Линда Ла Плант - Несущий смерть

• Название: Несущий смерть
• Автор: Линда Ла Плант
• Издательство: Азбука-Аттикус
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-02239-3

Линда Ла Плант — известная английская писательница и сценарист. Среди ее романов особенным успехом пользуются книги о детективе Анне Тревис из убойного отдела лондонской полиции, в том числе роман «Несущий смерть». …Имя Александра Фицпатрика хорошо известно правоохранительным службам западных стран, и в США он по-прежнему объявлен в федеральный розыск, хотя вот уже десять лет, как Фицпатрик бесследно исчез — возможно, его даже нет в живых. Во всяком случае, одиозный миллионер-наркоторговец давно отошел от дел. Поэтому когда следователь Анна Тревис выдвигает версию о причастности Фицпатрика к цепочке загадочных лондонских убийств, ее никто не принимает всерьез. Никто, за исключением проницательного Джимми Ленгтона, который одним из первых понимает, какая опасность нависла над Англией: в Лондоне объявился безжалостный убийца, несущий смерть и горе десяткам, сотням тысяч людей…

---

Потом она велела Гордону составить график по яхте «Вызов дьяволу»: когда ее сдавали внаем и когда продали. Возвращаясь в кабинет, она заметила, как в совещательной устанавливают две чистые белые доски, на которых крупными буквами написано: «Время / График». И подумала, что кое-чего добилась, хоть и пришлось превратить совещательную в учебный класс, с информационной доской вместо классной и фломастерами вместо мела.

Тело Дэвида Раштона было в морге. Утром Эван Филдинг произведет вскрытие. Детективу-констеблю Памеле Медоуз выпала неприятная обязанность известить вдову Раштона об убийстве мужа. С нею поехал еще один сотрудник из команды; они получили разрешение на изъятие всего, что, по их мнению, имеет отношение к расследованию.

Ленгтон заранее позаботился о том, чтобы дело пока не получило широкого освещения в прессе: хотелось до поры до времени сохранить все в тайне. Больше всего Ленгтон опасался, как бы в прессу не просочились сведения о том, что главный подозреваемый — Александр Фицпатрик. Узнав об этом, ФБР могло вмешаться и попытаться оказать давление на следствие, а Ленгтон надеялся этого избежать. Никто из членов команды еще не понял, что с сегодняшнего дня Ленгтон полностью включился в работу: дело слишком разрослось, и он принял решение, что Каннингам с ним не справится, — ей требуется помощь, а команду пора приструнить.

Первым его хватку почувствовал Фил, когда Ленгтон взял его в оборот, сообщив, что допрос двух наркоторговцев они проведут вместе. Ленгтон был уверен, что, раз у них теперь есть фотография Александра Фицпатрика, один или оба торговца опознают его. Работать нужно совместно с отделом по борьбе с наркотиками: Ленгтон вовсе не собирался вызывать их недовольство. Если получится, с торговцами нужно попытаться договориться — и тут может помочь Сэм Пауэр, нажав на них, чтобы они начали давать показания. Пока им предъявляли обвинение в хранении и сбыте наркотиков; если к этому добавится обвинение в убийстве, им светит очень долгий срок.

Фил никогда прежде не работал с Ленгтоном и теперь, сидя рядом с ним в патрульной машине, чувствовал себя не в своей тарелке. Сначала Ленгтон вцепился в смартфон, с бешеной скоростью отправляя сообщения, — его пальцы летали по миниатюрной клавиатуре со скоростью молнии. Затем открыл окно и закурил сигарету. Под пристальным взглядом Фила глубоко затянулся три-четыре раза и вышвырнул сигарету в окно. Открыл дипломат, вытащил копии показаний торговцев, быстро просмотрел их и снова убрал в дипломат, что-то бормоча, потом негромко сказал:

— Начнем с Сайласа Роуча.

Фил кивнул. Он заметил, что Ленгтон все время потирает правое колено, словно пытаясь уменьшить боль.

— И каков план? — спросил Фил.

Покачав головой и саркастически улыбнувшись, Ленгтон повторил вопрос Фила, затем повернулся к нему:

— Смотри, слушай и учись, сынок. Эти два засранца были у тебя в руках, а ты их отпустил.

Фил, задетый за живое, откинулся на спинку сиденья:

— Слушайте, нас же токсикологи подвели, столько времени тянули с ответом. Поначалу мы не знали, что стало причиной смерти Донни Петроццо, и с Д'Антоном та же история. Я об этой хреновине — фентаниле — понятия не имел.

Ленгтон откинул голову на подголовник:

— Его применяют главным образом в больницах как сверхбыстрое болеутоляющее. Это опиат, как и морфин, только в сотни раз более мощный, быстродействующий и быстрее выводящийся из организма: пик действия и высший кайф — пять-десять минут. В смеси с болеутоляющими оксиконтином, акополамином и с добавлением капли героина дает такой кайф, с которым кокаин ни в какое сравнение не идет, а некоторым бедолагам без этого жизнь не в жизнь.

— Ого!

— Вот именно — ого. К вашему сведению, беда дошла уже и до наших больниц. Вместо того чтобы, как положено, уничтожать остатки после операции, их начали припрятывать, а кое-кто из врачей потом подкалывается.

— Ух ты.

Ленгтон, не ответив, покачал головой и взялся за смартфон.

— А где, по-вашему, прячется Фицпатрик? — спросил Фил.

— Понятия не имею, но, судя по вчерашнему убийству Дэвида Раштона, где-то близко. Причина, конечно, в деньгах. Надеюсь, сумеем узнать, удалось ли нашему наркобарону их получить. А надо ему, понятное дело, немало: быть в бегах — дорогое удовольствие, да и заново организовать сеть доставки и торговли и нанять тех, кому можно доверять, тоже недешево. — Ленгтон усмехнулся с деланым сочувствием. — Вот тут, полагаю, все и пошло наперекосяк: нанял не тех и пришлось от них избавляться.

— Думаете, он скрывался на ферме?

— Возможно. Скоро узнаем. Одно меня беспокоит: эти Ноланы ничуть не встревожились, когда нашли их тайник.

— Значит, мы предъявим Гонор и ее мужу обвинение в укрывательстве разыскиваемого преступника?

— Думаю, эта парочка много чего может нам рассказать. Но могут и заявить, что он вынудил их его спрятать: пригрозил и они испугались.

— Но если Дамиен Нолан собственноручно написал для Фицпатрика записку, как добраться до фермы, вряд ли его вынудили.

— Верно.

— Так мы повезем их в отделение?

Ленгтон вздохнул. Вопросы Фила начали его раздражать.

— Не сейчас. Возможно, Фицпатрик доверяет только им. Если так, не исключено, что он снова попытается с ними связаться.

— Но ведь на ферме полно наших.

— Обыск сегодня завершится, и мы всех уберем. Главное — получить разрешение на прослушку телефона и оставить скрытое наблюдение. Тогда нам будет известно обо всем, что там происходит.

Фил откинулся на спинку сиденья и взглянул в окно. Они попали в пробку. Ленгтон легонько постучал шофера по плечу и велел включить сирену — ему не терпелось добраться до наркоторговцев. Он обернулся к Филу и собирался что-то ему сказать, но неожиданно скривился от боли. Скрипнув зубами, он склонился вперед и обхватил руками колено — оно будто в огне горело. Ленгтон с силой сжимал колено, но боль не ослабевала.

Когда машина въехала на парковку перед отделом по борьбе с наркотиками, лицо у Ленгтона покрылось капельками пота и приняло мертвенно-бледный оттенок. Филу пришлось помочь ему выбраться из машины; медленно выпрямляя ноги, он от боли даже глаза прикрыл. Постояв немного, двинулся к зданию; у входа остановился рядом с питьевым фонтанчиком и принял болеутоляющее.

Фил растерялся, он чувствовал себя совершенно беспомощным, но постепенно лицо Ленгтона вновь обрело нормальный цвет, а тут как раз и Сэм Пауэр подошел.

— Опаздываете, — заметил он. — Мы эту парочку давно для вас приготовили.

— Прекрасно. И простите за опоздание — мы застряли в жуткой пробке, — ответил Ленгтон, пожимая Сэму руку.

Фил был поражен тем, как быстро Ленгтон пришел в себя — будто ничего и не было. Но так только казалось. Каждый шаг до сих пор причинял Ленгтону дикую боль. Хорошо еще, на этот раз ногу не свело. В реабилитационном госпитале его предупреждали, что боли в колене останутся на всю жизнь. Тогда он не принял это всерьез, но за последние месяцы в несколько раз увеличил дозу болеутоляющих: колено все чаще давало о себе знать и боль совершенно выбивала его из колеи.

Сказывались последствия того кошмарного нападения два года назад, когда его едва не разрубили пополам. Его мучили спазматические боли в груди, невыносимые головные боли и приступы депрессии; иногда он едва мог дышать. Советы изменить образ жизни были абсолютно неприемлемы. Его способ борьбы с недугом состоял в том, чтобы не поддаваться боли, не проявлять слабости, чтобы никто никогда даже не догадывался, насколько сильны его физические страдания. Он и мысли не допускал об отставке и об инвалидном кресле, прекрасно понимая, что без напряжения, в котором держала его работа, он окончательно развалится и погрузится в депрессию.

Фил и Ленгтон вошли в допросную. Там уже сидел Сайлас Роуч со своим адвокатом Марджери Паттерсон. Сайлас был явно неспокоен, дергал головой и нервно сплетал и расплетал пальцы рук. Он еще раз повторил свой рассказ о том, что произошло в ночь убийства Фрэнка Брендона. Ленгтон слушал не перебивая и просматривал его прежние показания. В завершение Сайлас поклялся жизнью матери, что сказал истинную правду.

— Давай еще раз по порядку, — негромко заговорил Ленгтон. — Ты признаешь, что продавал наркотики в притоне в Чолк-Фарм, но утверждаешь, что пистолет — автоматический «глок» — принадлежит не тебе, а Делрою Плантеру.

— Ну, только он из него не стрелял — так, держал для острастки, врубаетесь?

— В соответствии с твоими показаниями, — все так же спокойно продолжал Ленгтон, — в ту ночь в притоне был Донни Петроццо, и он был страшно возбужден. Ты сказал, он был под кайфом.

— Ну да, вроде как совсем с катушек съехал.

Ленгтон кивнул, будто бы в знак согласия. Перед собой он держал показания Сайласа.