Ята Петри - Второй

• Название: Второй
• Автор: Ята Петри
• Жанр: Ужасы и Мистика

Четко городская фантастика с уклоном в нуар. «Темный ночной город в котором поселились невидимые обычному человеку чудовища. Жаль, что только я однажды осенью оказался необычным и мог их видеть. А еще жаль что они могли точно так же видеть меня. И если бы не Второй — мой телохранитель, мой наставник и мой тюремщик, — я мог так и не пережить ту осень.» Осень. Ноябрь. Холодно… «Короче. Я принес пистолет в квартиру. Достал батон, отломал хорошо зажаренный бок, зубами надорвал картонку на пачке кефира и не разуваясь и не раздеваясь, типа поужинал, стоя у окна на кухне. Свет в комнате я не включал. Это важный момент. После взял пистолет в руки, снял с предохранителя и… засунул ствол себе в рот. Веселое намечалось решение осенней проблемы и депрессии. — Только попробуй, — услышал я тихий, но вполне реальный голос из-за спины. Я дернулся. Пистолет выпал из рук. В этот момент грохнуло…Я не думал что будет так громко. Я так и не понял чего больше испугался — выстрела или голоса. Из комнаты выматерились. Я услышал скрип половиц и в свет коридора вышел…высокий темноволосый крутоголовый парень. Он посмотрел на меня (тут-то мне стало страшно уже по-настоящему). — Тише, — сказал он на выдохе. — Тише. Я — Второй. А у тебя началась еще одна жизнь.»

---

Второй подошел поближе, опустил руки мне на плечи и попросил:

— Ян, не усложняй нам работу. Обещаю, все быстро закончится.

Таким тоном обычно обещали в случае смертельной болезни пристрелить- дабы не мучился.

Как меня вообще угораздило попасть в такую передрягу?! Какого черта?!

Но никто на мои дерганья уже внимания не обращал, тем более Второй держал крепко.

Наступил черед, видно, в действие вступать Очкарику. Как его назвали — Гия?

Старик жестом показал на меня и рубанул ладонью воздух. Ага, типа, иди- голову с плеч долой.

— Он кричать будет? — спросил у Старика Гия. — Может, по старинке рот скотчем заклеим? Потом, если что, извинимся.

— Он не будет, — сказал Второй у меня за спиной. Сказал так, будто и вправду знал, что я не собираюсь орать посреди поля на чужой территории — это было бы не только глупо, но и стыдно. Ладно, если действительно будет боль — тут уж никуда не денешься. Но кричать, размазывая сопли по лицу, только потому, что в меня градусником потыкают и стетоскопом послушают — я ж мужик, вроде?

Старик пожал плечами и занял свободное место на топчане. И волосатый Гия приступил к… исследованию, наверно. Потому, что в первые десять минут он меня вообще не касался. Просто стоял возле приборов и измерителей, иногда постукивал длинным пальцем в стекло какого- либо реле и хмыкал про себя. И только когда он пересмотрел все, что было выставлено на столе, — начался именно осмотр. Вполне себе медицинский. Без лапанья и хватания в ненужных местах. С обычными просьбами — типа откройте рот, покажите зубы и т. д.

Потом. Потом я почему-то подумал, что он мне голову открутить хочет — так живо и бодренько он вертел ее в разные стороны, что в реальности нарисовалась опасность остаться без головы.

— По приборам- чисто, позвоночник чист. Реакции в пределах нормы. Еще помучить или хватит? На 99 % процентов пациент «девственник».

О, они все тут шутники. На девственника почему-то захотелось обидеться.

— Фотографию ауры сделай. Пусть будет — в динамике посмотрим. Недели же для карантина хватит? — предложил Второй.

Гия согласился. Взял видавший виды полароид и, отойдя на пару шагов, сфоткал. Представляю, какой я на снимке получиться должен.

Фото Гия отдал старику (хоть бы показали, что получилось, черти). Тот взял снимок, чуть обождал, пока проявится изображение, и показал арийцу. Арийца я за время осмотра из поля зрения выпустил как-то. Он сидел за стариком у самой двери и ни слова не произнес с самого начала. Я так и не понял, зачем он пришел и какую роль играет. Может, телохранитель? Хотя одного Второго в качестве телохранителя старика за глаза хватило бы. Что-то мне подсказывало, что и самого старика в качестве собственного охранника против моих поползновений тоже бы хватило. Я ж все-таки не супермен. Кроме юношеского разряда по бегу и вспомнить нечего.

Ариец взял переданное фото, долго вглядывался в отпечаток, долго смотрел на меня почти в упор (было реальное чувство, что дыру протрет), а после спрятав в нагрудный карман полуармейской куртки, сказал Гие:

— Развяжи его.

Развязывал не Гия, а Второй. Он осторожно снял клубок проводков и датчиков и только после этого достал нож и перерезал веревку и часть скотча. Затем в руку мне был вложено лезвие и предложено:

— Дальше сам- да? Нож можешь оставить себе, будет подарком. Ну, или компенсацией за неудобства.

Нож был слишком хорош. Хоть и самодельный, но видно — не массовый, заказной, а индивидуальный.

Второй увидел, как я рассматриваю клинок.

— Для себя делал, — пояснил он. — Удобный. Хорошо сбалансированный. И для броска, и для ближнего боя подходит. Может пригодиться.

Я полуразрезал, полураспутал прикрученные к ножкам кресла лодыжки.

Второй ушел из-за спины и переместился в другую плоскость, поближе к Старику. И я опять оказался один против всех. Без пут стало даже тоскливо.

Старик постучал палкой об пол, словно призывая к тишине, хотя тишина и так стояла, как в склепе — только приборы потрескивали.

— Пора объясниться, да, Ян?

Я лишь кивнул. Как будто от моего мнения что-то зависело.

* * *

Рассказ больше смахивал на хорошо подготовленный монолог. Старик говорил уверенно, четко. Отрепетированно.

— Всегда думал, с чего начать, и каждый раз начинаю одинаково для совершенно разных людей.

14 мая 1974 года в нашем городе появились Прилипалы. Да. Это точная дата- проверенная-перепроверенная. Я до сих пор не знаю, откуда они появились и почему живут только здесь. Мы ездили по соседним городам, но там пусто. И в деревнях, и поселках не густо. Кое-где, конечно, попадаются, но так… без гнезда и кокона, как исключение из правил. Уже столько раз было — живет себе на дальнем хуторе обычная семья, а оказывается, что отец с вирусом, или у матери споры, или из детей кто-то. Бомба замедленного действия. Живут так себе, живут а в один момент — пошло активное размножение и распад. И берется такой папаша за топор, и нет у него больше семьи. После сам, конечно, тоже или в петлю или хуже, — под колеса. А паразиты как раз активненько все заспоривают в округе. Они не только из ауры питаются, им для прививки к другому организму нестабильность в эмоциях нужна, с большими всплесками в ауру.

Читал, сколько в городе нераскрытых убийств? А самоубийств, а массовых исходов. Это все прилипалы. Их цель — внедриться, запустить механизм разрушения и расселиться по наибольшему количеству особей. В данном случае — людей, конечно. Ни на обезьянках, ни на коровках прилипалы не живут.

Но, с другой стороны, и нет массового заражения. Организм человека вообще неизученная материя. Он со спорами, как с обыкновенным вирусом, хорошо бороться научился. Просто иногда организм тоже дает сбой, особенно если жить в слишком зараженном секторе или сегменте.

Стоит ослабнуть иммунитету, стоит начаться депрессии и, если ты не дай бог попал в зараженное место, паразиту внедриться в ауру проще простого. И вот тогда все и начинается — сперва легкое недомогание, после постоянные боли, подавленное настроение, уход в себя. Полное безразличие, приступы немотивированной агрессии, а заканчивается полной выкачкой всей энергии, всех жизненных сил вплоть до потери жидкости. Аура становится не просто черной, а разорванной, склеенной из множества пушинок-спор, готовых разлететься дальше в поисках нового носителя, новой пищи.

Второй же тебе вчера показал, что такое последняя стадия распада. Когда от человека не остается даже тела. Он успел вовремя и предотвратил посев.

Все по инструкции. Смесь соли и соды. Обычно и просто. Споры соли не переносят — самоуничтожаются, даже просто от крупинки. Споры вообще не стабильны. Любой антисептик — мыло, порошок, спирт — все убивает споры. Но если в ауру уже внедрился зародыш, то… Слишком мало что можно сделать. Люди в большинстве случаев обречены. Это все время на пике эмоции держать надо — тут либо водка, либо наркотики, либо страсти. Когда, говорят, кровь кипит. Но… В очень и очень редких случаях. Да и непонятно, что лучше — умереть от передозировки, белой горячки или просто выстрела в затылок.

Хотя…все плохо. Поэтому выхода нет. Прилипалы — они как бешенство. Сколько лет прошло, вакцину придумали, а лечить так и не научились. Только на самых ранних стадиях.

Вот это- то и проблема. Определить, у кого в ауре сидит зародыш, определить возраст и прогнозы развития, попытаться спасти, а если не получается — не допустить «посева». Потому, что бороться придется уже не за одного, а за десятерых, что находятся рядом. Потому, что в последней стадии уже нет человека. Есть лишь кукла — оболочка без начинки, без души и без тела. Кокон для спор. И таких кукол убивать не страшно и не жалко. Даже гуманно. Человек перестает страдать. Он не корчится внутри от боли, оставаясь совершенно бесстрастным снаружи, потому что у него отобрали возможность хоть как- то реагировать на ситуацию, но у него не отобрали рецепторы чувств, он все видит, все слышит, все понимает. Сделать только ничего не может. Словно находится внутри бетонного дота и уже нет сил выбраться наружу. Он страдает от жажды и голода, от бессонницы. Но…Липучкам не нужна никакая пища, кроме жизненной внутренней энергии. На последней стадии куклы не едят, не пьют, не спят. Все силы тратятся только на активную постройку кокона. И именно тогда их можно видеть. В самый последний момент перед распадом. Я имел в виду, что видеть их могут самые обычные люди.

Знаешь, сколько сказок о черном человеке ходит в народе? Не спроста же в сказках, действительно, слишком большая часть истины заложена.

Все проблемы из-за того, что обычные люди не видят аур. А если и видят, то изредка, не стабильно и непредсказуемо. Может, раз в жизни в сильно стрессовом состоянии: или во время оргазма, или на пике любой другой страсти. Но важно то, что не всегда. Соответственно, понять, что рядом есть «кукла» практически нереально. Ровно до «выброса». Но за те 20–30 минут мало кто может сделать хоть что-нибудь нужное. Мало кто сможет, достав армейский нож, отрезать кукле голову или всадить пару пуль в сердце- последнее, кстати, не совсем эффективно. Бывает, когда сердце уже слишком иссушено и не участвует в жизни куклы. Лучше в голову. Или в живот. В район пупка. Туда, куда идет вся полученная энергия. Где преобразовывается и разрастается по организму плесенью, съедающей, как ржавчина железо, ауру.