Анна Дворкович - Возвращение к жизни

• Название: Возвращение к жизни
• Автор: Анна Дворкович
• Жанр: Современная проза

Как найти свою любимую и единственную? Как разглядеть её среди толпы? Если бы не этот дурацкий спор, разве обратил бы он на неё внимание? Худая, нескладная, страшненькая...

---

- Ник... Ник, Ник! Не реагирует. Что делать? - Я стала бить его по щекам. - Ник! Вставай!

- Отстань от меня...

- Ник! Это я, Катя. - От обиды, я чуть не заплакала.

- Кать-я...

- Вставай, Ник, немного осталось. Надо дойти до кровати.

- Надо... Дык, надо...

О-ох... Поднялся, пошёл...

- Ага, по стеночке. Теперь поверни вот в эту дверь...

Упал... Хорошо, что на кровать.

Теперь что? Снять мокрую одежду. Ботинки... Носки. Какие холодные ноги. Джинсы. Трусы снимать? Мокрые. Снимать. Что я, в самом деле... Теперь рубашку. Всё такое холодное. У меня даже пальцы одеревенели, не сгибаются. Теперь затащить на кровать ноги... У-ух... Получилось. И укрыть.

Фу-уу... Пойду чаю горячего выпью и одежду его стирать брошу".

"Посмотрю, как он там и спать.

Боже мой! Он же горячий, как печка. Где же я видела градусник?

Тридцать девять и семь. Боже!"

- Мама, есть у тебя врач знакомый, который бы человека посмотрел, но не задавал лишних вопросов... Нет... Парень из нашей группы... Да, у меня в квартире... Потом расскажу... Что он сделает? Он в бреду. Температура под сорок... Хорошо, жду.

- Ник -

Опять эта ненавистная пустыня! Ад на земле... Преисподняя. Жестокое солнце огненным шаром перекатывается в голове. Мелкий сухой песок проникает через повязку в уши, глаза, нос. Горячий воздух раздирает горло.

Воды...

Пытаюсь открыть глаза, но взор затянула кровавая пелена. С трудом разлепил спёкшиеся губы и просипел, еле ворочая сухим, шершавым языком.

- Пи-ить...

Чьи-то руки подняли мою голову, и зубы клацнули о стекло. Я жадно припал к стакану.

Холодная ладонь легла на пылающий лоб.

- Потерпи немного. Скоро придёт врач.

Пустыня исчезла. Солнце оказалось обычной лампочкой. Я лежу на кровати. Рядом неясные расплывчатые очертания тонкой фигуры.

- Сестричка...

Пронзительный звук, как вой воздушной тревоги, пулей прожег висок. Резкая боль откинула меня на подушки, и я впал в спасительное забытьё.

Очнулся, открыл глаза. Всё как в тумане. Голова болит, но это тупая боль, её можно терпеть. Жара нет. Хочется курить и в туалет.

Приподнялся на локте, огляделся. Большая комната, в ней: кровать, на которой лежу, массивный письменный стол из натурального дерева, книжные полки от пола до потолка. Рядом со столом - резной стул с мягкими подлокотниками. На стуле сидит худой парень в рваных джинсах, футболке и спит в неудобной позе. Лысая голова откинута набок. Я сел на кровати. Переждал приступ тошноты и головокружения. Встал. Парень тут же встрепенулся.

- Лежи. Ты куда?

- Мне надо в туалет.

Парень подскочил, готовый в любой момент поддержать.

- Я сам. - Не хватало ещё, чтоб меня в туалет водили.

Облегчившись, с трудом дошёл обратно. Сел.

Парень принёс поднос.

- Тебе надо поесть. Выпей хоть немного бульона.

Поев, откинулся на подушки. Голова тяжёлая, горло горит. Мне плохо. Очень плохо. Но боль телесная ничто, по сравнению с душевной. Перед мысленным взором пронеслись картины последних дней.

Деловитые люди, с жестокосердием роботов, предлагающие веночки, ленточки, цветочки... Тётя Вера, замотанная, уставшая, с опухшими от слёз глазами. Отец, наконец-то нашедший время прилететь из Питера. Похоронная процессия. Кладбище. Комья земли, летящие на гроб. Поминки. Какие-то люди. Много людей, выражающих соболезнование...

Запах смерти и корвалола...

"У неё что-то сердечко стало пошаливать. И она решила его немного полечить... - причитала, всхлипывая тётя Вера. - Инга же в больницу своими ногами ушла, а в онкологическое отделение её на каталке увезли... Врачи сказали, что она могла бы еще долго прожить, лет десять точно, но сердечные лекарства... активизировали раковые клетки..."

Мама! Я как будто умер вместе с ней. Мне не хотелось ни есть, на пить, ни спать. Боль сжимала сердце. Грудь стянуло железными обручами. Я ничего не чувствовал, кроме боли. Я был как зомби. Меня о чем-то спрашивали - отвечал, что-то просили - давал, сказали: "Поезжай домой" - поехал. Приехал в столицу - встретил Витька из нашей группы. Он посоветовал напиться... И я пил, меняя бары и собутыльников. Не помню, как оказался сидящим на лавочке в одном из дворов...

Дождь, сначала мелкий, потом всё сильнее и сильнее, и пронизывающий до костей ледяной ветер, но нет сил сопротивляться...

Тонкие пальцы, тисками впившиеся в плечо, и голос: "Вставай, Ник, вставай"...

На смену холоду приходит жар, а с ним бред и видения... Пашка, уходящий от меня всё дальше и дальше. "Стой! - кричу ему. - Я с тобой!" А он, как не слышит, продолжает идти, оставляя следы на песке... "Не-еет!" - доносится издалека...

Нежные руки, словно освобождение, словно живительный бальзам. И голос. Знакомый, ласковый, воркующий. Такой голос может быть только у ангела.

***

Я в очередной раз проснулся, и долго лежал с закрытыми глазами, слушая тишину. Потом сел на кровати, огляделся. На стуле аккуратно разложены мои джинсы, рубашка, носки... Оделся. Всё чистое, постиранное, поглаженное. По телу разлилось блаженное тепло. Давно за мной никто не ухаживал. Мама всегда занята была.

Была. Мама...

Говорят, если горе с кем-то разделить, оно станет вдвое меньше. Неправда. Смерть - она, тем горше, чем человек был ближе тебе.

Погиб в автокатастрофе одноклассник. Жаль, хороший был парень.

Но когда убили друга... Вот только что мы с ним курили последнюю сигарету - одну на двоих, и его не стало. Шальная пуля пробила сердце, и он упал у моих ног, а сухой песок, равнодушно впитал его кровь. Я орал, до хрипа раздирая горло, проклиная ту войну, и слезы текли по моему запыленному лицу, оставляя две дорожки, как две цепочки наших следов на песке...

Но нет ничего горше, чем смерть матери. Не могу смириться с этой потерей.

Поплёлся на кухню. В голове крутились слова какой-то песни:

Ты мой ангел, ты - мой ангел!

С неба грешного сошедшая ко мне...<*>

Выпил кувшин воды. Кстати, куда подевался мой ангел?

Захотелось курить. Где моя куртка и барсетка?

Поискал. Не нашёл.

На столе в кухне видел какую-то мелочь. Подсчитал - на дешёвые сигареты хватит. Открыл дверь, а ключей-то нет. Ладно, я быстренько. Одна нога здесь, другая - там.

Вышел из подъезда. На другой стороне улицы магазин, а рядом - киоск. Вот и славно.

Как только купил пачку, сразу закурил. Кайф. Направился к дому, ничего не замечая вокруг. Немного пошатывало, а уши как будто ватой заложило.

- Тебя предупреждали, придурок.

Я не успел сообразить, что к чему, как получил сильнейший удар под дых. Второй удар - в челюсть - отбросил меня назад. Падая, боковым зрением увидел, что нападавших - трое.

Трое на одного. Занятно. В моём состоянии троих не осилить. Я свернулся клубком и закрыл голову руками. Били меня недолго и профессионально. Морду разбили в кровь, на теле ни одного живого места, но ничего не сломали, не повредили. Ясно. Просто хотели попугать.

- Второго предупреждения не будет.

Сразу вспомнился разговор в мерседесе.

"Ха! Не на того напали. Я не из пугливых".

С трудом поднялся, доплёлся до лавочки. Сел. Достал из кармана купленную пачку. Выругался. Сигареты безнадёжно испорчены. В сердцах смял пачку, бросил в урну и тут услышал сдавленный крик. Усилием воли поднял глаза. Передо мной стояла Катя в сером пальто с капюшоном, с бородавкой и в очках.

- Что с тобой? - спросила девушка и плюхнулась передо мной на колени, прямо на грязный, мокрый асфальт.

Я провёл тыльной стороной ладони по её щеке, оставив кровавый след. Видно, когда падал, содрал в кровь кожу на костяшках.

- Пойдём домой. Я дверь не закрыл. Очень курить захотелось.

Она приложила к моему лбу свои холодные пальчики. Я узнал их. Это они снимали боль, когда я метался в бреду. И голос. Если закрыть глаза - это голос моего ангела.

Катя...

Стоп.

Ангел, ухаживающий за мной? Я хоть и в бреду был, но... За мной ухаживала девушка... А парень? Её брат? Друг?

А был ли парень?

Да не было никакого парня! Это Катя. Конечно! За мной ухаживала Катя...

Все кусочки пазла встали на свои места.

А мальчики? Что им надо от Кати? Я упёртый, и теперь, пока не выясню в чем дело, не успокоюсь.

Физическая боль притупила боль утраты. Та никуда не делась, осталась внутри, но свернулась комочком в районе сердца и уже не выла, а тихонько поскуливала, как побитый щенок...

Я с наслаждением принял горячий душ, вытерся. Натянул джинсы и, накинув на плечи полотенце, вышел из ванны. Катя стояла в комнате, прислонившись к подоконнику, и внимательно следила за мной.

Подошёл к ней. Снял очки.

- Какие у тебя красивые глаза, Катенька.

Только что-то не так... Когда она меня домой тащила я в полубессознательном состоянии был, но лицо "парня" помню хорошо... Я осторожно, двумя пальцами потянул за бородавку - та легко отклеилась. Уже смелее отковырнул "кусочек носа", потом кончиком мокрого полотенца стал смывать грим под глазами. Катя стояла, не шелохнувшись, только настороженно смотрела на меня. Без этих своих "причиндалов" она очень даже ничего - симпатичная. Глаза огромные серо-голубые, опушенные длинными ресницами. Вот только мяска на косточки нарастить, да волосы бы подлиннее и... порядок. Я обнял её худенькую талию и притянул к себе. Она упёрлась мне кулачками в грудь, отрицательно замотала головой, а в глазах такой страх...