Владимир Сорокин - Тридцатая любовь Марины

• Название: Тридцатая любовь Марины
• Автор: Владимир Сорокин
• Жанр: Современная проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-93381-003-7

---

– Какой?

– Ореховый.

– С кремом?

– Обязательно…

Вер, а кто еще будет?

Танька, Ольга и ты. Может Мишка с Олегом зайдут.

– Нормально.

– Приходи…

– Пока.

Марина положила трубку, села к инструменту, полистала ноты.

С балкона сквозь тюль текла жара, внизу кричали мальчишки, клавиши пахли нагретой слоновой костью, большие часы. висящие над пианино, громко тикали.

Лукавые четверти мазурки были хорошо знакомы, но играть не хотелось.

Разыскав брошенные тапочки. Марина сбегала к соседке.

– Только ты сразу не трать, Мариночка, – нравоучительно склонила голову набок Вероника Евгеньевна, протягивая сложенную пополам десятку, – Кушать у тебя есть что?

– Бабуля на неделю наготовила.

– Держи в холодильнике, а то прокиснет в момент…

– Я знаю, теть Вер.

Марина купила на Петровке три пачки серебристого, покрытого изморозью эскимо, одну съела, запивая ледяной, бьющей в нос газировкой, две других сунула в пакет с тремястами граммами развесного шоколада и побежала домой.

Сунув шоколад с мороженым в холодильник, пошла в ГУМ, толкаясь в потной толпе, купила Верке пластинку Караклаич, голубую шапочку для купания и капроновые чулки.

Пухлой веснушчатой Вере исполнялось пятнадцать, Марина была на полмесяца старше…

– Мы уже все скомбинировали! – похвалилась Вера, распахивая дверь и с треском вырывая зубами из яблока добрую треть, – Навай… пноходи…

– Прожуй, подавишься, – усмехнулась Марина, перешагивая обитый войлоком порог.

– Угу…

Они прошли в комнату, посреди которой посверкивал стеклом накрытый стол. На кухне что-то громко жарилось и в чаду мелькала оплывшая фигура Вериной мамы.

– Ух ты, платье милое какое. – проговорила Вера, глотая и слегка кривя смешливые губы, – Софи Лорен, прямо..

Марина опустилась на диван, стала распаковывать большой сверток.

Она была в белом, матерью сшитом платье, волосы перехватила белой лентой, слегка напудрилась из фарфоровой пудреницы и подкрасила губы бабушкиной розовой помадой.

– Эт что, мне все? – хихикнула Вера, присаживаясь рядом.

– Тебе. Держи.

Марина сунула ей пластинку.

– Эт кто?

– Караклаич.

– Во, спасибо. Давай заведем…

– И вот еще, погоди…

– Шапочка! У меня нет, как раз…

– И вот. Тоже тебе.

– Ну, Маринк, куда мне столько…

– А главное – гляди… закрой глаза…

Вера сморщилась и отвернулась, тряхнув длинной косой.

Марина положила ей на колени небольшой альбом для марок.

– Ой. Марин, спасибо…

– Расти большой, не будь лапшой… вобщем, поздравляю…

Марина чмокнула ее в щеку и пошла на кухню:

– Здрасьте, теть Наташ…

Тяжело дышащая туша в фиолетовом халате повернула к Марине красное лицо с едва различимыми щелками глаз:

– Мариночка, здравствуй… Ишь ты, красивая какая сегодня. Уехала бабушка?

– Уехала.

– Надолго?

– Недели на две.

– Во, благодать-то! – утробно заквохтала туша, лихо переворачивая шипящие в масле антрекоты, – А не страшно?

– Что я, маленькая что ли…

– Молодец. Ты проходи к Вере, тут угарно…

Шесть часов наступили быстро.

– Ну вот, – яростно шепнула Марине Вера, с грудой подарков выходя из весело болтающего коридора, – Сеструху свою притащила.

– И что?

– Да ничего, старуха ведь…

– А сколько ей?

– Двадцать три…

– Кошмар…

Когда вошла ОНА, Марине вдруг стало зябко и весело.

Глаза их встретились, улыбка сошла с красивого лица Марии, черные дуги бровей дрогнули:

– Аааа… это наша знаменитая пианистка?

– Очень знаменитая, – смеясь, пробормотала Марина.

– Мария, – она подошла ближе и мягкие пальцы крепко сомкнулись вокруг Марининых.

– Марина.

– Какие у тебя красивые подружки, Вер.

– А я что, некрасивая? – хихикнула Вера.

– И ты тоже…

Она была худая, как и Марина, но тело отличалось большей неподвижностью, движения его длились плавно и размеренно.

– Можно мне здесь?

– Конечно.

Мария села напротив Марины и время окостенело, комната, стол. лица девчонок, – все стягивалось к этим черным пристальным глазам, к красивому. слегка надменному рту…

Марина не понимала что с ней происходит.

Выпили сидра, пришли мальчишки, принесли сухого.

Выпили невкусного сухого.

Уплыла Веркина мать, стемнело, кто-то завел Дина Рида, кто-то плюхнул в Маринину тарелку огромный клин торта, кто-то, дурачась, заговорил голосом Райкина, а пристальные глаза все смотрели, смотрели, словно нанизывали на два черных луча.

– Ты давно играешь? – спросила она сквозь хриплый голос Дина Рида.

– С детства, – улыбнулась Марина, разглядывая ее индейское лицо, обрамленное прямыми блестящими волосами.

– Нравится музыка?

– Конечно.

– А что больше?

– Бах и Шопен.

Мария кивнула и положила в рот кусочек печенья. К торту она не притронулась.

– А я тебя у Тани никогда не видела. Даже и не знала, что у нее такая взрослая сестра.

– Правильно. Я тут не живу. Так, приезжаю иногда..

Ее руки неторопливо ломали печенье:

– Ты с родителями живешь?

– С бабушкой. Но она шас уехала. К маме. В Ленинград.

Рука с печеньем остановилась на полдороге к губам:

– Как же она тебя оставила?

– А что такого. Я не маленькая.

– Справляешься?

– А чего там. Я все умею.

– Молодец. Я вот до сих пор готовить не научусь.

– Почему?

– Муж избаловал.

– Он хорошо готовит?

– Да. Лучше любой бабы.

– Ты давно замужем?

– Три года.

– Хорошо быть замужней?

Мария усмехнулась, лениво потягиваясь:

– Ничего хорошего.

– Почему?

Мария неторопливо подняла из-за стола свое гибкое тело:

– Когда выйдешь замуж – поймешь. Пошли покурим на лестницу…

Марина двинулась за ней.

– Куда это вы? – спросила пунцовая от смеха Ольга.

– Сейчас придем…

На лестнице было темно и прохладно, Мария достала из сумочки сигареты, протянула Марине:

– Куришь?

– Нет, – улыбнулась Марина.

Чиркнула спичка, высветив индейское лицо:

– Честно говоря, не помню когда была на таком девишнике.

– А что?

– Да смешно до слез. Дети вы. Правда, завидно немного…

Она затягивалась, разглядывая Марину:

– Ты очень красивая. Как принцесса.

Марина улыбнулась:

– Ты красивее.

Дым со смехом пошел у нее изо рта:

– Спасибо… У тебя мальчики есть?

– Неа.

– Почему?

– Да ну… Неинтересно с ними…

– Понятно.

– Маша, а где ты такие брюки достала?

– Нравятся?

– Очень. Это ведь новая мода.

– Хочешь такие?

– Дорогие, наверно…

– Матерьял тридцать и шитво десятка.

– Дорого.

– Чего ж дорогого?

Марина пожала плечами.

Тонкий палеи щелкнул по сигарете, стряхивая пепел:

– Послушай, а у тебя инструмент дома есть?

– Конешно.

– Давай сбежим к тебе, ты мне поиграешь? А то тут с тоски помрем.

– Давай. Только Вера может обидеться…

– А я совру чего-нибудь. Пошли…

Швырнув сигарету вниз, она скрылась за дверью…

Вскоре они уже сидели на протертом бабушкином диване и Марина первый р?з в жизни пробовала курить.

– Да нет, не так. В себя тяни, в себя, – тихо проговорила Мария, придвинулась и, обняв Марину за плечо, взяла из ее губ сигарету, – Смелее, вот так…

Она стремительно втянула в себя дым, заставив сигарету зашипеть, и изящно выпустила его тонкой струйкой, сложив губы бутоном.

– У меня так не получится, – улыбнулась Марина.

– Получится, получится… Эта лампа горит? – спросила Мария, потянулась к горбатой настольной лампе, с хрустом включила, – Выключи люстру, по глазам бьет…

Марина погасила верхний свет.

– Совсем другое дело, – усмехнулась из полумрака Мария и. откинувшись на спинку дивана, эффектно забросила ногу на ногу, – Ну, иди, поучимся принцесса.

Глаза ее таинственно поблескивали, сигарета плясала в подвижных губах.

Марина присела рядом, осторожно затянулась из ее руки и закашлялась:

– Ой… кха… гадость какая…

– Ха-ха-ха! Деточка ты моя. Привыкай. Давай еще…

Она обняла ее, прижавшись теснее. Марина чувствовала упругую грудь, упирающуюся в ее плечо.

Черные влажные глаза шевелились рядом, разглядывая Марину. Казалось они жили своей отдельной жизнью…

– Ну, давай, давай…

Дым снова неприятно ворвался в легкие, но Марина сдержалась, а когда выпустила его, комната слегка качнулась, пол поплыл и стало весело.

Она засмеялась, прижав ладони к глазам, Мария обняла ее и повалила назад:

– Пробрало, пробрало принцессу!

Марина смеялась, а влажные глаза таинственно поблескивали возле ее щеки.

– Послушай, а ты действительно к мальчикам равнодушна?

– Не знаю, – посмеивалась Марина, чувствуя небольшое головокружение.

– А за тобой ухаживал кто-нибудь?

– Неа…

– Скоро начнут табунами ходить.

– Почему?

– Ты очень красивая. Мальчишки из-за тебя поубивают друг друга.