Александр Дюма - Полина

• Название: Полина
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: РИО "Квест"
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1992
• ISBN: 5-87394-089-4, 5-87394-105-Х

Роман А. Дюма "Амори” имел огромный успех у современников. Трогательная история любви нежного и пылкого юноши Амори к очаровательной и хрупкой Мадлен, сложные и противоречивые чувства отца девушки, господина д’Авриньи, тайные страдания ее кузины Антуанетты, — все это описано автором с редкой психологической достоверностью.

Роман "Полина” — произведение иной тональности, в котором мелодраматическая любовная история вплетена в детективно-приключенческий сюжет.

В издание включена также повесть "Невеста республиканца”.

---

Вся эта картина сильно подействовала на мое воображение, и, наверное, любой мужественный человек может признаться, что бывают такие минуты и обстоятельства, когда окружающие предметы оказывают огромное впечатление на состояние души. Представь себе мое положение: накануне я попал в страшную бурю, едва спасся от гибели, полузамерзший забрел в незнакомые развалины, крепко заснул, а потом был разбужен странным шумом; к тому же я вдруг вспомнил, что нахожусь в тех самых местах, где последние два месяца свирепствовали неуловимые разбойники, приводящие в ужас всю Нормандию; я был совершенно одинок, безоружен, и, повторяю, в таком тяжелом душевном состоянии, когда вся моя воля и энергия были подавлены предшествующими событиями. И когда рассказы хозяйки, которые она поведала мне у своего камина, пришли мне на память, я не решился снова лечь спать, а притаился за столбом, прислушиваясь к малейшему шуму. Впрочем, мое убеждение, что я был разбужен звуком, произведенным человеком, было столь велико, что мои глаза, осматривая темные коридоры и более освещенное кладбище, постоянно возвращались к двери в нише стены, которая, как мне казалось, и была причиной услышанного мной шума. Раз двадцать я хотел подойти к этой двери, чтобы прислушаться и что-нибудь выяснить. Но нужно было пробежать по освещенному пространству. К тому же я опасался, что еще кто-нибудь мог спрятаться от бури в этом монастыре. Четверть часа прошло, но кругом стояла абсолютная тишина, и я решил воспользоваться первой же минутой, когда луна скроется за облаками, чтобы перейти пятнадцать-двадцать шагов, отделяющих меня от ниши с дверью. Вскоре луна скрылась, и темнота стала такой густой, что я надеялся без особого риска исполнить свое намерение. Итак, покинув свой столб, у которого я стоял неподвижно, как готическая статуя, я стал медленно и осторожно переходить от столба к столбу, удерживая дыхание, на каждом шагу замирая и вслушиваясь; так я достиг стены коридора, прокрался вдоль нее, наконец, добрался до ступеней, которые вели под свод, сделал три шага и коснулся двери.

Минут десять я прислушивался, но ничего не услышал; тогда мое убеждение поколебалось, уступив место сомнению. Я начал думать, что все-таки это было лишь сновидением, и что кроме меня в развалинах монастыря никого не было. Я уже хотел возвращаться, но в этот момент снова показалась луна, осветив пространство, по которому мне предстояло пройти. Несмотря на это, я решил рискнуть, но вдруг камень упал откуда-то сверху. Раздался довольно громкий стук, который заставил меня вздрогнуть от неожиданности и остаться еще на минуту в тени свода, который был над моей головой. Вдруг сзади, за закрытой дверью, послышался далекий и гулкий звук; мне показалось, что где-то в глубине подземелья закрыли дверь. Вскоре там же раздались приглушенные шаги, приближающиеся в мою сторону, к лестнице, где я стоял. В эту минуту луна опять скрылась. Одним прыжком я очутился в коридоре и стал пятиться по нему, вытянув руки за спиной и глядя прямо перед собой на дверь в нише. Так я добрел до своего защитника-столба и занял прежнее место. Через минуту услышал я тот же звук, который разбудил меня; дверь отворилась и опять затворилась, потом показался человек. Выйдя наполовину из тени, он остановился, чтобы прислушаться и осмотреться вокруг, и, видя, что все спокойно, поднялся в коридор, но повернул в сторону, противоположную той, где я находился. Он не сделал еще и десяти шагов, как я потерял его из виду, — такой густой была темнота. Через минуту луна показалась, и на краю небольшого кладбища я увидел таинственного незнакомца с заступом в руках; он копнул им два или три раза землю, бросил какой-то предмет, которого я не мог рассмотреть, в выкопанную ямку и, чтобы не оставить никакого следа, привалил сверху могильный камень, поднятый им прежде. Приняв эти меры предосторожности, он снова осмотрелся вокруг, но не видя и не слыша ничего подозрительного, поставил заступ к соседнему столбу и скрылся под сводом.

Эта минута была коротка, и сцена, описанная мною, происходила довольно далеко от меня: однако, несмотря на быстроту, с которой он это проделал, и на отдаленность исполнителя, я мог заметить, что это человек в возрасте 28–30 лет, с белокурыми волосами, среднего роста. Он был одет в простые панталоны из голубого полотна, подобные тем, которые обычно носят крестьяне в праздничные дни. Единственная вещь могла указать, что он не принадлежал к тому классу, одежду которого использовал: это был охотничий нож, висевший у него на поясе и блестевший в лунном свете. Что касается лица, то я не смог бы точно описать его: однако я видел его достаточно, чтобы узнать при встрече.

После всей этой странной сцены пропала всякая надежда на сон — и даже мысль о сне — на весь остаток ночи. Итак, я стоял, по-прежнему не ощущая усталости, погруженный в мысли, противоречащие одни другим, и твердо решившись проникнуть в эту тайну; но сразу же сделать это было невозможно; у меня не было ни оружия, ни ключа от этой двери, ни инструмента, которым я бы мог ее отпереть. Тогда я подумал: не лучше ли рассказать обо всем, что я видел, нежели решиться самому на приключение, в конце которого вполне мог, как Дон-Кихот, встретить какую-нибудь ветряную мельницу? Поэтому, как только небо начало белеть, я направился к паперти, по которой вошел, и через минуту очутился на склоне горы. Непроглядный туман окутал море; я вышел на берег и сел, ожидая, когда он рассеется. Через полчаса взошло солнце, и его первые лучи разогнали туман, покрывавший океан, еще дрожащий и свирепый после вчерашней бури.

Я надеялся найти свою лодку, которую морской прилив должен был выбросить на берег; действительно, я заметил се, лежавшую между камнями. Но я не смог стащить лодку в море, и, кроме того, один ее борт был разбит о выступ скалы. Итак, мне не оставалось никакой надежды возвратиться морем в Трувиль. К счастью, на всем побережье жили рыбаки; и получаса не прошло, как я увидел рыбацкое судно. Вскоре оно подошло на расстояние, с которого меня могли услышать: я махал руками и кричал. Меня увидели, и судно причалило к берегу; я перенес на него мачту, парус и весла своей шлюпки, которую новый прилив мог унести, а лодку оставил до приезда хозяина, чтобы он решил, годится ли она еще на что-нибудь, и тогда расплатиться с ним, вернув стоимость всей лодки или только се ремонта. Рыбаки, принявшие меня, как нового Робинзона Крузо, были также из Трувиля. Они узнали меня и очень обрадовались, что я жив. Накануне они видели, как я отправился, и зная, что я еще не возвратился, уже считали меня утонувшим. Я, рассказав им о своем кораблекрушении, объяснил, что ночь провел за скалой, и потом спросил, как называются развалины, возвышавшиеся на вершине горы? Они отвечали мне, что это развалины аббатства Гран-Пре, лежащего подле парка замка Бюрси, в котором живет граф Гораций Безеваль.

Во второй раз это имя было произнесено при мне и заставило мое сердце содрогнуться от давнего воспоминания. Граф Гораций Безеваль был мужем Полины Мельен.

— Полины Мельен?.. — воскликнул я, прерывая Альфреда. — Полины Мельен?.. — И все вспомнил: — Так вот кто эта женщина, которую встречал я с тобой в Швейцарии и в Италии! Мы были с ней вместе у княгини Б., герцога Ф., госпожи М. Как же я не узнал ее, бледную и изнуренную? О, эта женщина прелестная, милая, образованная и умная!.. С восхитительными черными волосами, с глазами прекрасными и гордыми! Бедное дитя!.. Бедное дитя!.. О, я помню ее и узнаю теперь!

— Да! — сказал Альфред тихим и дрожащим голосом. — Да! Это она… Она также тебя узнала, и поэтому избегала так упорно. Это был ангел красоты, очарования и кротости: ты это знаешь, ты встречал нас вместе, как ты сам сказал, и не один раз; но ты не знаешь, что я любил ее раньше всей душой и мог бы решиться просить ее руки, если бы имел такое состояние, какое имею сейчас, но в те печальные дни я молчал, ибо был намного беднее ее. Тогда я подумал, что, продолжая встречаться с ней в свете, я ставлю на карту всю свою будущую жизнь, рискуя заслужить ее презрительный взгляд или унизительный отказ. Я уехал в Испанию и, находясь в Мадриде, узнал, что Полина Мельен вышла замуж за графа Горация Безеваля.

Новые мысли, нахлынувшие на меня при имени, произнесенном рыбаками, начали вытеснять впечатления, которые произвели на меня странные ночные приключения. Кроме того, днем, при солнечном свете, все эти происшествия, такие удивительные и непохожие на нашу обыкновенную жизнь, начали казаться мне каким-то сном. Мысль о том, чтобы сообщить в полиции обо всем, что со мной произошло, уже не приходила мне в голову, и только желание самому разобраться во всех этих странных событиях оставалось в глубине сердца. Кроме того, я упрекал себя за тот минутный ужас, который овладел мной, и мне хотелось выяснить все, чтобы оправдаться в своих собственных глазах.

Я приехал в Трувиль к одиннадцати часам утра. Все мне были рады. Меня считали утонувшим или убитым и радовались, видя, что я отделался одной только слабостью. В самом деле, я падал от усталости и тотчас лег в постель, приказав разбудить меня в пять часов вечера и приготовить лошадей, чтобы ехать в Пон-л’Евек, где собирался заночевать. Приказания мои были в точности исполнены, и в восемь часов я прибыл в назначенное место. На другой день в шесть часов утра, взяв почтовую лошадь и проводника, я приехал в Див. Остановившись в этом городе, я хотел отправиться якобы на прогулку, на морской берег, где были развалины аббатства Гран-Пре, потом днем пройтись по этой местности, словно любуясь пейзажами, поскольку мне нужно было все осмотреть, чтобы не заблудиться ночью. Непредвиденный случай помешал мне, но привел к цели, хотя и другой дорогой.