Сергей Дунаев - Приговоренный к жизни

• Название: Приговоренный к жизни
• Автор: Сергей Дунаев
• Жанр: Фэнтези

---

— Мир прах у ног твоих, Обреченный призрак. Повелевай нами и убей нас.

— Десантный привет, — съязвил я — отчего же сразу «убей»? Ну, короче. Не знаю как, но вижу, вы меня узнали. Расскажите тогда, как дела на земле.

— Тебя ждут, — был ответ. Интересно, это тоже игра? Да, и сейчас из-за угла выйдет Джордж или на худой конец мой режиссер Комариков и скажут — вери велл, Даэмон, хорошо даешь типаж обреченности. Я подошел к углу и осторожно заглянул. Нет, никого. Те двое не двинулись с места, не понимая моих хождений. Но им, право, и объяснять не надо.

— А откуда мне знать, что вы не придуряетесь? — спросил я у первого, — небось, агентура с МУРА или прочие агенты МОССАД?

— Отойдем в сторону, монсеньер, — глухим голосом сказал он. Я не испугался.

— Пошли. Они спереди, я сзади. Мы остановились в каком-то дворике и первый достал пистолет.

— Очень мило, — сказал я, — давай валяй.

— Позволь мне на прощание поцеловать тебе руку? Я позволил. Тогда он сказал загадочную фразу:

— Каждый из нас воскреснет пылью на твоем плаще. Чего мне бояться? Я уже был в аду и смеялся там. Там ждут настоящих аристократов, чей сюзерен Дьявол, чья Прекрасная дама — Смерть. И красота По ту сторону стоит моей жизни. Я пред тобой… … Еще секунда, и он выстрелил себе в горло.

Второй не двинулся.

— Если хочешь, монсеньер, я докажу тебе, что и я — твой раб. Я дрожал от вида крови, словно попал в капкан. Эти ребята играли по-настоящему. Значит… это все правда и мы незаметно перешли границу. Неужели? И Джордж?! Тот не пошел за мной, когда я скрылся за углом, он не должен видеть, как меня тошнит. Я удивился — но меня не тошнило. Наоборот, стало легко и вакханально. Злая радость пронзила мне сердце, хотелось не плакать, а смеяться. Они, дети твоего глупого мира, падают под ноги мне, как спелые плоды, они готовы скорее умереть за меня, чем жить с тобой под одним небом. …Джордж, они не знают тебя. Отчего ты так жесток?

— Иди за мной, — сказал я второму, аннигилировав труп. Пятна крови оставались на грязном асфальте…

— Господин, — робко спросил он, — ты мог бы его воскресить?

— Зачем? — я пожал плечами.

9. ТАНЕЦ СВЕЧЕЙ,ЧАСТЬ ВТОРАЯ

— Тогда отведи меня к нашим… Он молча предложил следовать за собой.

— Учитель, почему мы еще здесь?

— Зачем ты назвал меня так, идиот? Как-будто я знаю…

— На то воля Божья, говорят. И оттого плохо, ведь здесь плохо…

— Чем тебе не угодил Бог, сирота казанская? Я получал удовольствие от того, что издевался над этим наивным романтическим гопником. Видать, ему не чуждо благородство, но утонченность ему явно неведома.

— Он запер двери тюрьмы.

— Это сделал не он, а твои родители.

— Но почему в этом мире обязательно побеждают уроды? Нет, именно Он — мой враг. Мир… где девушки разбиваются, не успев полюбить…

— Им надо просто соблюдать правила дорожного движения, — сказал я. — А я-то тебе зачем?

— Я должен быть с тем, кто свергнет небесного пса. По его приказу розы расцветут в небе.

— Слова — не твои. Тебя научили какой-то высокопарной херне. Скажи мне просто.

— Просто — мне хочется плакать, а она мне снится и говорит, только ты можешь сделать так, чтобы мы были вместе.

— Она разбилась у тебя на глазах?

— За полсекунды. КАМАЗ… Она умерла моментально, не мучаясь. Я не успел даже сказать ей.

— Слезы к лицу настоящим мужчинам.

— Я убил эту тварь. Он выскочил из кабины, от него несло перегаром и потом, животное. Он хотел подойти к телу моей милой, нет уж. Я резанул его охотничьим ножом, кровь так и хлынула из него фонтаном, потом отогнал этих идиотов вокруг и унес ее в лес, там лес рядом. И похоронил ее сам. Ты благословишь меня, свет мой?

— Да. Если мир жесток к тебе, будь к нему вдвойне жесток. Но служи всегда тем, кому действительно больно. …Как тебя звать?

— Ваня. Ты можешь мне ответить? Я кивнул, да.

— Скажи мне про ад…

— Рай похож на московский кремль, а ад — на конкурс красоты. Очень много тающих по мне девиц.

— …А огонь?

— Ты его боишься?!

— Нет, нет! Но почему… почему они говорят: огонь?..

— Потому что вы даете им говорить, вместо того, чтобы затыкать их грязные рты.

— Да, учитель. Мы прокляты, потому что даем себя проклинать?

— Ты почти прав, парень. Следущий раз, кто скажет тебе, что ты будешь гореть — дай ему в пятак.

— Но почему тогда Бог в силе?

— Кто тебе это сказал? — меня передернуло. Он опустил голову.

— Я чувствую, что это так. Мы как под обстрелом.

— Ты знаешь, какой он — Бог?

— Мне все равно. Он убил Алину, значит, он похож на того водителя…

— Он сам потерялся здесь, спасаясь от людей, тянущих к нему руки.

— Он несчастен?

— Он очень несчастен.

— Тогда почему же?

— Я и сам не знаю. Понимаешь, есть законы игры, которые инерциальны. Пружины взведены, и медведи машут молотками друг по другу. Каждую секунду его может убить любая ненароком сорвавшаяся пружина — механизм огромен, а напряжение велико. Но мир его несовершенен, и потому рано или поздно пружина полетит. Но тогда я первый залижу его раны.

— Где же он?

— Сейчас он где-то в районе Тургеневской.

— Здесь?

— Ну я же здесь…

Мрачное здание московской сатанинской церкви словно пушка наведенная в небо. Со всех концов как из стен выступили силуэты в серых плащах, десять, сто, пятьсот… Двое из них вышли вперед.

— Хозяин! Мы твои. И опустились на землю, звякнув железом. Вот балаган… Еще один неслышно подошел сзади, набросил на меня плащ, протянул черный меч. Я лег на землю лицом вниз, ибо меня сразили тошнота и беспамятство. Кто-то наваливался на меня, сонм мерзких тварей рвался ко мне, а кто-то не давал им идти, я не видел кто, я видел только, как у них отлетали головы. Потом все исчезло. А я все лежал и представлял себе лицо моей милой Кэтти. Пусть ты отнимешь ее, но любить она будет меня, а тебя — ненавидеть. Я встал с земли, бледный. Они смотрели на меня блестящими глазами.

— Это я, — сказал я тихо. — Успокойтесь, я буду с вами. Вам обещали розы в небе? Все это будет…

— Над тобой небывалая защита, Обреченный призрак. Ты ходил по Бульварному и не смотрел вокруг, но мы смотрели. Сотни тварей, против которых все наши силы беспомощны, летели на тебя со всех сторон, даже не замечая наших выстрелов, но кто-то отогнал их. Это невероятная сила — отбросить невидимых. А потом они вернулись и признали тебя.

— Что это значит?

— Признали твою власть над собой. Зови их, и они умрут по твоему слову.

— Я даже не знаю, как их зовут. Так значит, вы следили за мной?

— От самого вокзала. От людей мы защитим тебя лучше всех небесных воинств.

— Были попытки?

— Видимо, нет. Но подступы под наблюдением, сюда никто не сунется.

— Эта девушка, которая была со мной…

— Она под охраной, монсеньер.

— Ты перебил меня… (Тот замолчал, опустив голову). Но вы сделали правильно. Вы должны что-то сделать еще, мне кажется, или я не прав? Из толпы вышел человек в низко надвинутом капюшоне и протянул мне цепь и два шара. Как в тумане я взял цепь левой рукой и тут почувствовал, как за углом притаился мерзкий бесформенный зверь, готовый прыгнуть на меня. Я швырнул цепь туда и человек вздохнул. Что-то заискрилось там, где она упала… И сгорело…

— Все правильно. Это действительно Он, — обратился он к толпе.

— Оставьте нас наедине, — сказал я им, и они тотчас исчезли.

А осенью было холодно, мы шли с моим ученым спутником и говорили.

— Я чувствую в себе невероятную силу, способную взорвать Вселенную, но понятия не имею, как она работает.

— Но ведь ты знаешь, кто ты?

— Чисто случайно. Один человек предложил мне играть Неназываемого в спектакле, только играть. Но надо было поверить в это. И тогда… у меня загорелась рука, и я говорил что-то, даже мне непонятное. Думал, припадок. Или, может, сон?

— В каком-то смысле — сон. Но скажи мне, Обреченный призрак, кто этот человек? Зачем он предложил тебе такую игру?

— Он — наверное, сам Бог. Играет Бога, во всяком случае.

— Он разбудил тебя, хотел того или нет, но это не значит, что и он… Но зачем он разбудил тебя?

— Чтобы самому проснуться?

— Он спал? — удивился ученый собеседник. — Если бы мы знали…

— Я не знаю наверняка, но думаю, для него все это так же неожиданно, как и для меня.

— Или это ловушка, — задумчиво молвил он. — Он угрожал тебе?

— Да.

— Он говорил отречься?

— Он предлагал прекратить игру.

— Зачем?

— Нашлось нечто большее, что привлекало его.

— Это ловушка. Знай, он сам неспособен тебя уничтожить. Он толкает тебя к тому, чтобы это сделали другие.

— Знай ты, чем он угрожал мне, ты бы говорил иначе.