Фрида Вигдорова - Девочки (дневник матери)

• Название: Девочки (дневник матери)
• Автор: Фрида Вигдорова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011

Фрида Абрамовна Вигдорова (1915–1965) была педагогом, журналистом, писателем, автором книг «Мой класс» (1949) о первых шагах молодой учительницы, трилогии «Дорога в жизнь», «Это мой дом», «Черниговка» (1954–1959) о детском доме и дилогии «Семейное счастье», «Любимая улица» (1962–1964), где с одним из героев она поделилась собственной журналистской судьбой.

Тема воспитания детей, подростков была главной (но не единственной) темой её книг и статей. При жизни Ф. А. вышло несколько сборников её статей, которые, в отличие от книг, никогда потом не переиздавались, так что нынешнее поколение знает Вигдорову-публициста только по её записи 1964 года двух судов над Бродским (на обоих судах она была с начала до конца), которая распространялась в самиздате, попала за границу, побудила к действию целую армию защитников Бродского и в конце концов помогла молодому поэту, приговорённому за «тунеядство» к 5 годам подневольного труда в северной деревне, вернуться в Ленинград через полтора года.

Среди блокнотов с записями Ф. А. особняком стоят её материнские дневники. Они подготовлены к печати дочерью автора А. А. Раскиной и опубликованы в журнале «Семья и школа»: 2010, №№ 8, 9, 10, 11, 12; 2011, №№ 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12.

Кроме того, «Дневник матери» целиком напечатан в сдвоенном номере 9–10 «Семьи и школы» за 2012 год.

---

Я по Галиной просьбе рассказывала ей содержание иллюстраций к Дантовскому «Аду». Саша некоторое время прислушивалась, а потом сказала:

— Это злая книга. Не надо ее, давайте читать другую!

6 июня 46.

Саша:

— Мама, ты меня любишь?

— Люблю, люблю, — отвечаю я устало.

— А почему таким тоном? — спрашивает Саша огорченно.

— Каким же тоном, по-твоему? — удивляюсь я.

— Бедным… Бедным тоном, — поясняет Саша.

* * *

Вчера мы переехали на дачу. Саша в упоении. Рвет цветы, научилась кататься на велосипеде, восхищается каждой травкой, командует Севочкой. Он несколько сопротивляется.

* * *

Галя вчера отбыла в Ленинград к бабушке Вале.

15 июня 46.

— Мама, я тебе расскажу смешное: тетя Поля говорит не «надеваю», а «одию». Правда, смешно?

* * *

Саша:

— Мама, я хочу ходить босиком, ведь Севочка ходит босиком!

— Он мужчина! — говорю я.

— А я кто? — с интересом спрашивает Саша.

— А ты женщина.

— Буду… — поправляет Саша.

— А сейчас кто же ты?

— Сейчас я просто девочка, а Сева просто мальчик. Потом я буду женщина, а Сева — мужчина…

Мы смеемся. Саша с удовлетворением поясняет:

— Я все понимаю…

* * *

Еще о воздействии художественной литературы на человеческую душу. Я стала читать Саше ненецкую сказку «Кукушка»:

«Вот что было. Жила на земле женщина. Было у нее четверо детей. Не слушались дети матери. Бегали, играли на снегу с утра до вечера. Вернутся к себе в чум, целые сугробы снега на пимах натащат, а мать убирай.

Одежду промочат, а мать суши.

Трудно было матери.

Вот один раз летом ловила мать рыбу на реке. Тяжело ей было, а дети ей не помогали.

От такой жизни, от работы тяжелой заболела мать. Лежит она в чуме, детей зовет, просит:

— Детки, воды мне дайте. Пересохло у меня горло. Принесите мне водички!

Не один, не два раза просила мать: не идут дети за водой.

Старший говорит:

— Я без пимов!

Другой говорит:

— Я без шапки!

Третий говорит:

— Я без одежи!

А четвертый и совсем не отвечает.

Сказала тогда мать:

— Близко от нас река, и без одежи можно за водой сходить. Пересохло у меня во рту. Пить хочу!

Засмеялись дети…»

Не успела я дойти до этих слов, как с Сашей стало твориться что-то уму непостижимое — она заплакала и закричала: «Зачем ты мне читаешь такую злую книгу? Про таких детей?»

Она долго плакала и рыдала на удивление мне и Севочке.

Может, я и неверно поступила, но только сказку я все-таки дочитала ей до конца. Саша слушала, мучаясь и страдая:

«…Засмеялись дети, из чума выбежали. Долго играли, в чум к матери не заглядывали.

Наконец, захотел старший есть — заглянул в чум.

Смотрит он, а мать посреди чума стоит. Стоит и малицу надевает.

И вдруг малица перьями покрылась.

Берет мать доску, на которой шкуры скоблят, и доска та хвостом птичьим становится.

Наперсток железным клювом стал.

Вместо рук крылья выросли.

Обернулась мать птицей и вылетела из чума.

Закричал старший сын:

— Братья, смотрите, смотрите! Улетает наша мать птицей!

Тут побежали дети за матерью, кричат ей:

— Мама, мы тебе водички принесли!

Отвечает им мать:

— Ку-ку! Ку-ку! Поздно, поздно. Теперь озерные воды передо мной. К вольным водам лечу я.

Бегут дети за матерью, зовут ее, ковшик с водой протягивают. Меньшой сынок кричит:

— Мама, мама! Вернись домой! Водички на! Попей, мама!

Отвечает мать издали:

— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! Поздно, сынок, не вернусь я.

Так бежали за матерью дети много дней и ночей — по камням, по болотам, по кочкам.

Ноги себе в кровь изранили. Где побегут, там красный след остается.

Навсегда бросила детей мать-кукушка.

И с тех пор не вьет себе кукушка гнезда, не растит сама своих детенышей.

А по тундре с той самой поры красный мох стелется».

* * *

Некоторое время спустя я попросила Сашу: «Саша, принеси мне, пожалуйста, портфель». Саша принесла и, отдавая, сказала: «Маму надо слушаться, а то улетит».

А сказка очень хорошая и действительно очень грустная. Саша, которая все сказки готова слушать по 50 раз кряду, от этой сказки с отвращением отказывается: «Не хочу, не буду слушать. Лучше про зайца, который напугал волка».

10 июля 46.

Саша мне: «Ты мне так нравишься, мама, что я тебя люблю больше, чем до слез, больше, чем безумно, и больше, чем крепко».

* * *

— Мама, тебе приятно, когда я тебя целую? — спрашивает Саша.

— Приятно.

— А когда Галя тебя целует, тебе приятно?

— Приятно, — отвечаю я между делом и довольно безмятежно, не подозревая, что за этим последует.

— А когда папа тебя целует, тебе приятно? — Я оглядываюсь как затравленный зверь, потому что народу кругом довольно много и все смеются.

— Построй-ка мне лучше домик, — говорю я.

— А когда дядя Сережа (один из присутствующих, малознакомый мужчина и чужой гость) тебя целует — тебе приятно?

И с чего она взяла, боже мой?

* * *

От Валентины Николаевны пришло письмо. Вот что она пишет о Галке:

«Для меня она просто ребенок, избалованный, своевольный и очень неорганизованный в своем ребячьем быту. Но я на нее пожаловаться не могу. Мы с ней запанибрата, меня она слушается, охотно берется за всякую работу, конечно, мелочную, но все у нее получается быстро, стремительно и часто вместо помощи она бедокурит. Во всех случаях она меня слушается, привыкла мыть шею утром, вечером ноги, чистить зубы, а волосы заплетаем в косы и завязываем впереди, что к ней идет, и она каждый день щупает их — не потолстели ли за ночь. Дружна и общительна со всеми, но играет преимущественно с маленькими, а со взрослыми детьми почему-то вздорит, вероятно, не желает терять своего авторитета.

Очень сообразительна. Пока мы были в Ленинграде, она попросила меня показать ей, как шьют на ножной машине, и, представь себе, что то, что не давалось Лие до 16-ти лет, она освоила (движение машины) за час и самостоятельно строчила тряпочку. Также освоила вязание крючком, на что было затрачено больше времени, но и это преодолено, и она взялась вязать себе косыночку. Она очень сообразительна и настойчива в своих желаниях, очень деятельна. Она уже загорела, очень свежо и весело выглядит, ест хорошо и все, что даю. Спорит из-за молока, предпочитая простоквашу, и бегает целый день без оглядки вокруг дома, к соседям, к приятелям, и не обижайтесь на нее, она по-детски вспоминает вас всех только тогда, когда недовольна мною: тогда сразу садится писать письмо, но не жалуется — это значит, что она сознает свою неправоту».

14 июля 46.

Саша ежедневно доводит меня до исступления одним и тем же вопросом:

— Мама, кого ты больше любишь — меня или Галю?

— Одинаково, — отвечаю я.

— Одинаково не любят, — говорит Саша.

25 июля 46.

Саша:

— Мама, дай, пожалуйста, попить!

— Сейчас…

— Мама, если ты не дашь мне пить, я улечу, как та кукушка.

Я молчу. Тогда Саша усиливает впечатление:

— Приедет папа, — говорит она, — и скажет: «Фрида, где Саша?» А ты что скажешь?

— Я скажу, что ты улетела.

— А он что скажет?

Чувствуя, что я даже предположить затрудняюсь, что скажет папа Шура, Саша спешит мне на выручку:

— Не бойся, я прилечу и преврачусь опять в маленькую хорошенькую девочку.

* * *

Саша и Сева собирают малину. Оба одновременно увидели одну и ту же ягоду и поссорились: каждый хотел ее сорвать.

Я стала стыдить их за жадность.

Через полчаса они снова встретились в малиннике, и Саша ежеминутно рапортовала мне: «Мама, я нашла ягоду и отдала ее Севе. Мама, Сева нашел две ягоды и отдал мне. Мама, я найду три ягоды и отдам ему».

* * *

Саша:

— Мама, у меня по руке ползет какой-то босикомый.

* * *

Мальчик Шура (драчун и забияка) говорит:

— Я мальчишек во дворе не боюсь. Я говорю им: «Только троньте меня, вам же хуже будет!»

Саша:

— А почему им будет хуже?

— А если они меня побьют, я пойду к их родителям и скажу: «Ваши дети меня побили!»

Саша, спокойно:

— А они скажут: «Правильно сделали».

Саша и Сева.

1 августа 46.

Выдумала новую игру и очень любит ее:

— Мама, будем играть, как будто ты мне незнакомая. Спроси: «Девочка, как тебя зовут?»

— Девочка, — послушно говорю я, — как тебя зовут?

— Фаничка! — отвечает Саша.

— А фамилия твоя?

— Фамилия моя… фамилия моя… Моя фамилия — Крошкина! Я знаю ваших дочек. Вашу младшую дочку зовут Сашенька Раскина, а старшую — Галя Кулаковская. Я с ними познакомилась. Мы с ними играем… Мама, ну спроси же меня еще!