Иоанн Златоуст - Толкование на Евангелие от Матфея. В двух книгах. Книга I

• Название: Толкование на Евангелие от Матфея. В двух книгах. Книга I
• Автор: Иоанн Златоуст
• Жанр: Религия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-91362-348-5

Святитель Иоанн Златоуст – один из величайших отцов Вселенской Церкви. Он оставил нам огромное литературное наследие и литургическое. В своем изъяснении Священного Писания святитель показывал, как Библия может стать подлинной наставницей человека. Объясняя священные книги, он часто делал отступления на современные ему общественные и моральные темы, постоянно подчеркивая связь сказанного в Ветхом и Новом Заветах с духовной жизнью и поступками христианина. Именно это сделало его библейские толкования столь поучительными как для его современников, так и для всех последующих поколений. В первой книге собраны 44 беседы-толкования святителя Иоанна Златоуста на Евангелие от Матфея.

---

4. Видишь ли, как за искушением опять следует покой, а за покоем – опять опасность? Кончилось его изгнание; он возвратился в свою страну и узнал о смерти избившего младенцев; но, вступивши в отечественную землю, он еще находит остатки прежних опасностей, находит в живых – и на престоле – сына тиранова. Но как мог Царствовать в Иудее Архелай, когда Понтийский Пилат был игемоном? Ирод только что умер, и царство еще не разделилось на части, а так как тотчас по смерти Ирода власть принял вместо отца сын его, а между тем брат Архелая звался также Иродом, то евангелист и присоединил: вместо Ирода отца своего. Но, скажешь ты, если Иосиф убоялся идти в Иудею по причине Архелая, то ему следовало бояться и Галилеи по причине Ирода. Нет; с переменою места жительства дело уже было скрыто. Все нападение было на Вифлеем и его пределы, и раз уже совершено было избиение, то Архелай, сын Иродов, думал, что все уже кончилось, и что между многими убит и Тот, Кого искали. Притом же, может быть видя такой конец жизни отца своего, он боялся простираться далее и еще упорствовать в беззаконии. Таким образом, Иосиф приходит в Назарет, как во избежание опасности, так и по желанию жить в отечестве. Для большого же ободрения получает об этом извещение и от Ангела. Между тем святой Лука не говорит, чтобы Иосиф пошел в Назарет вследствие такого извещения; по его словам, Иосиф и Мария возвратились в Назарет, исполнивши все по закону очищения. Что ж на это сказать? То, что святой Лука говорит это, повествуя о времени до путешествия в Египет. Ангел, конечно, не повел бы их туда прежде очищения, чтобы не было никакого нарушения закона; он ожидал, пока совершится это очищение и они пойдут в Назарет, а тогда уже велел идти в Египет. Затем, когда они возвратились оттуда, – повелевает им идти в Назарет; в первый же раз они шли туда не по внушению Ангела, а делали это сами собою, из любви к отчизне. Так как они ходили в Вифлеем только по причине переписи и не имели даже места, где бы остановиться, то, кончивши дело, за которым приходили, возвратились в Назарет. Итак, Ангел возвращает их в дом и успокаивает на будущее время. И это случилось не просто, а по пророчеству. Да сбудется, говорит евангелист, реченное пророки, яко Назорей наречется (Мф. 2, 23).

Какой пророк сказал это, не любопытствуй слишком и не исследуй. Как можно видеть из истории Паралипоменон, пророческих книг много пропало. Иудеи, будучи нерадивы и часто впадая в нечестие, иным попустили затеряться, иные и сами сожгли и изорвали. Об одном говорит Иеремия, о другом – писатель Четвертой Книги Царств, сообщая, что после долгого времени едва нашли где-то закопанное и затерянное Второзаконие. Если же иудеи так нерадели о священных книгах, когда не было еще врагов, то тем более – при нашествии неприятелей. Впрочем, соответственно предречению пророков, и апостолы часто называют Христа Назореем. Но не затемняло ли это, скажешь, пророчества о Вифлееме? Нет. Напротив, это-то особенно и побуждало к тщательному исследованию того, что было говорено о Нем. Так и Нафанаил начинает свое исследование о Нем словами: от Назарета может ли что добро быти? (Ин. 1, 46). Действительно, Назарет был место не важное; да и не только он, но и вся область Галилейская. Потому и фарисеи говорили: испытай и виждь, яко пророк от Галилеи не приходит (Ин. 7, 52). И однако, Господь не стыдится называться по имени этого места, показывая тем, что Он не имеет нужды ни в чем человеческом; также и учеников Своих выбирает из Галилеи, уничтожая тем всякие отговорки людей ленивых и показывая, что для подвига добродетели нам нет нужды ни в чем внешнем. Потому же он не избирает Себе и дома: Сын Человеческий, говорит, не имать где главы подклонити (Лк. 9, 58). Потому Он и бегает от козней Ирода, и при рождении полагается в яслях, и пребывает в гостинице, и избирает бедную Мать, – научая нас тем не почитать ничего такого постыдным, попирая с самого начала гордость человеческую и убеждая к одной добродетели.

5. И для чего ты гордишься отечеством, говорит Он, когда Я повелеваю тебе быть странником всей вселенной, когда ты можешь соделаться таким, что весь мир не будет тебя достоин? Откуда ты происходишь, – это так маловажно, что сами языческие философы не придают этому никакого значения, называют внешним и отводят последнее место. Однако ж Павел допускает это, скажешь ты, когда говорит: по избранию, возлюбленни, отец ради (Рим. 11, 28). Но скажи, когда, о ком и кому он так говорит? Обратившимся язычникам, которые гордились своею верою, восставали против иудеев и тем самым еще более отчуждали их от себя. Итак, он говорит это для того, чтобы в одних низложить кичливость, а других привлечь и возбудить к подобной ревности. Когда же он рассуждает о тех благородных и великих мужах, то слушай, что говорит: таковая глаголющии являются, яко отечествия взыскуют. Иаще быубо оно помнили, из негоже изыдоша, имели бы время возвратитися; ныне же другого лучшаго желают (Евр. 11, 14–16). И опять: по вереумроша сии ecu, не приемше обетований, но издалече видевшем, и целовавше (Евр. 11, 13). Точно так же говорил Иоанн приходившим к нему: не начинайте глаголати отца имамы Авраама (см.: Мф. 3, 9); также Павел: не ecu бо сущии от Израиля, сии Израиль, ни чада плотская, сии чада Божия (см.: Рим. 9, 6). В самом деле, скажи мне, что пользы было детям Самуила в благородстве отца их, когда сами они не наследовали его добродетели? Что пользы детям Моисея, не поревновавшим его строгой жизни? Они не наследовали его власти. Они писались его детьми, но управление народом перешло к другому, кто был сыном ему по добродетели. Напротив, повредило ли Тимофею то, что он имел отцом язычника? Что опять было пользы сыну Ноеву от добродетели отца его, если он сделался из свободного рабом? Видишь ли, как мало защиты детям в благородстве отца их? Развращение воли преодолело законы природы и лишило Хама не только благородства родительского, но и самой свободы. Также Исав не был ли сыном Исаака, который еще и ходатайствовал о нем? Хотя и отец старался и желал того, чтобы он был участником в благословении, и он сам для того исполнял все его повеления, но так как он был худ, то все это не помогло ему. Несмотря на то, что и по природе он был первенцем, и отец вместе с ним всячески старался о сохранении его преимущества, он лишился, однако, всего, потому что не имел Бога с собою. Но что я говорю об отдельных людях? Иудеи были сынами Божиими и, однако, ничего не приобрели от этого достоинства. Итак, если кто, будучи даже сыном Божиим, за то, что не окажет добродетели, достойной такого благородства, еще более наказывается, то что уже выставлять благородство дедов и прадедов? Да и не только в Ветхом, но и в Новом Завете можно найти то же самое. Елицы, сказано, прияша Его, даде им область чадом Божиим быти (Ин. 1, 12); между тем для многих из этих чад, по словам Павла, совсем бесполезно то, что они имеют такого Отца. Аще бо обрезаетеся, говорит он, Христос вас ничтоже пользует (Гал. 5, 2). Если же и Христос совсем бесполезен для тех, которые не хотят внимать самим себе, то что пользы в человеческом предстательстве? Итак, не будем гордиться ни благородством, ни богатством, но будем презирать надмевающихся подобными преимуществами; не будем унывать по причине бедности, но будем искать того богатства, которое состоит в добрых делах, и убегать той бедности, которая вводит нас в грех. По этой последней и известный богач действительно был беден, почему и не мог, несмотря на усильные просьбы, получить и одной капли воды. Между тем, есть ли между нами такой нищий, который бы не имел и воды для прохлаждения? Нет ни одного; и те, кто истаевает от крайнего голода, могут иметь каплю воды, и не только каплю воды, но и другое, гораздо большее утешение. А этот богач и того не имел, – так он был беден, и, что всего тягостнее, ниоткуда не мог иметь утешения в своей бедности. Итак, что мы алчем денег, когда они не возводят нас на Небо? Скажи мне, если бы какой-либо земной царь сказал, что богатый не может блистать в его царских чертогах или достигнуть какой-либо почести, то не все ли с презрением бросили бы имения? Итак, если мы готовы презреть имение, когда оно лишает нас чести у царя земного, то при гласе Царя Небесного, Который ежедневно взывает и говорит, что неудобно с богатством взойти в священные те преддверия, не презрим ли все и не отвергнем ли богатства, чтобы свободно взойти в Его Царство?

6. И достойны ли мы какого-либо прощения, когда с великим старанием обременяем себя тем, что заграждает нам туда вход, и скрываем свое богатство не только в сундуках, но и в земле, тогда как можно бы положить его в хранилище небесное? Ты поступаешь в этом случае подобно тому земледельцу, который, взяв пшеницу, вместо того, чтобы посеять ее на плодоносном поле, бросает в озеро, отчего и сам не получает никакой пользы, и пшеница, испортившись, пропадает И чем обыкновенно оправдываются люди, когда мы так обличаем их? То немало утешает нас, говорят они, что мы уверены в безопасности всего скрытого у нас. Но и не быть уверену, что есть сокрытые сокровища, также утешительно. Положим, что ты не боишься голода; но ради такого хранилища ты необходимо должен бояться других, тягчайших бедствий – смерти, вражды, наветов. Да и в случае голода народ, им понуждаемый, поднимет руку на дом твой. Вернее же сказать, поступая таким образом, ты сам же причиняешь и голод городам, и чрез то готовишь своему дому опасность страшнее голода. Я не знаю, умирал ли кто вдруг от голода, потому что против этого зла можно придумать много всякого рода средств; но за деньги, за богатство, и за подобные вещи много могу представить убитых и тайно, и явно. Множеством таких примеров наполнены дороги, судебные места и торжища. Да что я говорю о дорогах, судебных местах и торжищах?