Александр Лавров - От Кибирова до Пушкина

• Название: От Кибирова до Пушкина
• Автор: Александр Лавров
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-86793-840-6

В сборник вошли работы, написанные друзьями и коллегами к 60-летию видного исследователя поэзии отечественного модернизма Николая Алексеевича Богомолова, профессора Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. В совокупности большинство из них представляют коллективный набросок к истории русской литературы Серебряного века. В некоторых анализируются литературные произведения и культурные ситуации более раннего (первая половина — середина XIX века) и более позднего (середина — вторая половина XX века) времени.

---

В дореволюционную эпоху разграничительная линия между сборником, альманахом и журналом в России крайне зыбка (как и в Германии). Многие издания объявляются как периодические журналы, но успевает выйти всего несколько номеров, иногда — всего один, и журнал превращается в сборник. В России разграничительная линия иногда пролегает внутри самого литературного и художественного материала. Как до революции, так и после нее альманахи более характерны для общей модернистской культуры, которая после революции будет включать и так называемую «пролетарскую культуру». Для авангарда в целом более характерно употребление слова «сборник».

Русские литературные альманахи Серебряного века и первого послереволюционного периода можно разделить на три группы: периодические альманахи, выходившие при известных книжных издательствах один или несколько раз в год; периодические альманахи с менее регулярной периодичностью; и непериодические, зачастую разовые альманахи-сборники. К первой группе, помимо уже упомянутых «Северных цветов» (1901–1904), надо отнести такие весьма известные издания, как альманах издательства «Гриф» (1903–1913), очень популярные альманахи издательства «Шиповник» (1907–1917). Сюда же надо включить уже не альманахи, а сборники издательства «Знание», которые от перечисленных отличаются тем, что иногда эти издания представляют собою просто отдельные книги (нечто вроде советской «Роман-газеты»), Ко второй группе надо причислить сборник «Земля», альманах футуристов «Садок судей», альманах «Слово». К третьей группе разовых альманахов относится, например, литературный альманах «Антология» (Москва, 1911).

Возвращаясь к теме синтеза художественного и поэтического начал в изданиях Серебряного века, отметим, что наиболее примечательными в этом плане были большие художественные журналы «Мир искусства», «Весы» и «Золотое Руно». Два последних вполне можно причислить к альманахам, поскольку в них часто печатались стихи, эссе и т. п., например стихи Александра Блока, эссе Федора Сологуба, произведения других, менее известных поэтов и писателей (Е. Розен, Н. Баранов). Особое внимание в этих журналах уделялось художественной стороне издания, богатому оформлению репродукциями, рисунками и гравюрами. Собственно литературные альманахи Серебряного века также были всегда тщательно изданы: изощренно выполненные заставки, особо подобранные шрифты, продуманно и со вкусом оформленные страницы. Особенно отличались в этом отношении литературные журналы, альманахи и сборники символистского издательства «Скорпион», выходившие под эгидой Валерия Брюсова, и, конечно же, замечательный журнал «Аполлон» под редакцией Сергея Маковского (1908–1917), сменивший во многих аспектах символистские «Весы» и «Золотое Руно».

Надо заметить, что на протяжении всего периода расцвета альманахов и сборников они вызывали полярные реакции со стороны критики. Это связано не только с идеологической, эстетической принадлежностью критиков, но и с предпочтениями или претензиями к самой форме альманахов. Одни считали, что альманахи случайностью набора авторов и произведений хорошо отражают дух культуры, других такая случайность выводила из себя. Вот типичный для рядовой печати народнического плана отзыв на альманах «Северные цветы», принадлежащий перу А. В. Амфитеатрова:

Признаюсь, еще никогда не приходилось мне встречать более бесцеремонного, беспардонного и бестолкового злоупотребления именем Пушкина, более бесшабашной оргии суесловия, ликующей под сенью пушкинского авторитета.<…>

Альманах лже-продолжателей Дельвига и Пушкина наполнен сплошь декадентщиною всякого рода: откровенною, начистоту, или прикрытою историческими масками. Декадентщиною «мохнатою и голою», если позволено будет высказаться слогом г-жи З. Гиппиус, которая, тоже, вероятно, для поддержания «пушкинских тенденций», поместила в скорпионовых «Северных цветах» какой-то горячешный бред о русалках, озаглавленный «Святая кровь».[1192]

Д. В. Философов, с другой стороны, так отозвался о новом журнале «Весы» в первом номере журнала «Новый путь»:

«Весы», предназначенные для любителей литературной роскоши и изысканности, является ульем для нового роя пчел-аристократок <…> Для «Нового пути» «Весы» — верный союзник в борьбе с варварами, хулиганами. В данное время имеет значение, в культурно-историческом смысле, главным образом эта борьба «декадентов» с «босяками».

Босяки идут быстрыми шагами, сплоченной толпой, обольщенные своим успехом <…> Они наивно думают, что, добившись свободы, равенства и братства, уничтожением старого уклада и плеванием на драгоценнейшие дары культуры, они уровняют путь для свободного творчества будущих поколений. Как будто из царства хулиганов может выйти что-нибудь иное, кроме возвращения к первобытному варварству.[1193]

Пристальное внимание критики способствует росту символистских изданий. Если альманах «Северные цветы», начинавший как центральный альманах символистов, как уже указывалось выше, к 1904 году утрачивает свое значение, уступив его альманахам издательства «Гриф», и однократно возобновляется лишь в 1911-м (вызвав крайне отрицательную реакцию Н. С. Гумилева в 8-м номере «Аполлона»), то альманахи «Гриф» оказываются гораздо более жизнеспособными: они выходили с 1903 по 1913 год. И объединяли поэтов нового направления — символистов, связанных узами творчества и мировоззрения с Валерием Брюсовым, но не только их. В числе авторов альманахов «Гриф» находим художников, прямо не входивших в группу Брюсова, например Иннокентия Анненского и Александра Блока, а также Вячеслава Иванова и Андрея Белого, во многом противоположных ему. «Гриф» имел полное право заявить:

Десять лет назад, в 1903 году, когда выходил первый Альманах Грифа, новая русская литература была недавно возникшей и яростно гонимой религией. В стране, где утилитарное понимание задач искусства царило так долго, провозглашение его не служебным, а самоценным и признание его символической сущности были встречены, как безумие, если не как преступление. И для немноголюдного тогда нового литературного лагеря, сомкнувшегося в несколько тесных групп, весь мир казался одним враждебно бушующим океаном. Но те, кто верили, только закалились в борьбе. Мы, пережившие те дни, не забудем того весеннего горения души, того благоговейного трепета, той чистой и вдохновенной радости, в которых рождалось новое творчество.

Вера не осталась бесплодной. Умножались защитники. Правда лозунгов, вчера отвергаемых, победительно проникала в общественное сознание, крепла и росла, и мы в праве утверждать, что настоящее русской литературы окрашено насквозь теми идеями, во имя которых когда-то, в ряду немногих органов печати, выступил «Гриф».[1194]

В 1914 году вышел альманах альманахов «Гриф» — последний, итоговый, в котором напечатаны избранные произведения почти всех авторов, публиковавшихся в альманахах «Гриф». Здесь были и недавно написанные вещи, вроде стилизованного под эпоху начала XIX века жеманного рассказа Сергея Ауслендера «Первая любовь барона фон-Кирилова», и совсем ранние стихи «Поле за Петербургом» Александра Блока. Максимилиан Волошин представлен совершенно дионисийским циклом сонетов «Lunaria», стилизованным в духе античной мифологии, а Вячеслав Иванов — дружескими посланиями Ю. Верховскому и В. Бородаевскому, полными реминисценциями из русской поэзии Золотого века. Этот великолепный альманах иллюстрирует еще один важный момент в уяснении того, какую роль играли и играют альманахи и сборники Серебряного века в формировании и определении картины истории литературы и культуры того времени и всего XX столетия. Альманах или сборник, особенно принадлежащий определенному литературно-эстетическому течению и имеющий периодичность альманаха, то есть раз в год, или подытоживающий большую главу в деятельности такого течения, как это имело место с альманахом «Гриф», неизбежно собирает вместе самые различные по смысловому наполнению и жанру произведения. Создается некий образ, срез литературного процесса, каким его хотели видеть составители альманаха и каким он предстает перед нами, читателями и исследователями, через исторически значимый отрезок времени. В нашем случае это тем более любопытно, что этот отрезок времени далеко не нейтрален, не однороден. Он сам влияет на то, как собранный в альманахе образ литературы предстает перед нами.

Рассмотрим с этой точки зрения альманах альманахов «Гриф». Попробуем найти некоторый общий смысловой знаменатель, который явно ощущается во многих опубликованных в нем произведениях, во всяком случае в наиболее значительных, несмотря на очевидные контрасты тематики, эмоциональной трактовки и стиля. Тогдашняя критика часто указывала на то, что таким общим знаменателем является мотив угасания, мотив тусклого, мотив грусти. Действительно, эти мотивы встречаются в стихах Иннокентия Анненского, А. Диесперова, В. Линденбаума, Ф. Сологуба, В. Ходасевича, опубликованных в альманахе. Однако в альманахе альманахов «Гриф» довольно много произведений, на первый взгляд, совершенно иного семантического плана: разного рода стилизации под другие исторические эпохи, особенно под начало русского XIX века (рассказ Ауслендера, водевиль Бориса Садовского и драматический отрывок Алексея Толстого); сочинения, навеянные разными культурами (стихи А. Белого, Л. Вилькиной, стихи и рассказ А. Кондратьева, стихи И. Новикова, Н. Пояркова). Общее смысловое начало, которое мы видим во всех произведениях этого альманаха, есть настойчивая работа по созданию особого мира духовной, интеллектуальной и эмоционально-психологической культуры, который мог бы равноправным образом существовать рядом с миром бытовой, исторической повседневности, окружавшей создателей альманаха. Создаваемый мир культуры намеренно отличается от мира повседневности своей особой насыщенностью, концентрацией элементов, их взаимным соотношением, но при всем этом он касается мира повседневности, задевает, трогает его. В результате получается, что творцы альманаха расширяют границы мира культуры. Они видят, воспринимают и воссоздают то, что не видно, не воспринимается людьми повседневности, зачастую для этих последних просто не существует.