Екатерина Владимирова - За гранью снов (СИ)

• Название: За гранью снов (СИ)
• Автор: Екатерина Владимирова
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Эротика

Что есть реальность? То, что мы видим, или то, во что мы верим?  И что если то, что мы видим и считаем правдой, лишь хорошо завуалированная ложь? А то, во что мы никогда не верили, становится истиной? Невольно переступив черту дозволенного, уже не сможешь вернуться назад. Потому что там тебя уже никто не ждет.

---

Штефан

Он ненавидел себя в эти минуты. Но сердце билось, как сумасшедшее, от осознания, что этот день не прошел напрасно. А завтра он попытается вернуть ее вновь.

Но он не верил в то, что сможет добиться этого. Димитрий слов на ветер не бросает, а он обещал, что Кара останется с ним. Да и сама Кара не простила его. Она никогда, наверное, не просит. Такое не забывается. Но он будет последним трусом, если хотя бы не попробует. Он найдет способ. Он найдет причину. Он будет пытаться вновь и вновь, и стена рухнет. Димитрий ясно дал понять, что Кару не продаст. Если не будет достойной причины. А этой причины у Штефана пока не было. Ее не было почти месяц. Долгий томительный месяц, когда он, сходя с ума от неизвестности и отрицания тех чувств, что разрывали его грудь на части, едва не обезумел.

И только спустя месяц, он, наконец, понял, что с ним происходило. Уже после того, как Максимус признался в предательстве, а сам он обил порог особняка Мартэ в бесплотных попытках заполучить Кару назад. Новое, забытое чувство, похороненное сознанием в глубине души и ледяного сердца. Настолько непривычное, что казалось неправильным и запретным. Но это чувство было. Его нельзя было вытравить изнутри или принудить его уйти. Оно врослось в него, въелось в кровь, растворилось в нем без остатка. Давно забытое, неправильное, запретное… Оно не должно было возродиться в нем, ведь когда-то лично было похоронено им в глубине души, чтобы огородить себя от боли. Не просто одержимость. Любовь. Та, что исцеляет и убивает одновременно. Возносит на небеса или свергает на грешную землю.

Так вот она какая… его любовь. Давно забытая, спрятанная глубоко в памяти, разбитая и покалеченная, но еще… дышит. Он слышит ее вздохи, он чувствует биение ее сердца, он ощущает ее дрожь. Такое маленькое, но такое сильное чувство! Оказывается, признаться в нем себе не так и страшно. И почти не больно. Только бы она тоже... что-то чувствовала. Еще... чувствовала к нему что-то, кроме ненависти!..

И он срывается с места, вновь мчится в особняк Димитрия и, едва не срывая звонок, а потом чуть не сбив с ног верную служанку Рослин, врывается в кабинете друга, плотно и с грохотом захлопнув за собой дверь.

- Здравствуй, Димитрий, - без объяснений выговаривает он застывшему в кресле мужчине, а тот никак не реагирует на его вторжение. - Надо поговорить. Срочно!

Следом за Штефаном в кабинет врывается и Рослин, тяжело дыша и со злостью глядя на нежданного гостя.

- Господин Мартэ, я пыталась его остановить! - воскликнула она, подскочив к хозяину. - Но он вломился, словно ураган, я не успела… Я не смогла его удержать. Мне позвать Лукаса?

Димитрий взглянул на Рослин, перевел недовольный взгляд на застывшего с мрачной миной на лице Штефана, а потом вновь обратился к женщине, то и дело поглядывающей на Кэйвано, насупившись.

- Не стоит, Рослин, - покачал головой Димитрий, вставая с кресла. - Я сам разберусь… со своим гостем.

Почему-то тон, которым говорил Мартэ, Штефану не понравился, но он отбросил прочь плохие мысли.

- Но, господин Мартэ! - пыталась возразить служанка, явно вознамерившаяся выставить Кэйвано за дверь.

- Ступай, Рослин, - с нажимом выговорил Димитрий, глядя на нее так, будто что-то говоря глазами. С неохотой женщина подчинилась. Кивнула, мрачнея, поджала губы и, бросив на Князя пренебрежительный взгляд, вышла из кабинета.

- Не особенно радужный прием, - сквозь зубы проговорил Штефан, глядя на закрывшуюся дверь.

- А ты достоин чего-то еще? - сухо спросил друг, повернувшись к Штефану спиной.

- Я вернулся всего пару часов назад, меня не было три дня, - сказал Штефан, сдерживая злость, - а ты меня… гонишь?!

Димитрий предпочел не отвечать, молча пожав плечами. А Штефан, понимая, что что-то произошло, но не осознавая, что именно, подошел к Димитрию со спины. Тот лишь напряженно выпрямился.

Как начать разговор, столь волнительный, важный, что даже руки трясутся от предвкушения, гнетущего ожидания и волнения? У него - хладнокровного Князя!

Они молчали. Димитрий смотрел в окно, даже не бросив на друга короткого взгляда, а Штефан не знал, как начать. Казалось, мир перевернулся. И Димитрий смотрит на него волком, точнее... не смотрит вообще. И Штефан понимает, что должен что-то сказать, он ведь за этим сюда пришел! Но слова не идут с языка.

Как сказать о любви, в которую перестал верить? Как сказать о любви, которая кажется невозможной? И сейчас тоже кажется... неправильной, запретной. Но душераздирающей и всесильной, способной растопить даже ледяное сердце дикого зверя.

Но как высказать ее? Где найти слова? Чем выдать ту глубину чувств, что родились в нем?..

- Я нашел причину, Димитрий, - проговорил Штефан, наконец, тихо, но твердо.

- О чем ты? - не повернувшись к нему, спросил Мартэ, и Штефан вдруг остро почувствовал: произошло нечто непоправимое.

- Ты говорил, что продашь мне Кару, когда я найду причину, - проговорил он, ощущая, как вспотели ладони. И что-то режет изнутри, бьется сердце, тревожно стучит, боясь быть отвергнутым. - Я нашел ее. Нашел причину…

- Это уже не имеет значения! - отрезал Димитрий, резко повернувшись к Штефану и заглянув ему в глаза.

И Кэйвано понял, что всё рушится. Он не успел. Опоздал! Что-то не так. А Димитрий смотрит на него очень внимательно, и что-то новое читается в его взгляде, но Штефан не может уловить, что именно.

- Я не продам тебе Кароллу, - резко падает между ними свинцовый лед из слов. - Никогда не продам.

Штефану кажется, что он ослышался. Перед глазами встал белесый туман, а затем – алая пелена.

- Ты даже не хочешь услышать…

- Мне плевать, Штефан! - резко перебивает его друг. - Что бы ты ни сказал, это не убедит меня. Я ее не продам!

И Штефан уже не может сдержаться.

- Ты обещал, Димитрий! Ты обещал, черт побери, отдать ее мне, когда я найду причину!

- Тогда я еще не знал, что ты, мерзавец, избивал мою дочь! - яростно зарычал Димитрий, сорвавшись.

Штефан застыл, будто громом пораженный. Так бывает иногда, что слова оказываются сильнее удара. Они оглушают, калечат, убивают... всё убивают в тебе, и даже тебя убивают. И не веришь им, не желаешь верить, отказываешься, потому что... потому что... Они ложь! Они – убийцы твоих мечтаний.

- Что?.. Дочь? - он ошарашенно уставился на Мартэ. - Но у тебя нет дочери...

- Мою Каролину, дочку Милены, - поясняет Димитрий совершенно без сомнения.

Грудь начинает давить с такой силой, что, кажется, та сейчас разорвется от жгучей боли. Не может быть! Неправда, ложь, чья-то... шутка, вполне неудачная! Только вот смеяться не хочется. И что-то тянет в груди, жжется и колется, не унять и бешеный стук сердца, и ритмичную пульсацию в висках, и дрожь рук...

- Она пропала двадцать лет назад, - завороженно покачал Штефан головой. – Это невозможно...

- И вот она нашлась, - отрезал Димитрий, сжав руки в кулаки. - У нее родимое пятно, то самое, какое было и у Милены. Я уверен, что это она!

- Это невозможно, - прошептал Штефан, осознавая, что с этим признанием рушится не просто его просьба, но и вся его жизнь. Невозможно купить дворянку!.. - Этого не может быть, - повторял он, как заведенный, пытаясь отыскать соломинку. - Она даже не из Второй параллели! Я купил ее… она…

- Ее тайно вывезли за грань, когда похитили, - перебил Димитрий. - То, что она попала сюда и, я нашел ее, просто чудо.

- Но ведь ты не уверен точно, - сказал Штефан, качая головой и не желая верить тому, что он находится в шаге от поражения. - Нужно провести расследование, сделать анализ ДНК, еще кучу всего, чтобы…

- Прими как факт, Штефан, - резко перебил его Димитрий, - Каролла – моя дочь. Она – Мартэ́. А это значит, что теперь она свободна!

И Штефан вздрагивает от этих слов. Она свободна. Это равносильно - она недоступна. Для него. Никогда теперь. Он осознает это стремительно и однозначно. А Димитрий продолжает жечь его словами:

- Я буду ходатайствовать перед Советом, чтобы ее признали, - голос его решителен, а у Штефана внутри всё дрожит. - Она истинная Мартэ и должна занять то место, которое принадлежит ей по праву рождения.

Штефан молчал. Он уже слышит, как рушится его жизнь, погребая его под своими обломками.