Теннесси Уильямс - Желание и чернокожий массажист. Пьесы и рассказы

• Название: Желание и чернокожий массажист. Пьесы и рассказы
• Автор: Теннесси Уильямс
• Издательство: «ПРОГРЕСС» «ГАММА»
• Жанр: Драматургия
• Год: 1993
• ISBN: 5-01-004007-7

Предлагаемая книга крупнейшего американского писателя и драматурга Теннесси Уильямса (1911–1983) могла бы иметь подзаголовок «Теннесси Уильямс, шокирующий Америку»: здесь собраны «запретные» и «полузапретные» плоды его творчества — интервью, пьесы и рассказы, в которых он предстает как «крутой» автор.

Крупнейший американский писатель драматург ХХ века Теннесси Уильямс (1911–1983) всегда представал перед русскоязычным читателем сильно подрумяненным»: его шокирующие пьесы либо вообще у нас не ставились, либо шли с большими купюрами; из рассказов выбирались самые невинные, переводчики опускали не только «крепкое словцо», но и тщательно вымарывали целые абзацы из его произведений.

А между тем Уильямс нередко эпатировал самих американцев, которые считают его одним из самых «крутых» писателей страны. Предлагаемая книга могла бы иметь подзаголовок «Теннесси Уильямс, шокирующий Америку»: здесь собраны «запретные» или «полузапретные» плоды его творчества.

---

Цыганка. Так дай же ей двойную порцию брома! (Килрою.) Ну, каково чувствовать себя избранником, а?

Килрой. Давайте я вам кое-что расскажу.

Цыганка. Побереги силы — они тебе еще пригодятся.

К и л р о й. Я хочу с вами начистоту. Можно?

Цыганка (быстро проштамповывая какие-то бумаги). Зачем вообще тогда ходить к цыганке, если с ней не начистоту?

Килрой. Аяне знаю, зачем меня избрали.

(За сценой происходит борьба между Эсмеральдой и Нянькой.)

Цыганка. Время покажет… О, как я ненавижу эту бумажную волокиту! Нянь… (Нянька входит и становится у стола.) Эту подшивку с будущего воскресенья шесть раз переиначат. Подшей все это дерьмо! (Килрою.) Но трубка мира уже зажжена. Дай-ка мне спичку! (Протягивает ему сигарету.)

Килрой. Нет, спасибо.

Цыганка. Давай, не отказывай себе в удовольствии. Терять-то тебе все равно нечего.

К и л р о й. Если это предсказание, то я на него…

Цыганка. Сядь на место и назови свое полное имя.

К и л р о й. Килрой.

Цыганка (записывая). Год рождения и место, где произошло это несчастье.

Килрой. И то и другое неизвестно.

Цыганка. Адрес.

Килрой. Путешественник.

Цыганка. Родители.

Килрой. Неизвестны.

Цыганка. Так кто ж тебя на ноги поставил?

К и л р о й. Не знаю, на ноги или на руки, но сделала это моя старая эксцентричная далласская тетушка.

Цыганка. Быстро подними руки и поклянись, что не совершишь ничего аморального.

Эсмеральда (из-за сцены). Эй! Chico![70]

Цыганка. Тихо! Чем болел в детстве?

Килрой. Коклюшем, корью и свинкой.

Цыганка. Симпатии и антипатии.

Килрой. Люблю положения, из которых можно выпутаться. Не люблю полицейских и…

Цыганка. Ну ладно. Вот, подпиши. (Протягивает ему бланк.)

Килрой. Что это?

Цыганка. Всегда ведь что-то подписываешь, не так ли?

Килрой. Пока не прочту, — не подпишу.

Цыганка. Это же просто небольшая формальность, чтобы повысить репутацию и произвести впечатление на нашу деревенщину. Засучи-ка рукав.

Килрой. Для чего?

Цыганка. Всажу тебе небольшую дозу.

Килрой. Чего?

Ц ы г а н к а. А тебе не все равно? Что — разве тебе раньше этого не делали?

Килрой. Кто не делал?

Цыганка. Офицеры, Americanos![71] (Впрыскивает ему гипосульфит.)

К и л р о й. Но я же не подопытный кролик!

Цыганка. Себе-то не ври. Все мы подопытные кролики в лаборатории Бога. Человечество — его незаконченная работа.

К и л р о й. Что-то мне не очень понятно.

Ц ы г а н к а. А кому понятно? Камино Реаль — веселая газета, только читать ее надо задом наперед! (Снаружи слышатся странные звуки рожка. Килрой садится на место. Цыганка ухмыляется.) Устал? В сон, что ль, от высоты клонит?

Килрой. Нервы здесь расшатались.

Ц ы г а н к а. Я научу тебя пить текилу — сосуды расширяет. Во-первых, сыплешь немного соли на тыльную сторону руки. Затем слизываешь ее языком. Потом — глоток вовнутрь! (Показывает.) А затем — закусываешь лимончиком. Так она легче идет — и какой кайф! Твоя очередь!

Килрой. Нет, спасибо. Я завязал.

Цыганка. На этот счет есть старая китайская пословица, которая по смыслу похожа на нашу «кашу маслом не испортишь». (Смеется.) Вставай, мальчик, дай-ка я на тебя гляну! А ты ничего на вид-то. Вот что значит работать за доллары. Тебя старухи никогда не кадрили?

Килрой. По правде говоря, нет, мэм.

Цыганка. Ну, что-то всегда бывает в первый раз.

К и л р о й. В этом вопросе не могу с вами согласиться.

Цыганка. Думаешь, я старая вешалка? (Килрой издает неловкий смешок. Цыганка бьет его по лицу.) Так что — погадать? На картах или на зеркальце?

К и л р о й. Не имеет значения.

Цыганка. Хорошо, начнем с карт. (Тасует и сдает.) Спрашивай.

Килрой. Фортуна что — от меня отвернулась?

Цыганка. Мальчик, она отвернулась от тебя еще в день твоего рождения. Спрашивай еще.

Килрой. Уезжать мне из этого города?

Цыганка. Будто у тебя есть выбор… Возьми карту. (Килрой берет.) Туз?

К и л р о й. Да, мэм.

Цыганка. Какого цвета?

Килрой. Черного.

Цыганка. О-о, годится. У тебя большое сердце?

К и л р о й. С голову ребенка.

Цыганка. Так оно разорвется.

Килрой. Этого я и боюсь.

Цыганка. Аза дверью тебя ждут мусорщики.

К и л р о й. За какой, за этой? Тогда я проскользну в другую.

Цыганка. Надо смотреть правде в глаза: твоя песенка спета. Давно пора уже знать, что фамилия «Килрой» занесена мусорщиками в черные списки.

Килрой. Знаю! Но не самый же я там…

Ц ы г а н к а. И все же это бьет но нервам. Но погоди! А вот и благая весть! Червовая дама.

К и л р о й. И что это значит?

Цыганка. Любовь, мальчик!

Килрой. Любовь?

Цыганка. Утешительный приз на конкурсе чудаков! Эсмеральда!

(Встает и шпыняет ногой гонг. На сцену выносят низкую тахту, на которой полулежа, в позе одалиски, сидит дочь Цыганки. Ее лицо закрыто блестящей вуалью. До пояса, поддерживающего ее прозрачную юбку-панталоны, она обнажена; лишь пара сверкающих изумрудных змеек извивается вокруг ее грудей. Обалдевший Килрой вертит головой — в ней словно защебетала канарейка.)

Килрой. Ты — ты кто? Сборщица чая?

Цыганка (грозя ему пальцем). Много будешь знать — скоро состаришься! Нянька, дай мне мой роскошный парик — в нем я выгляжу не больше, чем на сорок пять. Пошла кутить! Сначала к «Уолгрину» разменять…

Килрой. Что разменять?

Цыганка. Десятку, которую ты сейчас мне выдашь.

Н я н ь к а. Не спорь с ней. Если она сказала, — это железно.

Килрой. Аяине спорю. (Неохотно протягивает ей деньги.) Но надо же по-честному, ведь я заложил за нее свои золотые перчатки.

Нянька. Все эти янки-засранки хотят за так.

К и л р о й. Я хочу расписку.

Нянька. Хочешь выцыганить у цыганки?

К и л р о й. Хочу. А что ж еще?

Цыганка. Карты подскажут. Или зеркальце. Или чайный лист. Но никто еще у цыганки ничего не выцыганил! (Хватает купюру. Слышен вой ветра.) Погода-то меняется, и придется влезать в свои летние меха! Нянька, неси-ка меха!

Нянька (строя рожу). Норку или соболь?

Цыганка. Ха, а вот и куколка! Сюда! Засекай время! (Нянька бросает ей засаленное одеяло. Цыганка отдает няньке будильник и проходит сквозь отделанную бусами веревочную занавеску.) Adios![72] Ха-ха!

(Только она исчезает, как за сценой один за другим звучат выстрелы. Килрой вздрагивает.)

Эсмеральда (жалобно). Маме на улице так плохо.

Килрой. Хочешь сказать, на улице к ней приставали?

Эсмеральда. Какие-то типы.

Килрой (публике). Да уж, конечно, не приятели. (Она горестно садится на кушетку. Килрой облизывает губы.) Ты сегодня какая-то не такая, как тогда…

Эсмеральда. Тогда?

Килрой. Да, тогда на площади, когда эти гориллы на меня набросились, а тебя тащила в дом твоя мамочка! (Эсмеральда смотрит на него с удивлением.) Ты что, не помнишь?

Эсмеральда. Я вообще ничего не помню, что было до того, как луна вернула мне девственность.

Килрой. Был шок, а?

Эсмеральда. Да, шок.

Килрой (улыбаясь). Это называется «временная амнезия».

Эсмеральда. Янки…

К и л р о й. А?

Эсмеральда. Я рада, что это ты. Что я тебя выбрала. (И далее тихим голосом.) Я рада. Я очень рада…

Нянька. Куколка!

Эсмеральда. Что, Нянька?

Н я н ь к а. Ну как, дела идут?

Эсмеральда. Еле-еле.

Н я н ь к а (с трудом передвигаясь). Хочу почитать что-нибудь простенькое.

Эсмеральда. Он сидит на «Тайнах экрана».

К и л р о й (вскакивая). О, да вот же они! (Протягивает ей киножурнал. Она так же неуклюже ковыляет обратно.) Мне как-то неловко… (Вдруг достает фотографию в серебряной рамке.) Хочешь посмотреть картинку?

Эсмеральда. Какую?

К и л р о й. Фотографию.

Эсмеральда. Твою?

К и л р о й. Моей единственной верной женщины. Она была платиновая блондинка, как Джин Харлоу[73]. Ты помнишь Джин Харлоу? Да нет, не помнишь. А мы, стареющие, помним. (Кладет фотографию в сторону.) Говорят, ее пепел хранится в маленькой частной часовне в Форест-Лон. А, может, было бы лучше его рассеять, чтобы выросло много новых Джин Харлоу, а потом, весной, собирать их прямо с куста? Но ты не слишком разговорчива.

Эсмеральда. Хочешь, чтобы я болтала?

К и л р о й. Ну, так делается в Штатах. Немного вина, пара пластинок, чуть-чуть поболтали, а потом, если обе стороны в настроении, то… любовь… любовь…