Дмитрий Янковский - Чистилище. Грань

• Название: Чистилище. Грань
• Автор: Дмитрий Янковский
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-089347-8

На рубеже тысячелетий люди верили в самые невероятные природные катаклизмы, способные угрожать всему живому на планете. Однако катастрофа, уничтожившая человеческую цивилизацию, оказалась рукотворной. Разработанный нацистом страшный вирус, вырвавшийся из военных лабораторий, убил большую часть человечества, а остальных превратил в кровожадных безумцев. Мир превратился в постапокалиптическую пустыню, в котором с трудом выживают укрывшиеся в подземных убежищах немногочисленные здоровые люди.

Кирилл был сыном высокопоставленного офицера ФСБ. Поэтому когда Санкт-Петербург накрыл смертельный вирус, уничтоживший половину населения планеты, семья Кирилла получила доступ в военный спецбункер, рассчитанный на случай ядерной войны.

Однако власть в бункере понемногу прибирает к рукам армейский фанатик-маньяк, одержимый идеями евгеники. Постепенно Кирилл и его новые друзья начинают приходить к выводу, что жизнь снаружи, среди мутантов и зараженных мародеров, может оказаться безопаснее, чем жизнь в бункере, среди богатых безумцев…

---

Осознавать это было не очень приятно, но против фактов не попрешь. Таким ли хотел видеть сына его настоящий отец? А ведь настоящего отца уважали не за должность, как нынешнего, не за атрибуты власти, а за золотые руки, спасшие многие жизни. Его до сих пор помнят матери вылеченных им детей, ему благодарны жены вылеченных мужей и мужья вылеченных жен, его еще долго будут помнить дети спасенных родителей. А кто будет помнить его нынешнего отца после смерти? Мама? Ну… Может быть. Кирилл все больше сомневался в правильности ее поступка, когда она вышла замуж за этого человека. Впрочем, Вадим Семенович многое объяснил. Она просто не знала, кто он, а потом уже поздно было что-то менять…

Хотя… О какой теперь памяти может идти речь, если спасенные настоящим отцом люди или мертвы, или превратились в мутантов? Теперь все равны… Или все же нет?

Кирилл брел позади солдата, глядя ему в спину. Больше смотреть было попросту не на что. Всюду одинаковые стены и сводчатый потолок. В гулких бетонных коридорах слышались голоса. Кто-то кому-то что-то терпеливо объяснял, кто-то на кого-то кричал. Эхо, многократно повторяя звуки, не давало разобрать ни слова. Но в конце коридора стало гораздо более людно, Кирилл увидел маму и отца, а также остальных прибывших, включая ребят и девушку его возраста.

– Дальше со всеми, – произнес солдат и, прибавив шаг, затерялся в бредущей по коридору толпе.

– Как ты? – спросила мама, когда Кирилл догнал ее и, вопреки обыкновению, взял за руку.

– Как все, – неохотно ответил Кирилл. – Наверное.

– Да, всем трудно, – согласилась она. – Но вам, молодым, наверное, особенно. Мы свою жизнь прожили. Хоть в какой-то степени. А вам теперь как? Отец побеседовал с местным командованием… Говорят, вирус поразил весь мир. Кроме как с Кронштадтом, связи ни с кем нет. Мобильники не ловят сеть. Эфир в привычных диапазонах пуст, а на коротких волнах, с любительских станций, звучат только редкие призывы о помощи. Это выжившие, кому удалось оторваться от мутантов и запереться в квартирах или офисах, где есть радиостанции. Обстановку все описывают одинаково…

– Атака из космоса, – уверенно заявил Кирилл.

– Что? – не поняла мама.

– Такое быстрое заражение всей планеты могло произойти только в случае, если вирус попал в атмосферу с космической пылью или метеоритом, расколовшимся на большой высоте. Впрочем, какая разница?

– Разница есть, – уверенно заявила мама.

– И в чем же она?

– Если это природное явление, то ничего нельзя сделать. А если чей-то злой умысел, то, может, где-то и вакцина против этого вируса есть, а то и лекарство для выживших.

Кирилл задумался. Эта мысль ему самому в голову не пришла, но в ней было рациональное зерно, как во многом, что говорила мама.

– Ты думаешь, это оружие? – уточнил он.

– Или оружие, вышедшее из-под контроля, или намеренный удар по всему населению Земли, с целью реализовать идею золотого миллиарда.

– Интересно, – признался Кирилл. – Но не представляю, как подобный вывод можно использовать на практике. Мы же заперты тут, как крысы в бочке.

– Возможно, не навсегда, – спокойно ответила мама.

– А где отец?

– Не знаю. Нам удалось перекинуться лишь десятком фраз. Похоже, его тут считают носителем какой-то важной информации, и он сразу перебрался поближе к командованию.

– Он и раньше так поступал. – Кирилл не удержался от язвительного замечания.

– Не надо так про отца! – одернула его мама. – Хотя бы из уважения ко мне! Он таким был не всегда!

– Я знаю.

– Откуда?

– Вадим Семенович рассказал. Представь, мы с ним как раз сегодня на эту тему беседовали. Знаешь, что я тогда подумал? Лучше бы ты за него замуж вышла, за Вадима Семеновича.

– Для кого лучше? – сощурившись, спросила мама.

– Для всех.

– То есть ты меня считаешь кем-то вроде проститутки, выбиравшей после смерти мужа, к кому выгоднее залезть под одеяло?

– Мама, зачем ты так?

– А как еще?! – Мама держала себя в руках, но ее голос дрожал. – Я любила Борю. Понимаешь? Это было главной причиной нашего брака. Я даже не знала, что он служит в госбезопасности, я считала его средним офицером без особых перспектив!

– Мама, я про тебя так не думал! – поспешил уверить ее Кирилл. – Это ты сама надумала сейчас. И я знаю почему. Потому что отец не оправдал твоих ожиданий, не сошелся с твоим представлением о нем. И теперь со стороны все не очень-то хорошо выглядит. Но я так не думаю. Я просто размышлял, как бы сложилась наша жизнь, если бы ты тогда выбрала другого.

– История не терпит сослагательных наклонений, – заявила мама.

Из коридора через широкий, ничем не закрытый бетонный проем прибывших провели в помещение, которое определенно была столовой, причем не наспех оборудованной, а стационарной, судя по вмурованным в пол тяжелым плитам, линиям раздачи пищи, мельницам и другому оборудованию, которое за полдня не установишь. Она и выглядела как обычная городская столовая советских времен. Вот только из кастрюль не шел пар, да и пахло здесь сухим бетоном, а не едой. На лотках раздачи не видно было ни салатов, ни мяса, ни гарниров, разложенных кучками. Столы стояли в три ряда, примерно по шесть мест за каждым и по шесть столов в ряду. Но пока все они были пусты.

Кирилл сразу догадался, что пространство бункера или, как минимум, та его часть, которая предназначена для спасенных, а не для размещения внутреннего гарнизона, была разделена на сектора. Судя по числу мест в столовой, каждый сектор был рассчитан на проживание примерно ста человек. Сколько таких секторов в бункере, предположить было сложно, но резон в таком разделении определенно имелся. Во-первых, это избавляло от большого трафика в местах общего пользования, так как каждый сектор, судя по этой столовой, имел собственную инфраструктуру, тогда как гарнизонные столовые, бани и прачечные располагались отдельно. Во-вторых, сектора наверняка разделялись герметичными люками, что повышало живучесть всего бункера. Попала радиация, химия или зараза в один сектор или пожар там начался – заблокировали вместе с людьми, и все. Как на подводной лодке. Зато остальные выжили.

– Здравствуйте, товарищи! – раздался сзади зычный, хорошо поставленный мужской голос. – Садитесь, пожалуйста, лицом ко мне, места всем хватит.

Народ начал рассаживаться на длинные лавки без спинок, расположенные параллельно столам. Мама прошла чуть дальше и заняла место примерно в середине. Кирилл поспешил устроиться рядом с ней.

– Ну вот! Думаю, все готовы слушать? – произнес тот же голос.

Он принадлежал человеку лет пятидесяти, облаченному в мундир полковника. Мужчина без всяких церемоний забрался с ногами на лавку и уселся на стол так, чтобы его всем было видно.

– Я полковник Измайлов, командир гарнизона данного бункера, – представился он. – Вам, может быть, не совсем привычно слышать в свой адрес обращение «товарищи» вместо «господа», но уж извините. Очень многое вам с сегодняшнего дня придется делать по воинскому уставу, а уставным обращением в российской армии является слово «товарищ», так что привыкайте.

По рядам собравшихся прокатился гул – сидевшие рядом начали обсуждать новость, но полковник их прервал, подняв руку и потребовав тишины.

– Обсудите все потом, – с едва заметной усмешкой произнес он. – Времени, боюсь, будет с избытком. Давайте я донесу до вас сначала самую важную информацию. Сразу предупреждаю, что говорить буду жестко, как есть. Если кто собирается падать в обморок – милости просим. Но вот паниковать не нужно, так как в коридоре за моей спиной отделение автоматчиков с полным боекомплектом. Вас прибыло чуть более двадцати человек. Под моим началом в бункере более пяти сотен. Я гарантирую, что мне проще прямо тут, в столовой, расстрелять вас всех, чем поставить под угрозу выживание гарнизона. И если раньше вы могли бы резонно заявить мне, что такие действия повлекут уголовную ответственность, то теперь думаю, у вас хватит соображения понять, что мне ничего не будет ни в каком случае. Как бы я ни поступил. По той причине, что судить меня просто некому. И сажать некуда. И лишать звания некому. – Он обвел взглядом собравшихся и продолжил: – Думаю, я достаточно внятно изложил структурную концепцию предстоящей беседы. Проще говоря, я сделал вам великое одолжение, впустив внутрь. Причем слово «одолжение» тут нужно понимать совершенно буквально. Я одолжил вам ваши жизни. Поэтому в любой момент считаю себя вправе их отобрать. Несогласные есть?

В столовой воцарилась мертвая тишина. Кирилл подумал, что если бы в углу, на кухне, мышь выпустила бы в атмосферу кишечные газы, все бы услышали это до неприличия отчетливо.

Ему и самому стало страшно. До рези в животе.