Зинаида Гиппиус - Том 3. Алый меч

• Название: Том 3. Алый меч
• Автор: Зинаида Гиппиус
• Издательство: Русская книга
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-268-00453-0, 5-268-00450-6

В третьем томе Собрания сочинений классика Серебряного века и русского зарубежья Зинаиды Гиппиус (1869–1945) впервые в полном составе публикуются сборники художественной прозы: «Третья книга рассказов» (1902), «Алый меч» (1906), «Черное по белому» (1908), а также ее «Собрание стихов. Книга вторая. 1903–1909» (1910).

http://ruslit.traumlibrary.net

---

1904

Ты

Вешнего вечера трепет тревожный –
С тонкого тополя веточка нежная.
Вихря порыв, горячо-осторожный –
Синей бездонности гладь безбережная.

В облачном небе просвет просиянный –
Свежих полей маргаритка росистая,
Меч мой небесный, мой луч острогранный –
Тайна прозрачная, ласково-чистая.

Ты – на распутьи костер ярко-жадный –
И над долиною дымка невестная.
Ты – мой веселый и беспощадный, –
Ты – моя близкая и неизвестная.

Ждал я и жду я зари моей ясной,
Неутомимо тебя полюбила я…
Встань же, мой месяц серебряно-красный,
Выйди, двурогая, – Милый мой – Милая…

1905

Стекло

В стране, где всё необычайно,
Мы сплетены победной тайной.
Но в жизни нашей, не случайно,
Разъединяя нас, легло
Меж нами темное стекло.
Разбить стекла я не умею,
Молить о помощи не смею;
Приникнув к темному стеклу,
Смотрю в безрадужную мглу,
И страшен мне стеклянный холод…
Любовь, любовь! О дай мне молот,
Пусть ранят брызги, всё равно,
Мы будем помнить лишь одно,
Что там, где всё необычайно,
Не нашей волей, не случайно,
Мы сплетены последней тайной…
Услышит Бог. Кругом светло.
Он даст нам сил разбить стекло.

1904

Если

Если ты не любишь снег,
Если в снеге нет огня, –
Ты не любишь и меня,
Если ты не любишь снег.

Если ты не то, что я, –
Не увидим мы Лицо,
Не сомкнет Он нас в кольцо,
Если ты не то, что я.

Если я не то, что ты, –
В пар взлечу я без следа,
Как шумливая вода,
Если я не то, что ты.

Если мы не будем в Нем,
Вместе, свитые в одно,
В цепь одну, звено в звено,
Если мы не будем в Нем, –

Значит, рано, не дано,
Значит, нам – не суждено,
Просияв Его огнем,
На земле воскреснуть в Нем…

1905

Три формы сонета

1

Веленьем не моим, но мне понятным,
Ты, непонятная, лишь мне ясна.
Одной моей душой отражена, –
Лишь в ней сияешь светом незакатным.

Мечтаньям ли, молитвам ли невнятным
Ты отдаешься средь тоски и сна, –
От сна последнего ты спасена
Копьем будящим, ядом благодатным.

Я холод мертвый ядом растоплю,
Я острого копья не притуплю,
Пока живая сила в нем таится.
Но бойся за себя… Порою мнится,
Что ложью острое копье двоится –
И что тебя я больше не люблю.

2

Я все твои уклоны отмечаю.
Когда ты зла, – я тихо утомлен,
Когда ты падаешь в забвенный сон, –
С тобою равнодушно я скучаю.
Тебя, унылую, брезгливо презираю,
Тобой, несчастной, – гордо огорчен,
Зато в глубокую всегда влюблен,
А с девочкою ясною – играю.

И каждую изменчивость я длю.
Мне равно святы все твои мгновенья,
Они во мне – единой цепи звенья.
Терзаю ли тебя, иль веселю,
Влюбленности ли час, иль час презренья,
Я через всё, сквозь всё – тебя люблю.

3

Б. Б-у

…И не мог совершить там никакого чуда…
Не знаю я, где святость, где порок,
И никого я не сужу, не меряю.
Я лишь дрожу пред вечною потерею:
Кем не владеет Бог – владеет Рок.
Ты был на перекрестке трех дорог, –
И ты не стал лицом к Его преддверию…
Он удивился твоему неверию
И чуда над тобой свершить не мог.

Он отошел в соседние селения…
Не поздно, близок Он, бежим, бежим!
И, если хочешь, – первый перед Ним
С бездумной верою склоню колени я…
Не Он Один – все вместе совершим,
По вере, – чудо нашего спасения…

1907

Париж

Только о себе

Нат. Гиппиус

Мы, – робкие, – во власти всех мгновений.
Мы, – гордые, – рабы самих себя.
Мы веруем, – стыдясь своих прозрений,
И любим мы, – как будто не любя.

Мы, – скромные, – бесстыдно молчаливы.
Мы в радости боимся быть смешны, –
И жалобно всегда самолюбивы,
И низменно всегда разделены!

Мы думаем, что новый храм построим
Для новой, нам обещанной, земли…
Но каждый дорожит своим покоем
И одиночеством в своей щели.

Мы, – тихие, – в себе стыдимся Бога,
Надменные, – мы тлеем, не горя…
О, страшная и рабская дорога!
О, мутная последняя заря!

1904

СПБ

Возьми меня

Открой мне, Боже, открой людей!
Они Твои ли, Твое ль созданье,
Иль вражьих плевел произрастанье?
Открой мне, Боже, открой людей!

Верни мне силу, отдай любовь.
Отдай ночные мои прозренья,
И трепет крыльев, и озаренья…
Отдай мне, Боже, мою любовь.

И в час победы – возьми меня.
Возьми, о, жизни моей Властитель,
В Твое сиянье, в Твою обитель,
В Твое забвенье возьми меня!

1904

Час третий

Три раза искушаема была Любовь моя.
И мужественно борется… сама Любовь, не я.

Вставало первым странное и тупо-злое тело.
Оно, слепорожденное, прозрений не хотело.

И яростно противилось, и падало оно,
Но было волей светлою Любви – озарено.

Потом душа бездумная, – опять слепая сила, –
Привычное презрение и холод возрастила.

Но волею горячею растоплен колкий лед:
Пускай в оврагах холодно, – черемуха цветет!

О, дважды искушенная, дрожит пред третьим разом!
Встает мой ярко-огненный, мой беспощадный разум!

Ты разум человеческий, его огонь и тишь,
Своей одною силою, Любовь, – не победишь.

Не победишь, живущая в едином сердце тленном,
Лишь в сердце человеческом, изменном и забвенном.

Но если ты не здешнего – иного сердца дочь, –
Себя борьбою с разумом напрасно не порочь.

Земная ярость разума светла, но не бездонна.
Любовь! Ты власти разума, как смерти, неподклонна.

Но в Третий час к Создавшему, приникнув, воззови, –
И Сам придет Защитником рожденной Им – Любви.

1906

В черту

Он пришел ко мне, – а кто, не знаю,
Очертил вокруг меня кольцо.
Он сказал, что я его не знаю,
Но плащом закрыл себе лицо.

Я просил его, чтоб он помедлил.
Отошел, не трогал, подождал.
Если можно, чтоб еще помедлил
И в кольцо меня не замыкал.

Удивился Темный: «Что могу я?»
Засмеялся тихо под плащом.
«Твой же грех обвился, – что могу я
Твой же грех обвил тебя кольцом».

Уходя, сказал еще: «Ты жалок!»
Уходя, сникая в пустоту.
«Разорви кольцо, не будь так жалок!
Разорви и вытяни в черту».

Он ушел, но он опять вернется.
Он ушел – и не открыл лица.
Что мне делать, если он вернется?
Не могу я разорвать кольца.

1905

Святое

Печали есть повсюду…
Мне надоели жалобы;
Стихов слагать не буду…
О, мне иное жало бы!

Пчелиного больнее,
Змеиного колючее…
Чтоб ранило вернее –
И холодило, жгучее.

Не яд, не смерть в нем будет;
Но, с лаской утаенною,
Оно, впиваясь, – будит,
Лишь будит душу сонную.

Чтобы душа дрожала
От счастия бессловного…
Хочу – святого жала,
Божественно-любовного.

1905

Она («В своей бессовестной и жалкой низости…»)

В своей бессовестной и жалкой низости,
Она, как пыль, сера, как прах земной.
И умираю я от этой близости,
От неразрывности ее со мной.

Она шершавая, она колючая,
Она холодная, она змея.
Меня изранила противно-жгучая
Ее коленчатая чешуя.

О, если б острое почуял жало я!
Неповоротлива, тупа, тиха.
Такая тяжкая, такая вялая,
И нет к ней доступа – она глуха.

Своими кольцами она, упорная,
Ко мне ласкается, меня душа.
И эта мертвая, и эта черная,
И эта страшная – моя душа!

1905