Юрий Семенов - Комиссар госбезопасности

• Название: Комиссар госбезопасности
• Автор: Юрий Семенов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Документальная повесть Юрия Семенова посвящена короткой, но яркой жизни комиссара госбезопасности А. Н. Михеева, возглавившего в первые месяцы Великой Отечественной войны особый отдел Юго-Западного фронта.

---

— С тыла заходят, — понял Анатолий Николаевич и всерьез встревожился за левый фланг. Но размышлять было некогда: надвигался второй эшелон танков. Снова поднялась вражеская пехота, теперь до нее оставалось не больше полусотни метров. Пальба, разрывы, грохот — все звуки смешались, сбивая с толку.

Михеев видел, как рядом, выронив автомат, повалился красноармеец, неловко подвернув руку за спину. Бросившись к бойцу, Анатолий Николаевич хотел подозвать Плесцова, чтобы тот сделал перевязку, но, приглядевшись, понял, что помощь уже не нужна.

И тогда Михеев схватил автомат, хотел взвести затвор, но тот уже был на боевом взводе, прицелился в орущих гитлеровцев, сильно давя на спусковой крючок, и не сразу догадался, почему нет выстрела — диск был пуст. Бросив автомат, комиссар в злом азарте с левой руки безостановочно разрядил маузер, хорошо видя, что попал… Он мельком оглядел окоп, ища что-нибудь такое, из чего можно было бы стрелять, но не нашел.

Непонятное произошло на передовой. Вражеская артиллерия примолкла. Это здесь не стало слышно ее работы, она перенесла огонь вглубь. И танки повернули, оставив в смятении брошенную пехоту. Вражеские солдаты залегли, начали отползать.

— Огонь! — кричал лейтенант, стреляя короткими очередями из автомата. — Бей! Не давай уйти!

Справа, на ничейной полосе, начался танковый бой. Он быстро сместился на сторону противника, все руша на своем пути и опаляя огнем… Танки уничтожали друг друга на виду у притихшей пехоты.

Михеев узнал среди дерущихся боевую машину полковника Ивана Ивановича. Корявый сук все еще торчал за его башней. «Молодец!» — хотел крикнуть комиссар знакомому полковнику, сумевшему рассеять вражеские машины. Его мощный КВ ворочая хоботом пушки направо и налево, паля и чуть вздрагивая от выстрела, упорно уходил дальше, мимо горящих танков врага. И тут снова из рощицы подала голос вражеская артиллерия, ударила прямой наводкой. «Рогатый» танк, чуть развернувшись, рванулся напрямую к рощице, с ходу торопливо посылая снаряд за снарядом… И вдруг крутнулся на большой скорости, взметнул пыльную завесу, которая еще не успела осесть, как ее пробило огненное, с языкастой чернотой пламя.

Потрясенно смотрел Михеев на горящую машину. В ней находился человек, которого он знал, совсем недавно говорил с ним, и от сознания этого было тяжелее на душе.

Вражеские танки откатились к реке.

Михеев только теперь заметил, что солнце уже село, над высотками с западной стороны светился алый закат. Смотря на него, Анатолий Николаевич спокойно размышлял о том, что командарм Горбань скорее всего дождался решающего момента танкового боя — врага отбросили, и теперь, наверное, командарм отправился на какой-нибудь другой участок обороны либо в штаб армии. Неожиданно Михеев вспомнил КП полка на косогоре, майора Штыхно с телефонной трубкой в руке… И решил вернуться к нему, связаться по телефону с соседом на правом фланге, чтобы разузнать о Горбане — где он? А то ведь за ним не угонишься.

— Ну и как? — спросил Михеев Плесцова, снимая каску. — У озера Хасан жарче было?

— Как вам сказать… Там за атакой контратака шла, ситуация другая. Да и без танков… Ну а весь день вот так биться, как наши тут сражаются, тут уж не жара, а настоящее пекло получается. И все-таки враг не прошел!

Тут они услышали мнение подошедшего сержанта.

— Кабы не наши танки… — шмыгнул, тот носом, — туго бы пришлось.

— Это само собой, — согласился Анатолий Николаевич и спросил: — Ну а если завтра подкрепления не будет, сомнут?

Сержант ответил не задумываясь:

— Пройдут, коли нас не будет. Гранат, жаль, мало, это еще сегодня лафа, два раза подбрасывали боезапас. Лопатки саперные позарез нужны.

— С едой как?.

— Всяко… И еще бы хоть одно ружьецо противотанковое на взвод. Да хотя бы бутылок с горючкой побольше, неужто и на это добро лимит? И вмоготу пойдет. Пехота ихняя што, особенно если под этим делом, как говорится, во хмелю, ее молоти, сам только башку не подставляй… — Сержант, легонько махнув рукой, продолжил: — Сегодня еще не так, чтобы как в аду… Вчера был настоящий ад, и утречком — наподобие. Но когда вы появились, думаем, зачем-то большое начальство нагрянуло, знать, неспроста… Подкрепление ждали, думали — наступать задумка есть. А вы, значит, на ихние рожи захотели поглядеть, самолично из шпалера вдарить решили.

Михеев выслушал терпеливо, а последнее утверждение даже развеселило его.

— Да нет же, нечаянно у вас застряли, — пооткровенничал он. — Ну а уж если строго говорить, то какой же я начальник особого отдела фронта, если передовой не нюхал.

И все наконец узнали, кто перед ними.

…Вот уж никак не ожидал Михеев, направляясь с Плесцовым в штаб пограничного полка, что встретит Белозерского. Балансируя на крутизне руками, тот быстро спускался с однобокого холма.

— Вы как сюда попали?! Я же велел вам отправляться на правый фланг, к генералу Горбаню, — недовольно вырвалось у Михеева.

— Были там, товарищ комиссар, теперь перебрались сюда. Горбань у майора Штыхно. Послал за вами, — скороговоркой объяснил Белозерский, пропуская вперед Михеева.

— Да ну?.. — удивленно произнес Михеев.

— Я звонил Штыхно, просил вам доложить, где нахожусь, что все в порядке, нашел, кого искал. Да где уж им было сообщать, — идя чуть позади Михеева, рассказывал Белозерский. — Мы видели, как у вас на поле громыхало-горело.

Полуобернувшись, Михеев спросил:

— Не знаете, полковник Сгибнев связался по телефону с Горбанем?

— Успел еще до моего прихода. Я начал было докладывать о слабом участке, командарм остановил, сказал, что в курсе, возможные меры принял. Ругает меня, что возле верчусь. Говорю, обязан безопасность обеспечить, прикрыть в случае чего, вы же на переднем крае. А он мне: «Вы армию от шпионов-диверсантов прикрывайте, а у командарма войско для этого есть. Видите, как бьются…»

— Назойливо вертеться не надо. Обеспечили охрану, своим делом занимайтесь, — без особой охоты поддержал разговор Михеев, заметив группу военных на том месте, где не так давно сам сидел и разговаривал с майором Штыхно. Командира полка Анатолий Николаевич узнал по белой повязке на шее, а рядом с ним разглядел сухопарую, прямую фигуру генерал-майора Горбаня, указывающего рукой в сторону позиций противника.

Закат угасал, но даль еще просматривалась, и было видно, как от реки по краю темнеющего лесочка несся немецкий танк, удаляясь от передовой. Она притихла, как будто ее и не существовало, и только в ближайших к холму траншеях различалось движение бойцов, а дальше, окинь глазом, вроде бы безлюдно.

Михеев узнал генерала Горбаня, хотя виделся с ним всего однажды, зимой у Кирпоноса. У командарма было сухощавое, прокаленное солнцем лицо, глаза смотрели устало, озабоченно, и одновременно была в них та уверенная твердость, когда человек хорошо знает, что делает.

— Во сколько завтра пополнение подойдет и кто конкретно? — пожимая руку Михееву, первым делом спросил Горбань.

Анатолия Николаевича немного смутил неожиданный четкий вопрос, на который, ему показалось, он не может ответить с удовлетворяющей определенностью, хотя в этом и не было его вины.

— Стрелковая дивизия на марше, — ответил как можно тверже и добавил: — Командующий фронтом сказал, что она прибудет к вам не раньше чем через сутки.

— Сутки… и не раньше… — вопросительно посмотрел на Михеева командарм и, понимая, что уточнения не будет, поинтересовался: — О бронепоезде что-нибудь известно; когда ополченцы подадут его нам под парами?

О бронепоезде Михеев ничего не знал.

— Да, ведь вы сегодня только прибыли из Москвы, — вспомнил Горбань разговор с Белозерским и объяснил суть вопроса: — Второй бронепоезд делают для нас. Первый отличился уже на подступах к Малину. А второй бы пустить завтра утречком к Турчинке. И танками с правого фланга ударить, не сунулись бы выродки до подхода стрелковой дивизии… Счастье наше, что они сегодня не ударили по нашему левофланговому соседу — стрелковому корпусу. От него осталась лишь дивизия Артамонова, можно сказать, к нам прибилась. Сегодня я полк из нее перебросил на угрожаемый участок. Полковник Сгибнев передал мне требование командующего. А разве есть у меня нынче не угрожаемые участки? Верчусь… Танковый корпус Туркова по частям разбросал с тройной боевой задачей: дерись на своем участке обороны и успевай помочь соседям справа и слева.

— А если удар придется на дивизию Артамонова, и так не устоять ей… а вы полк из нее перебросили? Я, видимо, что-то не понял, — решил уточнить Михеев.

— Я же говорю, дивизия в отрыве от своего стрелкового корпуса, обойти ее справа и слева ничего не стоило. Поэтому я и перебросил полк впритык к своей армии, чтобы сделать надежным хотя бы правый фланг дивизии, да и свой левый — тоже. Что у Артамонова там сейчас, не знаю. Надо бы вам подъехать к нему, разобраться и доложить Кирпоносу. Считаю, дивизию следует передать нашей армии. Какая-то ненормальная автономия сложилась у Артамонова. Я фактически только просить его могу… Подробнее в штабе поговорим, чтобы потом доложили командующему фронтом все как есть.