Константин Шеметов - Ослик Иисуса Христа

• Название: Ослик Иисуса Христа
• Автор: Константин Шеметов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-93682-961-1

Сотрудник оборонного НИИ допускает в своей диссертации критику политического режима. Его увольняют из армии, лишают воинского звания и отправляют в психиатрическую клинику. Он чудом спасается и вскоре бежит в Великобританию, где делает успешную карьеру учёного. Между тем, увлечение наукой и продолжающийся в России произвол наводят учёного на одну мысль. Не то чтобы спасительную, но позволяющую хотя бы надеяться на близкие перемены: он намерен ускорить эволюцию своих бывших сограждан (этих «осликов», на которых кто только не катался – от Иисуса Христа до президента с Патриархом). Как и предыдущая работа автора («Магазин потерянной любви») роман написан в ироничной манере. Вместе с его героями мы заглянем в будущее, прокатимся из Москвы в Улан-Батор, посетим Лондон, полуостров Ямал и побываем на Марсе. Узнаем о новых технологиях, переживём любовную драму, вернёмся в прошлое, а там и вовсе потеряем ход времени.

---

В 21:30, закончив с документами, Ингрид выключила компьютер и выглянула в окно. Выставка обещала быть скучной. Лондон светился огнями. Предстоящее свидание с Осликом тревожило её, и чем дальше, тем больше. Она закрыла офис, сдала ключи. Может, сбежать? Позвонить Генри, сочинить предлог, отменить встречу и дело с концом? Ренар вышла на улицу и поднялась на мост. Интересно, он спас Собаку Софи? И если Таня Лунгу – собака, то кто в таком случае она сама? Эльвира, Наташа, Ослик – насколько значима роль этих русских в жизни Ренар?

С «Миллениума» открывался прекрасный вид. Приключение так и напрашивалось. Ясно, что Ингрид боялась за себя. Её волнение нарастало. К тому же нет Энди – никто не поможет ей. С перепугу она замедлила шаг. И зачем ей эти заботы? Короче говоря, Ингрид всерьёз опасалась за свою жизнь.

Опасалась, а зря. Лишь только завидев Генри в условленном месте, она тут же успокоилась.

– Дура несчастная, – выругалась Ренар и побежала навстречу Ослику.

Кое-что прояснялось. Генри Ослик оказался тем самым завсегдатаем Tate Modern, не пропускавшим ни одной выставки и регулярно посещавшим её лекторий. Правда, в последнее время как-то всё реже, но всё равно. Добродушный, сразу видно, начитанный и безумно застенчивый молодой человек, а теперь и вполне взрослый мужчина с детскими чертами лица и неизменной улыбкой. Все эти годы он был что талисман (талисман галереи Tate), если не сказать больше – её экспонат.

Время от времени Ослик обращался к Ингрид с вопросами. В основном о живописи, но, бывало, и отстранённо – как дела и всё такое. Он очаровывал своей воспитанностью и тем, как просто, но с достоинством держался. Ослик был не похож на здешних обывателей, не говоря уже о туристах (в особенности азиатов и приезжих из Восточного блока), и про себя она называла его «Alien» (пришелец, инопланетянин). Ингрид часто вспоминала о нём и в какой-то момент даже увлеклась им. Пусть и ненадолго, но всё же.

Это случилось примерно лет десять тому назад. Она читала лекцию, кажется, о чешском андеграунде. В аудитории собрались преимущественно придурки из местных колледжей (красота всё пыталась спасти мир), а «пришелец» сидел у окна, помалкивал и не сводил с неё глаз.

Итак, вопреки ожиданию встретить нового человека Ингрид Ренар столкнулась с уже более-менее известным ей «инопланетянином» (или, по крайней мере, ей казалось, что более-менее известным).

В первые мгновения, как мы уже знаем, она испытала невероятное облегчение. Неизвестность пугает, и в этом смысле даже малейшие признаки узнавания способны утешить. С другой стороны, человек генетически настроен на открытие. Он нуждается в открытии и всю жизнь только и ждёт его. Так что повстречав вместо загадочного «Генри Ослика» завсегдатая галереи, Ингрид рисковала «обломаться», как говорят в России (она узнала об этом выражении от Энди Хайрс – специалиста по русским поговоркам). Нечто вроде: «to fail», «to go flop» или «do not deliver».

Что ж, облом так облом, рассуждала Ингрид, но попробовать стоит. Забыв об осторожности, она кинулась к Ослику. Он кинулся к ней, и оба обнялись, словно разлучённые любовники, соскучившиеся по сексу (и таящие надежду на продолжение).

В последний раз Ослик заходил в Tate Modern около полугода назад. Ингрид начала уже и забывать о нём, и теперь словно попала в кинотеатр «Иллюзион» из его рассказа. Сеанс повторного кино в своём роде.

– Так вы и есть Генри?

– Да, это он, – замялся Генри, – я тут кое-что принёс. Присядем?

На нём была худи цвета лазурного неба с надписью «Hundred-Year Starship. Goodbye», синие джинсы Cheap Monday (безнадёжно истёртые) и кеды Vans (то ли кеды, то ли ботинки – и не поймёшь сразу). Они присели. Ослик вынул из сумки пиво и пакет с гамбургерами.

– Проголодались?

– Немного, – ответила Ингрид и полезла за камерой. – Можно вас сфотографировать?

– Фотографируйте.

Ренар сделала с десяток снимков. Ослик вышел там крупным планом: добродушное лицо, сдержанная улыбка, фрагмент капюшона и задумчивый взгляд – чуть левей и выше объектива. Казалось, Генри заметил в небе нечто особенное и вглядывался, пытаясь разобраться, что к чему. Позади, как фон виднелись очертания Лондона, включая Темзу, колесо обозрения London Eye, «Биг Бен» и здание Парламента. Весьма размытые (при открытой диафрагме) объекты реального мира, наилучшим образом характеризующие представление о будущем. Будущее размыто и являет собой рекурсивную функцию настоящего.

В дальнейшем эти снимки, сделанные Ингрид Ренар и увеличенные до размеров галерейных полотен, войдут в комплекс персональной выставки Генри Ослика «Ослик Иисуса Христа», но об этом позже.

Они не спешили. С реки подул прохладный ветер. «Гиннес» и гамбургеры пришлись кстати.

– Все эти годы я наблюдал за вами. Вероятно, любил вас, но теперь пришло время расстаться, – произнёс Ослик.

– Расстаться?

– Лечу на Марс, – Генри улыбнулся (и как-то ожил, что ли). – Лечу надолго. Может и навсегда (пауза). – Старт намечен на 10 апреля, с космодрома «Танэгасима» в Японии, – пояснил он. – Совместный проект NASA (лаборатория Эймса), ЕКА (Matra Marconi Space), JAXA (Космический центр Танэгасима) и Nozomi Hinode Inc. Возможно, вы слышали. Всё это – часть комплексного исследования тёмной материи.

Да, Ингрид слышала (тёмная материя Млечного Пути). В смежном проекте 24 декабря с Окинавы намечен запуск космического аппарата Christmas. Весьма амбициозный и дорогостоящий проект: сеть автоматических аппаратов и обитаемых станций на планетах Солнечной системы должны были стать своеобразными лабораториями для выполнения опытов с гравитацией. По Стивену Хокингу, гравитация – основной механизм сотворения мира, и профессор Ослик (к тому времени номинант премии Шоу и подвижник науки) считал эту идею выдающейся. Что же до Марса – Генри рассчитывал и гравитацией заняться, и оказаться подальше от людей.

– Лаборатория готова. Помните, я писал о квартире на Солянке? На Марсе хоть и небезопасно, зато не менее комфортно, – Ослик отпил пива и сделал паузу. – Вот фотографии и план, – он протянул Ингрид пакет, – слово за вами.

– В каком смысле? – Ингрид доедала гамбургер (отменный аппетит).

«Отменный аппетит, крепкое здоровье», – подумал Ослик. Главная трудность на Марсе отнюдь не отсутствие воздуха, контрастная температура или дефицит еды. Даже не радиация, во много раз превышающая обычные дозы на Земле.

Как выяснилось, основная опасность для жизни на Красной планете заключается в низкой гравитации. Притяжение Марса составляет 38 % от земного, в результате чего человек испытывает почти в три раза меньшую нагрузку. Как следствие – скелет и мышцы довольно быстро атрофируются. Насколько справятся гравитационные машины – неизвестно. Пока справляются, но ведь о результатах можно будет судить лишь спустя несколько лет. В любом случае от поселенцев требуется не только выносливость (скорей, психологическая характеристика), но и высокие физические показатели.

– Я предлагаю вам лететь вместе, – произнёс наконец Ослик. – Мне нужен ассистент, а вы подходите как нельзя лучше.

Он прекрасно понимал, что Ингрид будет непросто принять решение, а тем более с учётом его плана – не возвращаться. Многие и до сих пор помнят, чем закончился, к примеру, проект Hundred-Year Starship («Столетний космический корабль», основывался на идее безвозвратных полётов с целью колонизации Марса). Прибыв на Марс, «колонисты» вскоре погибли, так и не успев толком ничего сделать.

Именно поэтому, использовав своё влияние в NASA и Nozomi Hinode Inc., Ослик настоял на возможности экстренного возвращения. Так что при необходимости «марсиане» могли в кратчайшие сроки вернуться на Землю. То же касалось и Ингрид. В её контракте были прописаны в том числе и условия возвращения.

– Нет, вы всё же сумасшедший.

– Может и так, но это лишь предложение. Подумайте, а к концу недели решите.

Ингрид явно была не готова к такому повороту. Она растерялась и, честно сказать, не верила своим ушам.

– Это розыгрыш?

– Нет, это правда, – Ослик достал сигареты, – будете курить?

– У меня свои, – Ингрид и злилась, и нет. – Почему я? И к чему это кино с рукописью и картинами? Картины, кстати, мне понравились. Пожалуй, я выставлю их как-нибудь.

Кино? Ослик задумался. А ведь и точно. Ингрид права. Его рукопись в триста страниц – что сценарий. Одна проблема: реальность в отличие от постановки стóит не только денег, но и жизни. Насчёт текста – Ренар находила его так себе. «Правда, теперь и интриги прибавилось. Посмотрим», – добавила она.

– Вы продолжаете писать?

– Пока нет. Тут что с яйцами – их надо высидеть, – Ослик улыбнулся. – Яйца крокодила, помните?

– Вы не похожи на крокодила. Так почему я? Почему не Эльвира, не Наташа Лобачёва или кто там у вас ещё?