Бернард Корнуэлл - 1356 (ЛП) (др.перевод)

• Название: 1356 (ЛП) (др.перевод)
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2014

Ступай с богом и сражайся как дьявол! Обаятельный герой и погоня за мистическим мечом -- таков замечательный новый роман искусного рассказчика из Британии, действие которого достигает кульминации во время битвы при Пуатье в 1356 г. Продолжает бушевать Столетняя война и в самых кровавых битвах ещё предстоит сразиться. По всей Франции закрываются врата городов, горят посевы, страна замерла в тревожном ожидании грозы. Снова под предводительством Чёрного Принца вторглась английская армия,  победившая в битве при Креси, и французы гонятся за ней. Томасу из Хуктона, английскому лучнику по прозвищу «Бастард» велено разыскать утерянный меч Святого Петра, оружие, которое по слухам дарует любому своему владельцу неизменную победу. Когда превосходящие силы противника устраивают английской армии ловушку близ города Пуатье, Томас, его люди и его заклятые враги встречаются в небывалом противостоянии, которое перерастает в одну из величайших битв в истории.

---

- Конечно, я из Италии! Если тебе нужно что-то нарисовать, ты ищешь итальянца. Если тебе нужна что-то намалевать, запачкать и забрызгать, ты ищешь француза.

Или этих двух дураков, - он указал на своих помощников, - идиотов! Продолжайте помешивать штукатурку! Они, может, и итальянцы, но мозги, как у французов.

В одно ухо влетает, в другое вылетает! - он подобрал кожаную плетку, чтобы отстегать одного из помощников, потом резко опустился на одно колено.

Помощники тоже преклонили колена, а потом Томас увидел, кто вошел в комнату, и тоже снял шапку и встал на колени.

Его святейшество вошел в комнату в сопровождении четырех кардиналов и дюжины других священников. Папа Иннокентий с отсутствующим видом улыбнулся художнику, потом уставился на только что написанные фрески.

Томас поднял голову, чтобы взглянуть на Папу. Иннокентий IV, уже три года как Папа, был стариком с поредевшими волосами, вытянутым лицом и трясущимися руками.

Он был одет в красный плащ с оторочкой из белого меха и ходил слегка согнувшись, как будто у него был поврежден позвоночник. Он приволакивал левую ногу, но его голос был достаточно звучным.

- Ты проделал хорошую работу, сын мой, - сказал он итальянцу, - превосходную! Надо же, эти облака выглядят более реальными, чем настоящие!

- Все во славу Господа, - пробормотал Джакомо, - и чтобы прославить вас, ваше святейшество.

- И ради твоей собственной славы, сын мой, - отозвался Папа, сделав неясный жест благословения в сторону двух помощников. - А ты тоже художник, сын мой? - спросил он Томаса.

- Я солдат, ваше святейшество, - ответил тот.

- Откуда?

- Из Нормандии, ваше святейшество.

- А! - Иннокентий казался довольным. - У тебя есть имя, сын мой?

- Гийом д'Эвек, ваше святейшество.

Один из кардиналов, чья красная ряса плотно обтягивала живот обжоры, быстро отвлекся от рассматривания потолка и бросил такой взгляд, как будто собирался возразить.

Потом он закрыл рот, но продолжал глазеть на Томаса.

- А скажи мне, сын мой, - Иннокентий не заметил реакцию кардинала, - поклялся ли ты в верности англичанам?

- Нет, ваше святейшество.

- А многие норманны это сделали! Но я не должен тебе этого говорить. Я оплакиваю Францию! Слишком многие умерли, и настало время для мира под христианским небом.

Благословляю тебя, Гийом, - он протянул руку, и Томас встал, подошел к нему, снова встал на колени и поцеловал кольцо рыбака, которое Папа носил поверх вышитой перчатки. - Благословляю тебя, - сказал Иннокентий, возлагая руку на обнаженную голову Томаса, - и молюсь за тебя.

- А я буду молиться за вас, ваше святейшество, - сказал Томас, задумавшись о том, не был ли он первым в мире отлученным от церкви человеком, получившим благословение от Папы. - Я буду молиться за ваше долголетие, - он прибавил вежливую фразу.

Рука на его голове задрожала.

- Я старый человек, сын мой, - сказал Папа, и мой врач говорит, что я проживу еще долго. Но врачи лгут, не правда ли?

Он хихикнул.

- Отец Марчан говорит, что его каладрий может сказать, ждет ли меня долгая жизнь, но я скорее поверю своим лживым врачам.

У Томаса перехватило дыхание и внезапно он почувствовал биение своего сердца. Казалось, комната наполнилась холодом, потом дрожь папской руки вернула Томасу дыхание.

- Каладрий, ваше святейшество? - спросил он.

- Птица, которая предсказывает будущее, - ответил Папа, убирая руку с головы Томаса. - Настанет век чудес, когда птицы станут пророками! Разве не так, отец Маршан?

Высокий священник поклонился Папе.

- Ваше святейшество и так творит чудеса.

- О нет! Чудо заключено здесь! В этих фресках! Они превосходны. Поздравляю тебя, сын мой, - обратился Папа к Джакомо.

Томас украдкой бросил взгляд на отца Маршана и увидел худощавого человека со смуглым лицом и глазами, которые, казалось, сверкают, зелеными глазами, наполненными силой и устрашающими, которые внезапно остановились на Томасе, он опустил взгляд, уставившись на туфли Папы с вышитыми на них ключами Святого Петра.

Папа благословил Джакомо, а потом, удовлетворенный тем, как продвигается работа над фресками, похромал к выходу. Свита последовала за ним, вся, кроме жирного кардинала и зеленоглазого священника, которые остались.

Томас был уже готов встать, но кардинал положил тяжелую руку ему на голову и заставил снова опуститься.

- Назови свое имя еще раз, - потребовал он.

- Гийом д'Эвек, ваше преосвященство.

- А я кардинал Бессьер, - сказал человек в красной сутане, держа руку на голове Томаса. - Кардинал Бессьер, архиепископ Ливорно, папский легат при короле Франции Иоанне, которого Господь благословил превыше всех земных монархов, - он помедлил, со всей очевидностью желая, чтобы Томас повторил его последние слова.

- Благослови Господь его величество, - с готовностью отозвался Томас.

- Я слышал, что Гийом д'Эвек умер, - произнес кардинал угрожающим тоном.

- Это был мой кузен, ваше преосвященство.

- Как он умер?

- Чума, - расплывчато произнес Томас. Сир Гийом д'Эвек был его врагом, потом стал другом и умер от чумы, но до этого сражался вместе с Томасом.

- Он дрался за англичан, - сказал кардинал.

- Я тоже об этом слышал, ваше преосвященство, и это позор нашей семьи. Но я почти не знал своего кузена.

Кардинал убрал руку, и Томас встал. Священник с зелеными глазами рассматривал поблекшую роспись на дальней стене.

- Это ты нарисовал? - поинтересовался он у Джакомо.

- Нет, отец, - ответил тот, - это очень старая роспись, и очень плохая, возможно, ее здесь намалевал какой-то француз или бургундец? Его святейшество желает, чтобы я ее заменил.

- Уверен, ты так и сделаешь.

Тон священника привлек внимание кардинала, который теперь тоже уставился на старую роспись. Он посмотрел на Томаса, нахмурившись, как будто сомневаясь в его словах, но созерцание росписи его отвлекло.

Поблекшая картина изображала Святого Петра, легко узнаваемого, потому что в одной руке он держал два золотых ключа, а другой протягивал меч в сторону коленопреклоненного монаха.

Оба находились на заснеженном поле, хотя кусок поверхности вокруг коленопреклоненного человека был расчищен от снега. Монах тянулся к мечу, а за ним наблюдал еще один, нерешительно выглядывая из-за приоткрытого ставня небольшого покрытого снегом дома.

Кардинал изучал картину довольно долго и поначалу выглядел удивленным, но потом содрогнулся от гнева.

- Кто этот монах? - спросил он у Джакомо.

- Я не знаю, ваше преосвященство, - ответил итальянец.

Кардинал вопросительно взглянул на зеленоглазого священника, который в ответ лишь пожал плечами. Кардинал разъярился.

- Почему ты до сих пор это не закрасил?

- Потому что его святейшество приказал сначала расписать потолок, а потом стены, ваше преосвященство.

- Тогда закрась это сейчас! - прорычал кардинал. - Закрась это до того, как закончишь с потолком, - он бросил взгляд на Томаса. - Почему ты здесь? - потребовал он ответа.

- Чтобы получить благословение Папы, ваше преосвященство.

Кардинал Бессьер нахмурился. Ему внушало подозрение то имя, которым назвался Томас, но существование старой росписи, казалось,беспокоило его даже больше.

- Просто закрась это! - снова приказал он Джакомо, а потом опять посмотрел на Томаса. - Где ты остановился? - спросил он.

- У церкви Сен-Бенезе, ваше преосвященство, - солгал Томас. На самом деле он оставил Женевьеву, Хью и несколько своих людей в таверне около большого моста, очень далеко от церкви Сен-Бенезе.

Он солгал, потому что внезапный интерес кардинала Бессьера к Гийому д'Эвеку было совсем не тем, чего он мог пожелать. Томас убил брата кардинала, и если бы Бессьер узнал, кто Томас на самом деле, то на большой площади у папского дворца зажглись бы костры для еретиков.

- Я интересуюсь состоянием дел в Нормандии, - сказал кардинал. - Я пошлю за тобой после литургии. Отец Маршан тебя заберет.

- Заберу, - священник произнес это слово так, что оно прозвучало как угроза.

- Большая честь - помогать вашему преосвященству, - сказал Томас, склонив голову.

- Избавься от этого рисунка, - велел кардинал Джакомо, а потом повел своего зеленоглазого компаньона прочь из комнаты.

Итальянец, все еще стоя на коленях, сделал глубокий вдох.

- Ты ему не понравился.

- А ему кто-нибудь нравится? - спросил Томас.

Джакомо встал и закричал на своих помощников.

- Штукатурка застынет, если они не будут ее мешать, - объяснил он свой гнев Томасу. - У них каша вместо мозгов. Они миланцы, ага.

А это значит, что они идиоты. А кардинал Бессьер не идиот, он может стать опасным врагом, мой друг, - Джакомо этого не знал, но кардинал уже являлся врагом Томаса, хотя, к счастью, Бессьер никогда с ним не встречался и не имел представления, что англичанин находится в Авиньоне.