Эрих Раквитц - Чужеземные тропы, незнакомые моря

• Название: Чужеземные тропы, незнакомые моря
• Автор: Эрих Раквитц
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1969

В Германской Демократической Республике имя Эриха Раквитца знакомо всем юным любителям географии. «Чужеземные тропы, незнакомые моря» вышли в свет в Лейпциге в 1959 году и очень быстро стали настольной книгой будущих путешественников и мореплавателей. Первое издание разошлось мгновенно, и такая же судьба ожидала все семь переизданий, появившихся в ГДР в последующие годы.

Эрих Раквитц известный мастер молодежной литературы популярного жанра. Он получил признание на конкурсе, проведенном в Берлине в I960 году, где был удостоен первой премии.

В Советском Союзе эта книга издается впервые.

Книга Эриха Раквитца ведет читателя по тем тропам, которые постепенно становились сквозными магистралями нашей планеты, и по неведомым морям, ныне пойманным в координатные сети и положенным на точнейшие карты. Это занимательная энциклопедия географических открытий, занимательная потому, что она раскрывает сокровенный смысл событий, в ходе которых неуклонно расширялся кругозор обитателей нашей планеты.

---

Но вдруг дело принимает серьезный оборот. Впереди вырастает сине-зеленый поток глетчера. «Беннетт» собирается с силами, нужно подняться. Подняться! Балкен снова сменил Джуна. Бэрд сидит позади пилота, ему предстоит принять важное решение. Полетят ли они маршрутом Амундсена и пройдут над глетчером Акселя Хейберга или же изберут путь через соседний ледник Лив? Первый известен по описаниям норвежца, про второй никто толком не знает ничего. Неизвестно, как высоко находится здесь перевал и можно ли проскользнуть между его вершинами? Полная неизвестность. Но она-то все и решает. «Беннетт» берет курс на Неизвестность…

Пока Мак-Кинли с одержимостью охотника, почувствовавшего редкую дичь, щелкает затвором камеры, Джун сливает горючее из запасных канистр в главный бак. Бесполезные пустые жестянки кувырком летят через люк на землю. Из застывшего ледяного потока грозно тянутся ввысь острые вершины гигантских гор: слева гора Нансена, справа — массивные мраморные фланги горы Фишера. Где-то между ними должно быть ущелье, через которое откроется путь к полярному плоскогорью. Альтиметр указывает 2900 метров. Этого недостаточно. Уже стали ощутимы вертикальные воздушные течения, все сильнее отжимают они нос самолета книзу. Балкен как бы сросся с машиной. Поворачивая то влево, то вправо, он чуть ли не физически чувствует зоны спокойного воздуха. Проступая в морозной дымке, впереди показывается горный перевал. Как и следовало ожидать, он тесен. Машина еще не набрала нужную высоту и, несмотря на все усилия Балкена, не хочет подыматься выше: груз слишком велик, а воздух слишком разрежен. Машина мчится к губительному столкновению. Пока еще проход достаточно широк, еще можно повернуть обратно, но скоро это станет невозможно. Нужно немедленно решать. Самолет угрожающе близко подошел к похожей на стиральную доску поверхности глетчера. Джун кладет руку на спускной клапан главного бака и вопросительно смотрит на Бэрда. Тот кивает в знак согласия, и 2700 литров бензина — намного больше, чем тот резерв, которым они запаслись в последний момент на старте, — полились вниз. Тяжелая жертва![442] Она может стать чрезвычайно опасной, потому что уже теперь становится ясно: без промежуточной посадки возле запасного склада у глетчера самолет обратно не долетит. Впрочем, там тоже запасы невелики. Но и этой жертвы еще недостаточно. Балкен машет руками и кричит:

— За борт сто килограммов, за борт! Обратно пути нет. Теперь перевал уже слишком

тесен, чтобы повернуть. Мак-Кинли подтаскивает к люку мешок, и он летит за борт. Машина вздрогнула и немного подскочила вверх, но тотчас же попала под тяжелые удары еще более сильных нисходящих ветров. Четыре пары глаз смотрят на приближающуюся со зловещей скоростью черту. Вонзится ли в нее машина? Балкен пытается любым способом выиграть хотя бы 20 метров свободного пространства, но это не удается.

— Еще один мешок за борт! — кричит он.

Мак-Кинли схватил второй мешок; всего продовольствия хватило бы на то, чтобы в течение месяца прокормить четырех человек. С треском рассыпаются драгоценные запасы на поверхности ледника. Машина буквально подпрыгнула. Балкен ликует: они прошли перевал. Ставка была высокой, но игра выиграна. Под ними расстилается бесконечная белизна горного плато. До полюса 500 километров, добрых три часа полета…

Теперь у летчиков есть время, чтобы полюбоваться великолепным и жутким ландшафтом. Как застывшее озеро, лежит вечный снег, окаймленный рваными краями громадных горных цепей. За ними тянутся на восток и юго-восток вершины и хребты горных массивов, которых никогда еще не видел ни один человек.

Мак-Кинли переживает свой большой день. Куда бы ни направлял он объектив своей камеры, всюду неоткрытая целина, и он использует единственный шанс своей жизни. Он, фоторепортер XX века, привезет домой репортаж о ледниковом периоде, оставившем у Южного полюса гигантский след первобытной эпохи…

Пока машина на высоте 3500 метров летит к полюсу над едва понижающимся к югу плоскогорьем, Бэрд думает о своем. В этом мире целыми месяцами шли уже однажды Шеклтон, Скотт и Амундсен, не имея, по существу, ничего, кроме необыкновенной силы воли и неукротимой энергии. Они были рады, если проходили за день 30 километров — скорость улитки в сравнении с «Беннеттом», покрывающим такое расстояние за несколько минут. И все же, несмотря на свою скорость, машина более уязвима. Люди, если нужно, ведут в бой только самих себя, а на самолете даже пылинка, попавшая в карбюратор, может вызвать вынужденную посадку, и тогда…

Едва Бэрд подумал об этом, как вдруг стал давать перебои правый мотор. У летчиков замерло дыхание. Балкен, только что громко распевавший в предчувствии победы, готовится спланировать и лихорадочно ищет подходящую площадку на изрытой поверхности льда. Но, к счастью, Джуну удается быстро привести мотор в порядок. Напряжение спадает, лица снова проясняются, и каждый опять занимается своим делом. Приборы Бэрда показывают, что до полюса осталось 103 километра — полчаса полета. За это время можно легко закусить морожеными бутербродами и горячим кофе.

Но вот где-то в районе полюса стали сгущаться тучи, видимость резко ухудшилась, надвигался шторм. Видно, обратный полет превратится в гонку с непогодой. Победит тот, кто раньше достигнет ледника — выхода с плато…

Однако полет не был прерван, и скоро самолет оказался над той точкой, где разбил свою палатку Амундсен и где через 34 дня после этого, опустив голову, стоял Скотт. Ничто на бесконечной белой дали не указывает на то, что здесь когда-то были люди. Прошедшие 28 зим соткали над этим местом тяжелый ковер изо льда и снега. Через люк самолета выкидывается вниз почетный флаг с завернутым в него камнем с могилы Флойда Беннетта, летавшего с Бэрдом к Северному полюсу. Вслед за ним падают флаги Норвегии и Англии.

Здесь, где время как бы застыло в вечном сне, люди в самолете должны считать минуты. Нужно опередить ураган, который, выслав вперед свой черный форпост, грозит нагнать их на обратном пути. Но счастье и здесь улыбается экипажу. Балкен нашел устойчивый попутный бриз, и «Беннетт» со скоростью 200 километров в час проносится над плато…

Моторы выводят победную песню: домой, домой! Вдали на горизонте встает гора Нансена, обнадеживающий ориентир в жутком однообразии ландшафта. Другие вершины выглядывают из-за снежной завесы. С их помощью Бэрд может точнее ориентироваться по карте Амундсена. Как это неоценимо в таких условиях! Наконец показался перевал, но над вершинами уже сгущаются облака. От непогоды не скрыться.

— Полный газ, Балкен, полный газ! Мы должны опередить туман!

Порыв ветра подхватывает самолет и бросает его из стороны в сторону. Это первый удар шторма. Но, прежде чем последует второй, машина стрелой проносится в узкие ворота ущелья ледника Хейберга. Они вырвались буквально в последнюю секунду.

Перелет над плато продолжался ровно 145 минут…

На запасной базе у подножия ледника самолет приземлился: пришлось заправиться горючим — долгожданная возможность немного размяться, — затем «Беннетт» начал заглатывать остальные 650 километров.

29 ноября в десять часов восемь минут утра четыре человека, совершенно обессиленные, но счастливые, приземлились в Литтл-Америке. Полет к полюсу продолжался 18 часов 39 минут. Амундсен был в пути почти столько же недель!

* * *

…Итак, время рискованных экспедиций в Антарктике окончательно миновало. Век техники произвел революцию в методах исследований и дал ученым самое лучшее вооружение, способное покорить наиболее недоступные бастионы ледяного континента.

Цели исследований расширились. Речь шла уже не о том, чтобы только пополнить географические сведения; появилась уверенность, что глубоко подо льдом загадочной Южной земли хранятся громадные запасы сырья…[443] Давно миновала эпоха обмена каменных топоров на янтарь, мирру, слоновую кость и черных невольников; миновала и «золотая лихорадка» эпохи Колумба. Но движущие силы остались те же. Закон, тысячелетиями гнавший людей в далекие края, остался прежним.

Паролем капитализма стали теперь железо, уголь, медь, нефть, урановая руда — волшебные слова, сулящие сегодня власть и богатство. Однако финансовый мир мало склонен помещать капиталы в сомнительные предприятия. Ричард Бэрд, которому пришлось в буквальном смысле слова попрошайничать, по крохам собирая средства для своей первой антарктической экспедиции, почувствовал это и в 1933 и 1939 годах, когда он готовил свою вторую и третью экспедиции[444]. Ему принадлежат слова, сказанные после многочисленных и бесполезных попыток раздобыть деньги в Соединенных Штатах: «Наука должна стать деловой женщиной». Он попал в самую точку. Однако, несмотря на трудности, обе экспедиции дали хорошие результаты. На самолетах, на санях и тягачах, визуально и методом пеленгации было осмотрено и обмеряно более 1 миллиона квадратных километров — территория, примерно вдвое большая Пиренейского полуострова, из которых около 750 тысяч квадратных километров до того времени еще не видел ни один человек. Какой огромный труд скрывается за этими цифрами, можно понять, если взглянуть на карту путешествия Генриха Барта по Сахаре; тот мог отметить только то, что видел по обе стороны дороги…