Иоганн Гете - Фауст

• Название: Фауст
• Автор: Иоганн Гете
• Жанр: Драматургия
• Год: 1969

Герой трагедии «Фауст» — личность историческая, он жил в XVI веке, слыл магом и чернокнижником и, отвергнув современную науку и религию, продал душу дьяволу. О докторе Фаусте ходили легенды, он был персонажем театральных представлений, к его образу обращались в своих книгах многие авторы. Но под пером Гете драма о Фаусте, посвященная вечной теме познания жизни, стала вершиной мировой литературы.

Книга содержит полную версию «пьесы для чтения» «Фауст» крупнейшего немецкого поэта И. В. Гете (1749–1832). В издании помещены избранные иллюстрации немецкого художника Морица Рецша, которые Гете видел и нашел искусными и «остроумными».

Вступительная статья и примечания Н. Вильмонта.

Перевод с немецкого Б. Пастернака

---

Мефистофель

Нет, слишком рано.

Фауст

Подарок для нее достать успей.

(Уходит.)

Мефистофель

Подарок? Обязательно достану.
Он понимает, как подъехать к ней.
Здесь много старых кладов близ церквей.[49]
Взгляну я, все ль они еще сохранны.

Вечер

[50]

Маленькая опрятная комната. Маргарита заплетает косу.

Маргарита

Я б дорого дала, открой
Мне кто-нибудь, кто тот чужой.
У незнакомца важный вид.
Он, надо думать, родовит,
А то б так смело и беспечно
Не говорил он с первой встречной.

(Уходит.)

Мефистофель и Фауст.

Мефистофель

Войди, не бойся ничего.

Фауст (после некоторого молчания)

Оставь меня здесь одного.

Мефистофель (оглядывая комнату)

Порядок у нее какой!

(Уходит.)

Фауст (осматриваясь кругом)

Любимой девушки покой,
Святилище души моей,
На мирный лад меня настрой,
Своею тишиной обвей!
Невозмутимость, тишь да гладь,
Довольство жизнью трудовой
Кладут на все свою печать,
Налет неизгладимый свой.

(Бросается в кожаное кресло у постели.)

Ты, кресло дедов, патриарший трон!
Как гомозились, верно, ребятишки
Вокруг тебя, когда семьи патрон
Здесь опускался в старческой одышке?
А внучка отделялась от кружка
Толпившихся пред елкою товарок
И целовала руку старика
В признательность за святочный подарок.
О девушка, как близок мне твой склад!
Ни пятнышка кругом! Как аккуратно
Разложен по столу узорный плат
И как песком посыпан пол опрятно!
Ты превратила скромный уголок
Рукою чудотворною в чертог.
А здесь!

(Открывает полог кровати.)

Я весь охвачен чудной дрожью.
Часами бы стоял я здесь один,
На ложе глядя и на балдахин,
Где созданный природой ангел божий
Сначала развивался, как дитя,
И подрастал, играя и шутя,
И вдруг, созрев душевно и телесно,
Стал воплощеньем красоты небесной.
А ты зачем пришел сюда?
Таким ты не был никогда.
Чем ты взволнован? Чем терзаем?
Нет, Фауст, ты неузнаваем.
Дыханье мира и добра
Умерило твои влеченья.
Неужто наши настроенья
Воздушных веяний игра?
Когда б она, не чая зла,
Сейчас бы в комнату вошла,
В каком бы страхе и смущенье
Ты бросился бы на колени!

Мефистофель (входя)

Живее вон! Она войдет сейчас.

Фауст

Бежим! Дай кину взгляд в последний раз!

Мефистофель

Смотри, как тяжела шкатулка эта.
Мы девушке ее поставим в шкаф.
В ней драгоценности и самоцветы.
Она с ума сойдет, их увидав.
Тут безделушки для твоей вострушки,
А дети ой как падки на игрушки!

Фауст

А честно ль это?

Мефистофель

Вот так оборот!
Ты, может быть, присвоить хочешь ящик?
Сказал бы это наперед,
Чтобы меня избавить от хлопот,
Когда ты добродетели образчик.

(Ставит шкатулку в шкаф и запирает дверцу.)

Башку ломаешь для его персоны,
Из кожи лезешь вон,
А он,
К возлюбленной стремящийся влюбленный,
Стоит как пень,
Как будто в свой учебный день
Метафизическую дребедень
Жует в лекцьонном зале полусонно!
Скорее прочь!

Уходят.

Входит Маргарита с лампой.

Маргарита

Как в спальне тяжело дышать!

(Отворяет окно.)

А на дворе не жарко, тихо.
Скорей бы воротилась мать!
Мне кажется, что неспроста
Такая в доме духота.
Какая я еще трусиха!

(Начинает раздеваться и напевает.)

Король жил в Фуле дальней,[51]
И кубок золотой
Хранил он, дар прощальный
Возлюбленной одной.

Когда он пил из кубка,
Оглядывая зал,
Он вспоминал голубку
И слезы проливал.

И в смертный час тяжелый
Земель он отдал тьму
Наследнику престола,
А кубок — никому.

Со свитой в полном сборе
Он у прибрежных скал
В своем дворце у моря
Прощальный пир давал.

И кубок свой червонный,
Осушенный до дна,
Он бросил вниз с балкона,
Где выла глубина.

В тот миг, когда пучиной
Был кубок поглощен,
Пришла ему кончина,
И больше не пил он.

(Отпирает шкаф, чтобы повесить платье, и замечает шкатулку.)

Откуда этот милый сундучок?
Как он здесь очутился? Просто чудо!
Я шкаф замкнула, помню, на замок.
Наверно, мать взяла его в залог,
Кому-нибудь давая денег в ссуду.
А вот и ключ. Что может быть внутри?
Открою-ка. В том нет греха большого,
О господи! Смотри-ка ты, смотри,
Я отроду не видела такого!
Убор знатнейшей барыне под стать!
Из золота и серебра изделья!
Кому б они могли принадлежать?
О, только бы примерить ожерелье!

(Надевает драгоценности и становится перед зеркалом.)

Ах, мне б такую парочку серег!
В них сразу кажешься гораздо краше.
Что толку в красоте природной нашей,
Когда наряд наш беден и убог.
Из жалости нас хвалят в нашем званье.
Вся суть в кармане,
Все — кошелек,
А нам, простым, богатства не дал бог!

На прогулке

[52]

Фауст прохаживается, погруженный в раздумье.

К нему подходит Мефистофель.

Мефистофель

Постылые! Исчадья преисподней!
Мне жаль, что нет ругательств попригодней.

Фауст

Да что с тобой? Что у тебя за вид?
Тебя какая муха укусила?

Мефистофель

Я б чертыхался на чем свет стоит,
Когда бы не был сам нечистой силой.

Фауст

Вот сумасшедший! Что за кипяток!
Не горячись! Здоровье б поберег!

Мефистофель

Подумай, у попа шкатулка наша!
Все это Маргаритина мамаша.
Лишь глянула — и на пол чуть не бах,
Такой напал на богомолку страх.
Она благочестивая матрона.
По праздникам поет святым каноны.
Без промаха ее наводит нюх,
Где чистый скрыт и где нечистый дух.
Смекнула, поглядев на изобилье,
Что невидали этой не святили,
И говорит: «Дитя, не тронь серег.
Неправое имущество не впрок.
Пожертвуем-ка эти украшенья
Заступнице небесной в приношенье».
Дочь смотрит на каменьев перелив
И думает: «Ужель так нечестив
Даритель и его проступок грубый?
Дареному коню не смотрят в зубы».
Был совещаться вызван капеллан,
И он одобрил материнский план.
«Вы приняли разумное решенье,
Мир вашей добродетельной душе:
Кто жадность победил, тот в барыше.
А церковь при своем пищеваренье
Глотает государства, города[53]
И области без всякого вреда.
Нечисто или чисто то, что дарят,
Она ваш дар прекрасно переварит».

Фауст