Дмитрий Абрамов - Миссия России. Первая мировая война

• Название: Миссия России. Первая мировая война
• Автор: Дмитрий Абрамов
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4438-0698-3

Настоящее произведение посвящено наиболее ярким, переломным и трагическим событиям первой четверти XX века в истории Европы, Азии и России, связанным с Первой мировой войной (1914–1918 гг.). Большинство персонажей произведения являются реальными, известными или малоизвестными историческими личностями — офицеры, солдаты, военачальники, поэты, общественные деятели, — жившие, любившие и воевавшие в те далекие трагические годы. Д. Абрамов реконструирует события, раскрывая «белые пятна» эпохи, изменившей историческую судьбу России и всего мира.

В своей книге автор использовал широкий круг исторических источников и специальной литературы: материалы Государственного военно-исторического архива, картографические и топографические материалы, мемуары, редкие публикации, сведения из специальных изданий, дореволюционных газет и др. Главной целью, которую ставил перед собой автор, был показ исторической мессианской роли России.

---

— Кирилл Леонидович, видно, что вы человек образованный. Да и, судя по всему, дворянского происхождения?

— Так точно! Потомственный, столбовой, Тамбовской губернии…

— Потому, господин унтер-офицер, при обращении ко мне достаточно говорить только «господин капитан», не более.

— Благодарю, господин капитан.

— Ну что ж, вы прибыли вовремя. На днях, судя по слухам из штаба дивизии, нас выводят из резерва на передовую. Там и определимся с вами. Поступаете под мое личное начало. Люди нам нужны, особенно образованные, дельные и… не лишенные твердости и самообладания. Сейчас идите на батарею, получите штатное оружие — винтовку и палаш, знакомьтесь с вашими сослуживцами, располагайтесь в соседней хате справа. Да, найдите прапорщика Власьева и встаньте на довольствие.

— Будет исполнено, господин капитан! — промолвил Кирилл, приложил руку к фуражке, круто развернулся через левое плечо, щелкнул каблуками и вышел из светлицы хаты, где квартировал командир батареи.

Через два дня 7-я кавалерийская дивизия была выведена из резерва и отправлена на линию фронта. А 1-я конно-артиллерийская батарея придавалась 7-му гусарскому Белорусскому полку. В тот день 22 мая на рассвете загрохотало по всему многокилометровому фронту от верховьев реки Припяти до верховьев рек Днестра и Прута. Началось весенне-летнее наступление русских войск на австро-германском фронте. Многие еще не знали, а только догадывались, что это новая наступательная операция и сражение.

* * *

Прошло три дня. 7-й гусарский Белорусский полк занимал позиции близ малороссийской деревни Колодия. Гул артиллерийской канонады, словно дальние вешние громы, уже третий день раздавался где-то справа — северо-западнее. Далекие сполохи огня, выстрелов и взрывов ночами расцвечивали небо. Но близ Колодии все было тихо. На рассвете 25 мая командир батареи вызвал к себе молодого унтера. Тот быстро оделся и прибыл к капитану. По заспанному лицу молодого человека было ясно, что тот еще не догадывается, какое поручение его ожидает.

— Господин унтер-офицер, вам надлежит в ближайшие четверть часа прибыть в штаб полка и поступить в подчинение поручика Новикова и корнета Пазухина. Означенным поручику и корнету приказано нынче провести тщательную разведку позиций противника. Потрудитесь взять с собой карандаши. Вот вам офицерский планшет, полевая карта-двухверстка, полевая офицерская книжка. Возьмите и мой бинокль. Берегите его, другого нет. Все, что будет добыто и представлено разведчиками полка, вам надлежит копировать и довести до меня. Палаш можете оставить, там он вам не потребуется. А вот винтовку возьмите. Скажу по секрету, готовится серьезное дело. Большое наступление.

— Будет исполнено, господин капитан.

— Как только возвратитесь на позиции полка, немедля ко мне на доклад. Будьте осторожны, господин унтер-офицер. Шальные пули и снаряды вас не помилуют. Австрийцы их не жалеют. Не высовывайтесь лишний раз, но и не теряйте чувства самообладания. Бог в помощь, ступайте.

Гусары засели на высотке у опушки леса. Кирилл, сидя привалившись к стволу сосны, острой палочкой оттирал свою измазанную шинель и очищал отягощенные ошметками болотной грязи хромовые сапоги.

— Эх, закурить бы, — вымолвил корнет Алексей Пазухин, молодой человек, ровесник Космина.

Корнет носил довольно короткую прическу, но большой пшеничный казачий чуб и небольшая, заломленная на правый бок фуражка выдавали в нем лихого кавалериста. Аккуратно подстриженные светлые усы над ровными и правильными губами, смелые синие глаза, немного курносый нос свидетельствовали о задорном и дерзком характере.

— Ты не куришь, Кирилл?

— Нет, знаешь, и не хочется.

Они уже были на «ты». Молодым людям свойственно быстро находить общие темы для разговора и знакомиться. Пазухин понимал, что Космин хоть и унтер, но ровня ему.

— А я все ж закурю, — вымолвил корнет и полез за отворот шинели за портсигаром.

«Сшьюю, сшьюю, сшьюю…» — пропели выше пули, срывая кору с деревьев и сшибая ветки.

— А ну залегли, сучьи дети! — скомандовал, словно прошипел, корнет, обращаясь к двум рядовым гусарам, привставшим на ноги, чтобы отойти за дерево.

— Что, никогда лежа нужду не справляли? Эй, Калиник, лезь сюда, — позвал он старшего унтер-офицера.

Тот приполз по-пластунски.

— Еще раз объясни гусарам, что мы в секрете. Наше дело — дозор. Не дай Бог кто стрельнет. Противник определит наше местоположение и накроет орудийным огнем. И нам, и всему делу кирдык. Понял?

— Так точно, господин корнет.

— Ползи отсель, доведи гусарам…

До вечера разведчики полка пролежали на опушке леса в дозоре. Пазухин и Космин в бинокль долго рассматривали высоты, занятые противником, совещались.

— Хорошо окопались. Дорога перекрыта. Линия окопов идет по всей бровке вон тех высот. Целая траншея, с блиндажами, пулеметными гнездами. И для орудий окопы отрыли — капониры. Видишь, Кирилл? — негромко отмечал корнет.

— Да. А что перед ними, на спуске?

«Шшпп! Шшпп!» — австрийские пули взрыли землю недалеко от корнета, и молодых людей осыпало комочками дерна.

Те мгновенно припали к земле лицами и укрыли головы руками.

— Метко бьют, суки! Верно, из пулемета… — сглотнув комок в горле, высохшими вмиг губами прошептал корнет.

У Кирилла засосало под ложечкой, но он сцепил зубы, поднял голову, поправил съехавшую фуражку.

— У австрияков на вооружении станковый пулемет Шварцлозе, образца 1895 года, калибр 8 миллиметров, предельная дальность огня до трех верст. Если бы он ударил даже за две версты отсель и достал, то от нас только пух да перья… Но, думаю, они нас не видят, так, резанули для острастки. Шальная очередь… — добавил Пазухин.

— Так что там перед траншеей на спуске, Алексей? — вновь по-деловому спросил Кирилл.

— Молодец, хороший вопрос. Думаю, это их секреты и стрелки по шесть-семь человек в окопчиках перед основной линией обороны.

Время бежало незаметно. Молодые люди даже не поняли, что не ели целый день и что они голодны. Лишь к пяти часам вечера корнет заметил:

— Съесть бы чего, поет в желудке.

— Меня командир батареи спешно к вам утром отправил, я и подумать не успел, чтобы взять с собой чего-нибудь, — словно извиняясь, произнес Кирилл.

— А нам обещали притащить, да, верно, как всегда, забыли, сволочи. Не дрейфь, унтер. Выпьем? — с улыбочкой произнес корнет, хлопнув по фляге у себя на ремне.

— Что у тебя там?

— Что может быть лучше водки, или доброй хохляцкой «горилки»? Держи, Кирилл, — сказал он, сняв с ремня и протянув ему полную фляжку спиртного.

Космин принял, свинтил крышку, заправски опрокинув флягу (будто делал это не раз), влил к себе в рот три глотка огненной, обжигающей жидкости. Проглотил с трудом. Про себя отметил: «Горилка!!! Пропади она пропадом…»

— Молодец, — негромко молвил корнет, и, приняв флягу у унтера, тряхнув русым чубом, торчавшим из-под фуражки, крякнул и опрокинул спиртное в горло.

На душе у обоих быстро полегчало, и даже австрийские пули стали казаться яблоками, падающими с дерева в конце лета. Молодость брала свое, и они начали травить анекдоты. Потом заговорили о женщинах. После пяти вечера корнет развернул карту, достал офицерскую полевую книжку из внутреннего кармана шинели, подложил планшет и стал писать:

«Ком-ру полка пол. Серебренникову. От корнета Пазухина 2-го. 25 мая 1916 г. 17 час. 40 мин. Дер. Колодия.

2-я партия под командой ст. унтер-офицера 3 эскадрона 2 взвода Калиника прошла на высоту 75, 6 что на болоте у дер. Костюхновка, и оттуда на опушку леса у высоты 91, 6. Окопы противника идут по хребту от высоты 91, 6 вдоль дороги Костюхновка-Медвежье. Вперед вынесены небольшие окопы, они заняты партиями по 6–7 человек. Противник ведет редкую стрельбу из винтовок и пулеметов».

Космин тем временем рисовал позиции австрийцев на карте капитана Горста. Делал пометки на разлинованном листе офицерской книжки.

— Эй, Калиник, отправь это донесение в штаб полка с надежным человеком, да чтоб обратно вернулся и доложил мне об исполнении, — вскоре негромко произнес Пазухин.

— Сей момент, господин корнет!

— Тише, унтер, австрияков разбудишь! Ты в дозоре, а не в казарме…

Постепенно сгустились весенние вечерние сумерки. Молодые люди еще пару раз усугубили горилкой и заметно сократили содержимое фляги. Затем пришла ночь, похолодало. Хотелось спать, но никто не спал. Под покровом ночи из полка гусары все же притащили какую-то снедь, и корнет с унтером закусили свежим хлебом и салом. Вслед за едой прибыл, точнее, приполз и поручик Новиков. В темноте Космин попытался встать и представиться поручику, как положено.

— Отставить, не вставать! — прошипел тот.