Генри Харт - Морской путь в Индию

• Название: Морской путь в Индию
• Автор: Генри Харт
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1954

Свою книгу Харт назвал «Морской путь в Индию». Но задача его, как он сам раскрыл ее в подзаголовке, была шире: не только дать «рассказ о плаваниях и подвигах португальских мореходов» — от первых экспедиций, организованных Генрихом Мореплавателем, до последней экспедиции Васко да Гамы, но также и описание «жизни и времени дона Васко да Гамы». Следует отдать справедливость Харту: с этой задачей он справился гораздо лучше, чем любой из его предшественников — историков географических открытий XIX–XX веков или литераторов.

В подавляющем большинстве случаев факты, сообщаемые автором, критически проверены. В результате получилась — несмотря на небольшой объем книги — капитальная сводка всего того, что нам известно о жизни Васко да Гамы и о его трех экспедициях, особенно — о первой, которая сыграла важную роль не только в португальской, но и в мировой истории.

---

Арабы привезли туда религию, язык и обычаи своей родины, которые были усвоены — зачастую, правда, в выхолощенной и извращенной форме — и стали преобладающими в торговых поселениях.

Эти поселения политически не подчинялись метрополиям, а были независимыми городами-государствами. Среди них не было политического единства или господства одного государства над остальными. Иногда один город какое-то время господствовал над несколькими другими, но никогда не было создано сколько-нибудь тесно объединенной федерации, которая могла бы оказать сопротивление вторжению или захвату. Именно эта роковая политическая слабость создала благоприятную почву для завоевания побережья Восточной Африки в XVI веке португальцами.

Включение мусульман в восточноафриканскую торговлю и рост их городов отнюдь не были результатом завоевания. Невоинственных и разделенных на мелкие племена туземцев легко было подчинить. И, действительно, они, насколько известно, без сопротивления подчинились арабской оккупации. Проникновение на побережье и вглубь страны постепенно расширялось с появлением большой группы метисов. Они, естественно, без труда переходили с места на место по населенному неграми побережью, проникая в глубинные области. Простые идеи ислама были близки племенам, с которыми эти люди соприкасались, и религия пророка глубоко проникла на Черный материк, являясь и по сей день господствующей неязыческой религией негров. В отличие от высших классов и вновь прибывших поселенцев, метисы в основном пользовались суахили[265] — языком, распространенным в Восточной Африке, который казался им проще и легче. В этот язык проникли арабские слова и выражения, и этот гибридный суахили является в настоящее время lingua franca.[266] Восточной Африки. Так как торговля была основным занятием арабских поселенцев и приезжих в восточноафриканских городах, внутренняя часть страны их не интересовала и там торговых пунктов было сравнительно мало. Исключение составляли пути, по которым переправляли рабов.

Институт рабства[267] существовал в Восточной Африке уже много веков и был развит и возведен в систему арабами вскоре после их появления в этих краях. Они брали рабов из более отдаленных районов, и самыми. бессердечными и жестокими работорговцами были метисы и сами туземцы[268]. Они не останавливались ни перед какими жестокостями, набирая рабов в караваны, которые заканчивали свой трагический и ужасный путь в прибрежных арабских городах. Невозможно хотя бы приблизительно подсчитать, сколько африканских туземцев было погружено оттуда на суда. Большинство из них доставлялось в Аравию, Турцию и Персию. Еще в 1853 году одну треть жителей арабского государства Оман составляли рабы, и те из нас, кто бывал в государствах Южной Аравии, могут подтвердить, что многие жители этих стран имеют характерные негроидные черты лица. У мусульманского государя Гауры, царствовавшего в Индии (1459–1474), было восемь тысяч негров-рабов. Помимо торговли обычными рабами, широкое распространение получила варварская практика кастрации и продажи евнухов. Много веков подряд непрерывный поток этих беспомощных, жестоко изуродованных существ шел через океан во все дворцы и гаремы мусульманских стран Северной Африки, Египта и Азии, наполняя сундуки купцов золотом. В самом деле, несмотря на потерю в результате жестокой операции огромного числа красивых рабов, этот вид торговли был самым прибыльным делом на восточном побережье Африки и в восточных морях.[269]

Большинство арабских жителей побережья были посредниками. Здесь не было фактически никакого ремесла, за исключением ткачества и производства железных изделий. Не было здесь также и излишков сельскохозяйственных продуктов, идущих на продажу, только в некоторых местах занимались продажей кокосовых орехов и кокосового масла. Из Восточной Африки вывозили рабов, слоновую кость, золото и серую амбру Взамен арабы импортировали из Индии, Персии и Аравии ткани, металлические изделия, бусы и другие готовые изделия, которые могли найти сбыт у туземцев. Арабы, по-видимому, никогда не решались заплывать на своих непрочных судах на юг дальше города Софала. Полагают, что они боялись быстрых течений этого района. По этой причине Гама не встречал арабских торговцев и арабских судов у побережья, пока его корабли пролагали сюда путь на север от мыса Доброй Надежды.

Важно отметить, что, несмотря на бессилие разобщенных здесь арабских поселений перед более могущественными португальцами, эти арабы были представителями религии, соперничающей с христианами, и в своей вражде к христианам той эпохи они были не менее фанатичны, чем португальцы в своей ненависти и презрении ко всем, кто исповедывал ислам.

Борьба Гамы со злыми силами моря и невежественными дикарями южного побережья на этот раз пока закончилась. Появился новый, более опасный противник — цивилизованные и полуцивилизованные народы восточного побережья. Столкнувшись с этим противником, Гама начал проявлять некоторые свои слабости — горячность, неистовость характера, недостаток такта и рассудительности и бессмысленную жестокость. Эти слабости вредили репутации его страны как в Африке, так и в Азии, и заложили основу для подозрений, недоверия и страха, следовавших по пятам его преемников на протяжении веков[270].

Жители Мозамбика резко отличались от тех голых дикарей, которых португальцы встретили во время предыдущих высадок на побережье. Цвет их кожи был значительно светлее, чем у негров, я говорили они на испорченном арабском языке. Они обычно носили плавно ниспадающее одеяние из белого или полосатого льняного полотна или хлопчатобумажной ткани и головной убор из бумажной или шелковой ткани. Мозамбик был оживленным торговым центром. Туда приходили корабли из Индии, Персии, Аравии и из различных восточноафриканских городов. В порту было много иностранных судов, грузивших и разгружавших гвоздику, перец, имбирь, золото, серебро, жемчуг и драгоценные камни. Гама вызвал Фернана Мартинша, знавшего арабский язык, и через него получил ценные сведения относительно происхождения этих товаров, ибо в этом месте ни один из них не производился. Разумеется, ему не раз приходилось слышать всякие небылицы о вещах, которыми он интересовался, вроде следующих: «Все драгоценные камни, жемчуга и пряности имелись тут в таком количестве, что их не нужно покупать, а можно было просто собирать в корзины». Он также получил сведения о народе, населяющем местность, прилегающую к острову. Это были «язычники, подобные зверям, дикие и совсем нагие, если не считать куска бумажной материи на бедрах, тела же их были обмазаны красной глиной». Туземцы этих племен носили в губах украшения из раковин, костей и небольших камешков. Туземцев можно было также встретить у берега в их выдолбленных челноках или в городе и его окрестностях.

Гама и его люди с большим интересом рассматривали четыре довольно больших арабских «доу» (одномачтовые суда), стоявших в гавани. Они имели палубы, а их паруса были из пальмовой рогожи. Португальцев больше всего удивило, что у этих судов не было ни одного гвоздя[271] и доски были скреплены кокосовым волокном[272]. Офицеры этих судов были опытными мореплавателями и пользовались компасами, квадрантами и картами, по всей вероятности, более точными, чем португальские. Возможно, что именно у мозамбикских арабов Гама научился строить деревянные резервуары под палубой для хранения воды.

В Мозамбике португальцы впервые увидели кокосовые пальмы. Автор «Рутейру» писал: «Пальмы этой страны дают плоды размером с дыню. Их ядро съедобно и по вкусу напоминает обыкновенный орех; в изобилии имеются у них также огурцы и дыни, которые они приносили нам на обмен».

В тот день, когда флотилия вошла в гавань, местный шейх нанес визит судну Коэлью. Корреа пишет об этом:

Он прибыл в двух связанных лодках, над которыми для защиты от солнца была устроена из цыновок крыша, держащаяся на шестах, скрепленных поперечными планками. В лодках находилось десять мавров, а сам шейх сидел на низком круглом табурете, на подушке, покрытой шелковой материей. Он был темнокожий, хорошо сложен и имел приятную наружность. Одет он был в арабскую бархатную плиссированную куртку и в голубой плащ, доходивший до колен, отделанный тесьмой и шитый золотом. Его шаровары были из белой материи и доходили до лодыжек. Остальная часть тела была обнажена. Талия поверх плаща была перехвачена шелковым кушакам, в который был продет отделанный серебром кинжал. В руке у него был меч, отделанный серебром. На голове он носил темную, плотно прилегавшую шапочку из мекканского бархата и разноцветный шелковый тюрбан, расшитый тесьмой и золотой бахромой.

Хотя Корреа не присутствовал при этом событии, описание костюма тех мест и того периода правильно.

И этому пышно разряженному вождю Коэлью преподнес в дар красный колпак! Важный шейх, полагая, что чужестранцы — мусульмане, как и он сам, с достоинством преподнес Коэлью свои черные четки, дабы тот мог пользоваться ими, когда произносил свои молитвы, и попросил, чтобы его доставили на берег в корабельной шлюпке. Он пригласил сопровождавших его португальцев зайти в его дом, где он угостил их прохладительными напитками, а когда они стали отъезжать, он передал им для Николау Коэлью кувшин с финиковым вареньем, приготовленным с гвоздикой и тмином. После этого шейх несколько раз навещал командующего и обедал с ним. Гама совершил ту же ошибку, что и Коэлью, предлагая шейху разный хлам, вроде шляп, платьев и коралловых нитей. Возможно, у Гамы не было ничего более ценного, что можно было бы предложить, ибо, как уже упоминалось выше, вещи в кладовых кораблей были достаточно хороши для невежественных дикарей, но не годились для обмена подарками с цивилизованными сановниками. Как бы то ни было, шейх «был так горд, что отнесся с презрением ко всему, что мы ему предлагали, и просил алую ткань. Мы не везли с собой такой ткани, но все, что у нас нашлось, мы отдали ему».