Борис Полевой - Эти четыре года. Из записок военного корреспондента. Т. I.

• Название: Эти четыре года. Из записок военного корреспондента. Т. I.
• Автор: Борис Полевой
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1974

Лауреат Государственной премии Борис Полевой в годы Великой Отечественной войны был фронтовым корреспондентом «Правды». Дневниковые записи тех лет и легли в основу двухтомника «Эти четыре года». В первом томе автор рассказывает о тяжелых оборонительных боях поздней осенью 1941 года, о том, как советские войска громили фашистов под Москвой, Сталинградом. Писатель воспевает величие ратного подвига советского солдата, его самоотверженность и героизм.

---

Я указал ему на небо, где негромко, как швейные машинки, стрекотали пулеметы. Он понял, что произошло. Пробормотал лишь: «Ужасное свинство с их стороны» — и стал как ни в чем не бывало добривать незаконченную щеку.

Спокойнейший человек, а тут мы его просто не узнавали.

— Володя, сделайте большой объезд. Городом чтобы ни-ни. Мало ли, шальной снаряд или пуля… Вы за ребенка головой отвечаете. А вы, Оля, не давайте ему рисковать в дороге. Понимаете? Вы тоже отвечаете.

Сержант Оля в форменном бушлате, туго перетянутом ремнем, в ушанке, лихо надетой набок, жадными затяжками докуривала толстую самокрутку, отдувая дым в сторону.

— В машине никоим образом не курить, — волнуется названый отец. — Я очень вас прошу, Володя, не давайте ей курить в машине. Девочка слабенькая, ей это вредно.

И единственно, кто не волновался, кто не принимал участия во всех этих хлопотах, была малышка. Она спала и не проснулась даже, когда из рук названого отца ее передали в руки Оли.

Машина тронулась. Она осторожно, будто крадучись, съезжала вниз по обледенелой дороге и наконец скрылась за высотой Воробецкой, источенной ходами и переходами, наподобие старого муравейника. Мы долго молчим, смотря ей вслед.

Падение крепости

Сегодня с рассветом что-то уж очень грохочет артиллерия. Не на внешнем кольце окружения, а в центре города. Направились туда. По дороге мы встретили нашего друга комдива Александра Кроника. Он в сопровождении офицеров своего штаба куда-то торопился. Так торопился, что, откозырнув, прошел было мимо, не справившись по обыкновению о нашем самочувствии, не задав традиционного вопроса: «Сыты ли вы, товарищи командиры?» Но все-таки не прошел. Вернулся. Сказал торопливо:

— Вовремя, вовремя. — И, по военной привычке снизив голос до шепота, хотя рядом, кроме нас и его офицеров, посторонних не было, сообщил: — Сегодня решающий штурм крепости, не прозевайте… Через полчаса мы будем там.

Крепость, находящаяся в центре города, все еще в руках противника. Гарнизон яростно сопротивляется. Не знаю уж почему, но ни листовки, которыми их буквально засыпают, ни выступления по радио немецких солдат и офицеров — ничто не действует. Сопротивляются. Сопротивляются яростно, хотя стрельбы по городу уже несколько дней не ведут, по-видимому, экономя боеприпасы.

Итак, сегодня штурм. Это, несомненно, событие, которое заинтересует наши газеты, тем более что на других фронтах ничего выдающегося не происходит. Великие Луки — один из старейших городов. Крепость, как и сам город, возникла в середине XII века. Ее поставили на крутом берегу. Вначале это был огромный земляной прямоугольник, окруженный дубовым частоколом, с деревянными бастионами, башнями, стрельницами и воротами надо рвом. С годами дубовые изгороди заменялись белокаменными стенами. Не раз русские воины и горожане скрещивали здесь свое оружие с войсками Польши, Литвы, с рыцарями Ливонского ордена. Победоносно скрещивали. Ибо крепость эту врагу ни разу не удалось взять.

И вот теперь волею военной судьбы крепость эта в центре стариннейшего русского города оказалась последним бастионом обороны врагов народов российских. Мы уже издали изучили ее. Знаем ширину ее валов, которые не берет и тяжелый снаряд. Знаем исключительно выгодное расположение башен на берегу, знаем массивность построек во дворе, которые вряд ли возьмет и мощная авиационная бомба.

Да, крепкий орешек приходится сегодня разгрызать частям дивизии полковника Кроника. Командный пункт полка, которому предстоит штурмовать крепость, расположен в массивном купеческом особняке, отделенном от крепости рекой. Отсюда можно хорошо видеть весь этот вознесенный над рекой прямоугольник размером триста на четыреста метров, имеющий своим восточным основанием крутой берег реки. Этого не видно, но мы-то знаем, что в десятиметровый земляной вал заделана толстая кирпичная стена с подземными ходами сообщения. Лобовым штурмом даже в суворовские времена трудно было такое сооружение взять. А теперь пулеметы, минометы, а может, даже и огнеметы, которые уже не раз применялись немцами в этом городе. Ну а по сведениям, сообщенным священником, подтвержденным снимками воздушной разведки, немцы укрепили стены и валы. Ходы сообщений, построенные ими, дадут им возможность при обороне легко маневрировать своими силами.

Но, как уже сообщил нам начальник штаба полка, медлительный украинец с умным, веселым лицом, лобового штурма и не будет. Задумана весьма хитрая операция. Меньшей частью сил полк ударит по самому уязвимому месту крепости — по западной ее части, укрепления которой уже разбиты нашей артиллерией. Естественно предположить, что и враг ожидает нападения именно с этой стороны. Тем более что ночью в том районе, за рекой, была предпринята демонстрация передвижения войск, которая не могла не быть засеченной крепостными дозорами. Предполагается, что, как только начнется артиллерийская подготовка, сюда, на этот слабый участок обороны, неприятель и стянет свои основные силы.

Вот тогда-то главные силы полка, батальоны, подготовленные к штурму, под шум боя, но сами без выстрела пересекут по льду Ловать и пойдут на штурм высокого, хорошо сохранившегося вала, который просматривается из окон наблюдательного пункта полка. Риск?

— Без риска ведь и щуку из воды не вытащишь, — говорит начальник штаба, заканчивая свои комментарии. — То добрый риск. Без разумного риска на войне не обойдешься.

Фадеев с интересом рассматривает план города, крепости, план, на который нанесено и расположение атакующих батальонов.

— Ну, желаю удачи, — говорит он командиру полка, замкнутому, угрюмоватому человеку, участия в разговоре не принимающему.

И тот вдруг неожиданно рычит:

— К черту, к чертям собачьим! — И, вскочив, выходит из комнаты.

Мы не удивляемся и, конечно, не сердимся. Сколько уж раз довелось нам встречать на войне серьезных, храбрых людей, которые искренне верят во вредность добрых пожеланий в такую вот предштурмовую минуту. Да и начальник штаба заметно волнуется. Покусывает рыжий ус, нервно почесывается и каждую секунду смотрит на часы.

И вот за рекой, в западной части города, загрохотала артиллерия.

— Начали! — говорит командир полка. Он уже подтянутый, собранный. Быстро поднимается на верхний этаж, в комнату, из которой, будто из театральной ложи, будет видно все, что произойдет на том берегу.

Это очень странно — наблюдать настоящую войну будто с трибуны стадиона. Событие происходит так близко, что все видно даже без бинокля. Хитрый замысел, по-видимому, все-таки удался. Действительно, немцы оттянули свои силы к западной стене, к ее проломам и воротам. Мы видели, как в том направлении двинулись несколько танков и самоходок.

— Клюнули? От це добре, це дюже добре, — говорит начальник штаба.

И вот уже наши бойцы в белых полушубках скатились на лед Ловати, этакой прибойной волной бегут к тому берегу, без потерь подобрались к подошве земляного вала, карабкаются. Срываются, скатываются, карабкаются опять. Вот один из них уже на стене. Покажется и как-то сразу исчезает. Не то спрыгнул вниз, не то убит. Вот другой бросает гранату за гранатой… Ага, это, видимо, в пулеметчика, который сейчас начал бить по реке.

На стене борьба, а тем временем волна за волной скатываются на лед силы штурмующих. Пулемет на стене уже молчит. Наши бойцы, вдохновленные успехом передовых, бегут через реку, карабкаются, помогая друг другу. Бой явно перенесен куда-то внутрь крепости.

Командир полка вытирает вспотевший лоб. Подходит к нам.

— Вы уж простите, товарищи корреспонденты, что я тут под горячую руку вас обругал.

— Нас обругали?

— Да к черту послал. Отзываю того чертягу и извиняюсь.

Ему некогда. То и дело прибегают гонцы от командиров штурмующих батальонов, рот. Зуммерит телефон. Чего-то настойчиво добивается от него человек в интендантских погонах, с висящей на бинте рукой. Но он уже успокоился. Успех штурма определился. И вот, видите ли, вспомнил, что послал нас ко всем чертям.

А успех штурма уже несомненен. Нет, в крепости еще стреляют, но бой, как видно, распался на мелкие очаги. И выстрелы слышатся все реже.

— Пора! Пошли, пошли, хлопцы! — торопит Фадеев.

Мы понимаем, что для наших корреспондентских дел идти сейчас в крепость бессмысленно. Это ничего не даст, кроме ненужного риска. Но мы знаем Фадеева. Впрочем, и он знает нас. Ни слова не говоря, мы вслед за ним покидаем дом наблюдательного пункта, обходим крепость и появляемся около ее западных ворот. Тут бой кончился. Дорога за стеной просто-таки запружена танками и самоходками. Не знаю, может быть, видя безнадежность сопротивления, экипажи этих машин в последнюю минуту мечтали вырваться из ворот, пробить наши боевые порядки и через город устремиться к своим, которые не так уж и далеко. Такое наш танк проделал однажды в Калинине. Или, может быть, командование согнало их сюда как подвижную артиллерийскую поддержку для отпора штурмующих. Завтра в беседе с пленными обязательно надо выяснить значение этого маневра. Ну а пока что приходится пробираться сквозь эти тесно сбившиеся в кучу машины. Уже нестрашные, хотя моторы их еще не остыли.