее странствий, и особенно хохотал над случаем, когда она взяла в плен двух мужчин.

Это была последняя встреча Щербининой с Грачевым. Такую фамилию носил в отряде легендарный разведчик Николай Иванович Кузнецов. Алевтина Николаевна встречалась и беседовала с ним не раз. Особенно запомнилась первая встреча.

…На партизанской базе появился новый человек. Выше среднего роста, широкоплечий, стройный.

Зашел как-то к медикам. Разговаривал. Шутил.

— А ведь мы с вами земляки, — сказал он тогда Щербининой. — И Пермь я знаю. В юности, после окончания техникума, работал в Кудымкаре…

Долго беседовали. Вспоминали родные края. Пели уральские песни.

От второй встречи Щербинина не могла долго опомниться, так напугал ее Кузнецов. Вечером вышла она из своего чума и оцепенела. Что за наваждение? В лагере прогуливается немецкий офицер при оружии, по форме одет! Но вот офицер повернулся в ее сторону, широко улыбнулся, и Алевтина Николаевна узнала Грачева. Улыбка сошла с лица, и до чего ж он стал похож на настоящего арийца! Видно, Николай Иванович тогда, как артист, входил в роль врага.

Расспрашивать земляка Щербинина ни о чем не стала. Излишнее любопытство, расспросы пресекались в отряде. К тому же она еще при первой встрече поняла, что этот интеллигентный, чрезмерно сосредоточенный человек выполняет какое-то особо важное задание. После войны она узнала, что это и был тот самый Пауль Зиберт.

Жизнь в отряде шла своим чередом, и ничто человеческое не было чуждо «медведям». Молодые партизаны и партизанки хорошо воевали и умели сильно любить. И партизанских свадеб в отряде прозвенело до десятка. Не прошло это прекрасное чувство и мимо Алевтины Щербининой. Покорил ее Саша Базанов. Хорошая, чистая родилась у них любовь. Но не суждено им было дошагать вместе по жизни до конца дней своих.

Умный и мужественный партизанский ротный командир Базанов не кланялся пулям, и они обходили его стороной. Сильный, закаленный, не боялся он никакой хвори, но против тифа не устоял. Свалил он его. Беда пришла тогда, когда фронт был уже рядом и партизанский отряд, оказавшись в ближайшем тылу у немцев, держал путь на Запад.

Трудно приходилось — кругом немцы и предатели-националисты, чинившие гнусные дела, стараясь заработать себе право на пропуск в Германию. Нападения, засады. Двигались с постоянными перестрелками и боями.

В любую свободную минутку Алевтина Николаевна старалась быть рядом с повозкой, где метался в бреду дорогой ей человек. Потом и сама заболела, но и в тяжелом состоянии ни на минуту не забывала о Саше. Болезнь его прогрессировала, и в одном из сел похоронили в сарае москвича Базанова, любимца отряда. Сарай потом сгорел, когда предатели, отступая, жгли село. И могила его потерялась…

Идет время, но не забывает бывшая партизанка пережитое, своих боевых друзей и подруг. Как бесценную реликвию хранит она книгу «Сильные духом» и областную газету, где есть строчки и о ее партизанских буднях, написанные Героем Советского Союза Д. Н. Медведевым. Там такие слова:

«…Прошло каких-нибудь два месяца, но Алевтину Николаевну уже знал и любил весь отряд… Она как-то сразу расположила к себе партизан. Работая день и ночь, участвуя в походах на выполнении боевых заданий, А. Щербинина никогда не унывала. Она всегда находила веселые шутки, которые поднимали настроение раненых товарищей, любила песни. На вечерах самодеятельности, которые устраивали партизаны после удачно выполненных заданий, по праздникам и в часы досуга, она с охотой пела. Большой успех имели и русские народные танцы, которые исполняла врач-партизанка А. Щербинина».