Сергей Волков - Ренегаты

• Название: Ренегаты
• Автор: Сергей Волков
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-087897-0

Бывший контрабандист по прозвищу Гонец и его «коллега» Костыль неожиданно для себя оказались хранителями образца уникального оружия, переправленного с Земли неизвестному адресату и категорически запрещенного в Центруме.

Но кому предназначалось оружие? Какая сила, доселе неизвестная, готова вступить в борьбу за власть над Центрумом? И какую роль в новом раунде Большой игры предстоит сыграть заброшенному в Центрум художнику Олегу Сотникову?..

---

Полторыпятки – мой первый и единственный напарник. Пока ему не отстрелили полстопы, мы ходили в Центрум вдвоем, таская товар и переправляя людей. Теперь Жорка – мой агент. Он находит клиента, получает заказ, подписывает контракт и берет деньги, которые мы делим пятьдесят на пятьдесят. Я выполняю всю остальную работу. Это честно. На самом деле в бизнесе я ни хрена не понимаю, зато умею ходить туда, куда другие не пойдут никогда.

На моей памяти Центрум навечно успокоил столько любителей поживиться на дармовщинку, столько романтиков с учеными степенями, столько лихих парней, не боявшихся ни бога, ни черта, что хватило бы, чтобы укомплектовать целую пехотную дивизию. Он принял их, закружил, заморочил – и схарчил, не оставив даже костей.

И, похоже, удовлетворенный этой жертвенной гекатомбой, успокоился. Канули в Лету грандиозные битвы с аборигенами, жестокие войны контры за сферы влияния, остались в прошлом, стали легендами походы в чужие миры, бешеные заработки, дерзкие рейды к городам под носом у погранцов, прорывы орд кочевников и масштабные военные операции.

Как сказал один из наших недавних заказчиков, профессор в погонах по фамилии Кнопп: «Похоже, тут наступил “статус кво”».

Центрум действительно притих, но зуб даю – это затишье перед бурей. Сидят в мрачных оннельских лесах люди Старца, ведут свою неприметную войну с Клондалом джавальские бандиты, гоняют по ржавым рельсам поезда железнодорожники, звенит сталью Сурган, поют на заре гимны давно забытым богам в Цаде, поднимаются на высокие башни и читают будущее по звездам в Лорее, пашут землю и пасут скот аламейцы, а в далеком Краймаре вечерами в трактирах финансовые воротилы подсчитывают барыши. Погранцы – и те увеличились числом.

Впрочем, это как раз странно – одиночек, уперто пытающихся выцедить из Центрума безбедную старость, сильно поубавилось, гонять, крышевать и обирать некого, а на профи вроде нас с Полторыпятки где сядешь, там и слезешь.

…Я открываю Портал еще до рассвета. Проводник я так себе, банальный мануальщик. «Третий сорт – не брак», как говорили во времена моего детства в стране, которой больше нет. Портал у меня нестабильный, маленький, проходить через него приходится на карачках. Пару раз было, что он схлопывался, и меня выкидывало обратно. Неприятное это, скажу вам откровенно, ощущение – лететь вверх ногами на асфальт. Но в этот раз все проходит гладко. В нос бьет сухой, горячий воздух пустошей. Ну «вот я и в Хопре…».

Теперь нужно двигаться максимально быстро. Я могу открыть Портал только в одно место Центрума, на краю Сухих пустошей. Когда-то тут был поселок или город, но теперь все засыпано песком, и ветер свистит среди мертвых руин.

Избегая улиц, на которых можно нарваться на патрули, задами выбираюсь к барханам, пересекаю низинку и меняю направление. Вот и граница поселка. Каменные столбы, опутанные отполированной песком проволокой, покосились, от дозорных башен остались похожие на гнилые зубы остовы, с которых свисают обрывки проводов. Все вокруг заросло пустынником, бесцветником и местной разновидностью саксаула. Как эти растения существуют в здешнем безводном климате, мне непонятно, но год от года заросли все гуще и гуще.

У края заброшенной дороги торчит гранитный валун, покрытый буро-зеленым лишайником. Это – мой ориентир, «путеводный камень». Определяюсь с направлением, встаю спиной к валуну лицом на север и иду строго по азимуту к холмам. Продравшись через густой саксаульник, выхожу прямо к ложбинке между холмами. Тут можно уже не прятаться – погранцы сюда не заходят, больно глухое место. Сажусь на сухую землю, проверяю, хорошо ли затянуты шнурки на кроссовках, надежно ли закрыты клапаны рюкзака. Вроде все в порядке. Теперь обязательный ритуал – десяток слов, которые нужно сказать, а иначе мазы не будет:

– Здравствуй, Центрум-батюшка. Не сердись, я ненадолго. Только до Ржавых болот – и обратно.

Привычка разговаривать вслух, когда я на маршруте, – от нее уже никуда не денешься. Конечно, я не столько говорю, сколько шепчу, бормочу под нос – шуметь на пустошах вредно для здоровья. Но идти молчком тоже невыносимо. Одиночество угнетает, одиночество порождает страх, а страх – это прямой путь к панике, к суетливости и в конечном итоге – к смерти.

Прохожу мимо вросшего в землю остова паровой машины. Эту железяку я знаю хорошо, она стоит тут столько, сколько я хожу в Центрум, и наверняка стояла до этого еще лет сто. Собственно, от некогда огромного механизма остался только пробитый во многих местах котел, кривая труба и похожие на лапы чугунного кузнечика шатуны. Все остальное кто-то зачем-то растащил – то ли на металлолом, то ли для неких неизвестных мне нужд.

Выхожу на заросший травой-ломакой холмик. Тусклое солнце поднимается на востоке, разбросав повсюду сиреневые тени. Впереди лежит широкая долина, далеко слева горбятся лысые холмы. У их подножия вьется незаметная отсюда тропа – там проходит патрульный маршрут пограничников. Туда мне не нужно ни под каким видом.

Справа тоже видны холмы, утонувшие в сизой дымке. Травы и кустов там мало, зато в избытке камней, торчащих из песка и сухой глины, словно взошедшие зубы дракона из старого мультика. Мой путь – как раз мимо этих зубов, на север.

Пустоши давно заброшены, и природа постепенно берет свое, отвоевывая у людей то, что когда-то принадлежало им безраздельно. Пахотные земли, дороги, поселения – все заносит равнодушный песок, а корни вездесущего пустынника дробят даже самый крепкий камень. Среди этой неприхотливой травы копошатся какие-то мелкие грызуны, в глинистых низинах я видел змей, ящериц и даже ежей, удивительно похожих на своих земных собратьев. Забавно – а вдруг звери тоже умеют открывать Порталы и путешествуют между мирами?

Улыбаюсь на ходу, но бдительности не теряю. Расслабляться нельзя. Вон высоко в небе кружат две птицы, стервятники. Они всегда сопровождают людей, зная, что где двуногие – там смерть, а где смерть, там есть чем поживиться.

Скорее всего за холмами идут погранцы, патруль. Надо поспешать, ни к чему им знать о моей секретной тропе. Неожиданно вижу над колючими головками пустынника пеструю бабочку из детства, кажется, такая зовется павлиний глаз. Бабочка – в Центруме! Ну не чудо ли?

Размышляя таким образом, наискосок пересекаю долину, обходя кусты и песчаные гривки. Чувствую – размяк, расслабился. Не жарко, дышится легко. Пустоши сегодня добрые. Вроде бы…

Или я добрый? Это, похоже, бабочка меня доконала. Нельзя в таком расположении духа на маршруте быть. Нельзя, но очень хочется, потому что наш постоянный контровский напряг – он реально давит. И каждый раз, возвращаясь с маршрута, приходится растворять напряг в нем. Ну, в этом, который ОН. Ну, С2Н5ОН. Спирт этиловый, ректифицированный, питьевой «Экстра». Полторыпятки такой ликер «Шасси» из него и вишневого варенья делает – амброзия просто. Потом, правда, два дня отходишь, но зато напряга как не бывало.

Задумавшись, пропускаю момент, когда настроение пустошей меняется. На солнце наползает длинное серое облако, стрекот кузнечиков в зарослях саксаулов стихает. В лицо бьет ветер, острый, как бритва, даль заплывает мерзковатой кисельной пеленой. Останавливаюсь. Сердце сжимается от неожиданно нахлынувшего предчувствия беды.

– Все, Гонец, курорт закончился…

И тут до меня доносится жуткий протяжный вой…

Руки сами собой выполняют привычные действия – «сучок» на грудь, флажок предохранителя вниз. Передергиваю затвор и, пригнувшись, боком, по-крабьи, добираюсь до растрескавшихся камней на склоне холма. Какое-никакое, а укрытие.

В трех десятках метров впереди внизу – что-то вроде оазиса. Там протекает говорливый ручеек, берущий начало в холмах. Вода чистая, можно чайку попить, если время есть. Но мне сейчас, понятное дело, не до чаепитий.

Штук двадцать низкорослых сосен с искуроченными стволами похожи на кости огромных животных, воткнутых в землю и обросших ветками. Ветки покрыты пылью и кажутся седыми. Считается, что сосна – романтический символ. Не знаю, не знаю… По мне, так весьма неприятное, кладбищенское дерево.

Вой больше не повторяется. Что за твари шарятся в оазисе? На окраинах Сухих пустошей давно не видели крупных хищников, но, похоже, спокойные времена закончились.

Выждав минут пять, двигаюсь вниз по склону, держа автомат наготове. АКС-74У, то бишь «автомат Калашникова складной укороченный образца 1974 года», оружие простое и надежное, не раз выручал меня в подобных случаях. Конечно, он не сравнится по точности и дальности стрельбы не то что с каким-нибудь навороченным FN-2000, но даже и со своим прародителем АКС-74, но семьсот выстрелов в минуту плюс высокая кучность на малых дистанциях спасали меня в трудных ситуациях, а большего и не требуется. «Сучок», как называют АКС-74У наши военные, – оружие непритязательное, надежное, легкое и компактное. Как раз то, что нужно гонцу на пустошах.