Елена Гонцова - Ниточка судьбы

• Название: Ниточка судьбы
• Автор: Елена Гонцова
• Издательство: Астрель: ACT
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-020549-Х, 5-271-07288-6, 985-13-6852-0

Она — талантливая пианистка и хрупкая беззащитная женщина.

Победа на международном конкурсе, казалось бы, должна принести ей только радость. Но… после возвращения домой она оказывается в водовороте таинственных событий и чувствует себя марионеткой в умелых, но жестких руках невидимого кукловода.

Как выпутаться из этой паутины интриг понять, кто друг, кто враг? Может, просто довериться магии старинного перстня, который помогает по-настоящему творческим и добрым людям…

* * *

Она талантлива от Бога, но хрупкая и беззащитная в жизни. Победы на международных конкурсах, овации и преклонение обожателей — не это ли предел мечтаний? Но… судьба жестока — цепь таинственных событий, предательство еще совсем недавно любящего человека — вот расплата за талант. Как ей, марионетке в умелых, но жестоких руках невидимого кукловода найти себя? Как выпутаться из страшной паутины интриг? Может, просто поверить в себя? И любовь постучится ей в сердце? И тогда — ей море по колено — ничего не страшно!

---

— Он злодей потому, — пояснила Вера, — что является одним из самых сильных на сегодняшний день композиторов. Но я не знала об этом — до последнего разговора с ним. Ты что-нибудь понимаешь?

— Кажется, да, — усмехнулась португалка. — Ничего нет проще. Поэтому ты отказалась ехать с ним в Кельн и решила немедленно выйти замуж за железнодорожника.

— Ах, Катарина, Катарина, я сама себя не понимаю…

— Хуан прав, Бог привел тебя в наш дом. Мой муж знает, что тебе угрожает опасность и что тебя придется прятать.

Вера тут же пересказала Хуану и Катарине содержание своего последнего разговора с капитаном.

Три дня она пряталась в горном жилище Хуана.

На третьи сутки Вера уже не ждала ничего хорошего. Она устала от ослепительно красивой чужой земли, от одиночества, неизвестности. Она рано вышла из дома, когда старые родители Хуана еще спали, и отправилась на источник. Вернее, это был ручей, который вытекал прямо из скалы и сбегал по неглубокому каменистому руслу в живописную долину, она называлась Долина ключей, куда устремлялись другие источники из скал.

Вера умылась и закрыла глаза, подставив лицо солнцу. Вот так бы и жить всегда, думала она, только не так далеко от дома. Она устала говорить на английском, напряженно вслушиваться в португальский. В другое время девушка просто освоила бы здешний язык. Без проблем и помех. Но сейчас у нее не было на это времени.

Его не было вообще. Потому что Стрешнева столкнулась с предательством в самом древнем и неприглядном виде. И дело не в конкретном Даутове и его приспешниках, Веру предала система.

Отлаженная «индустрия звезд» на поверку оказалась трухлявым пнем.

Возвращение в Москву, которое ей, судя по всему, предстояло, вызывало тошноту. Даже Палашевский рынок, где она обыкновенно покупала рыбу для Штуки, значил сейчас что-то другое. Ведь по одной из версий его название происходит от слова «палач», там жили палачи. Отдельный ряд жилищ, где обитали существа, определенные для казней и разнообразных издевательств.

Впереди Вера для себя не видела ничего. Конечно, пройдет один год, второй, а потом и третий. Произойдут незначительные перемены. В системе никаких изменений не будет. Потому что она безлична и отвратительна этим.

— Чудовище обло, огромно, стозевно, озорно и лайяй, — напела Вера, как это делала иногда для Штуки, объясняя той, что надо опасаться собак.

Она долго поднималась по вьющейся горной тропе, чтобы хоть как-то себя занять. А когда приближалась к дому, солнце уже стояло высоко.

Раздавались веселые голоса. Вера узнала смех Катарины. Португалка, судя по всему, была счастлива возвращению в горный приют. В этом доме она когда-то познакомилась со своим женихом. Потом они расстались. Но что-то превосходящее их силы распорядилось иначе. Может быть, именно этот круглообразный дом, напоминающий и башню, и скалу.

Она вошла в большую комнату и приветствовала всех, кто там был, на португальском, как решила на ходу. Собралась на языке своих друзей произнести еще несколько фраз, чеканных и музыкальных как стихи Луиса Камоэнса, но внезапно замолчала.

Потому что как ни в чем не бывало в кругу ее новых друзей, а также других незнакомых красивых людей, похожих на морских разбойников, сидел Алексей Тульчин — как один из них.

— Праздник Изысканного Жирафа продолжается, — сказал он. — Где ты ходишь?

— По горам, по долам ходит шуба да кафтан, — ответила Вера. — Я изучала виды растений и животных. Я видела испанского зайца. Ты откуда приехал, Алеша? Я в Москву не хочу. Я в Москву не поеду.

— Успокойся, — говорил он, обнимая девушку. — Все позади. А Москва за нами.

Стол был уже накрыт. Ряд замшелых бутылок красовался среди отборной снеди.

— Нам предлагают сыграть немедленно свадьбу, — пояснил Тульчин. — Ты не возражаешь?

— Конечно же нет! — сказала Вера. — То есть я конечно же не возражаю. Но ведь ты не согласишься взять меня замуж. Я это знаю совершенно точно.

Алексей пропустил вторую часть фразы мимо ушей. Он заговорил с Катариной по-французски. Та улыбалась одновременно ему и Вере.

Португальская идиллия развивалась полным ходом. Не хватало только ложки дегтя в пространство этого медового горного дня. Вера догадывалась, что не все столь совершенно в этой истории. Поэтому, когда Тульчин предложил ей прогуляться к источнику, где она только что была, девушка поняла, что разговор будет идти не о свадьбе, не о доме или чем-то столь же приятном, а о тех зловещих силах, которые без ведома и позволения забросили ее сюда, в сказочную, но все же чужую страну.

— Я спрашивала, когда ты приехал.

— Не сегодня, — ответил Тульчин. — А разве ты знала, что это буду я? Впрочем, какая разница. Мне важно было не только встретиться с тобой, но понять еще одну трудную для меня вещь.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — опустила глаза Вера. — Для тебя важно понять, как это меня угораздило здесь оказаться. Как это я позволила так над собой надругаться? Меня вышвырнули из страны на ночном аэроплане.

— Видишь ли, они не могли иначе.

— Они? — спросила Стрешнева. — Я боюсь этого слова с некоторых пор. Да, именно так — «они». Или еще «мы», когда кто-то говорит от «их» имени. Мы наблюдали за вашим развитием и пришли к выводу, что вы на опасном пути. Примерно так. Или — «мы» слышали, как виртуозно она играет, но чувствуется, что это как бы случайно, что тут есть какая-то подмена, а это страшно… страшно…

Тульчин словно бы не слушал ее. Он думал о другом.

— Меня все еще подозревают в краже документов и денег? Я ума не приложу, как и когда я могла это сделать? Это ж… я не знаю, как это назвать…

— Да никак, — ответил Алексей, улыбаясь. — В том-то и дело, что их взял другой человек. Потому что он до предела алчен. Или безумен. Выбирай, что тебе больше по душе. А пока возьми то, что тебе по праву принадлежит.

Тульчин взял свой стильный портфель, который Вера помнила еще по Лефортову, вынул оттуда конверт из плотной темной бумаги и маленькую шкатулку и протянул все это Вере.

Она посмотрела на Алексея растерянно, разорвала конверт, обнаружив там свои документы, а потом открыла шкатулку. И тут же все поняла. Даже не увидела, а сначала ощутила таинственный блеск старинного камня. Это был ее любимый перстень.

— Мама была права, это кольцо нельзя потерять. Как же так?

— А разве ты хотела проверить справедливость этого утверждения?

— Похоже, что да.

— Этот человек, имя которого я даже и называть не хочу, оказывается, охотился за твоим талисманом. Он считал, что все твои музыкальные успехи связаны с этой вещицей. Однажды он даже сумел украсть перстень, при помощи твоей злополучной квартирной хозяйки. Это случилось нынешней весной, как раз перед конкурсом в Норвегии. Но вынужден был вернуть, потому что непростая Марья Степановна стала его откровенно шантажировать, запугивать. А за услугу запросила слишком много.

— Это правда, — грустно отозвалась Вера. — Он принес мне перстень, сказав, что я оставила его на пюпитре после репетиции. А кто вообще такая эта Марья Степановна? То-то она была такая проникновенная в последний свой визит ко мне.

— Кровавая Маруся, — усмехнулся Тульчин. — Специфический экземпляр.

— Да, ведь она работала в кремлевской канцелярии…

— И одновременно была видным осведомителем и провокатором.

— Сейчас по ней не скажешь.

— Да все они перелицевались. Знаешь, как это делается со старой одеждой? В этих людях произошли трагикомические перемены. Вероятно, из ревности к тем, кто сейчас занял их место. Они сделались либералами. И для Марьи Степановны семья дипломата Даутова стала очередной кормушкой.

— Откуда ты все это знаешь? — изумилась Стрешнева. — Мне интересны не столько эти чудовищные подробности…

— Они нам сами это рассказали. Старушка и пианист.

— Это была очная ставка?

— Что-то в этом роде, только в частном, так сказать, порядке. Они топили друг друга как могли. Знаешь ли ты, что с самого начала твоей учебы твоя хозяйка шпионила за тобой, получая от Даутова, то есть от его семьи, зарплату?

— Этого не может быть!

— Было, — ответил Тульчин. — Но самое смешное произошло позже. Однажды ты познакомилась с этим богатырем, Владимиром Осетровым. И Марья Степановна безответно влюбилась в него. Это случается с пожилыми дамами.

— Бедный Вовка, — вздохнула Вера. — Отчего же она не отравила меня?

— Она считала, что ты наперсница ее тайны. Это также бывает с пожилыми дамами, прежде работавшими в Кремле. Она решила, что ты ее человек. Старушка продолжала исправно получать деньги от Даутова, но начала всячески вредить ему.

— А он нанял других…

— Да, — ответил Алексей. — Постепенно ты стала главной угрозой существования пианиста Даутова.