Денис Чекалов - Призраки кургана

• Название: Призраки кургана
• Автор: Денис Чекалов
• Издательство: АСТ, Северо-Запад Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-038684-2, 5-93698-352-8

Князь Всеслав был отважным воином — но его погубила гордость. Не послушав совета мудрого воеводы, он отправился в поход против печенегов. Его войско было разбито, хан Исмаил срубил голову Всеславу и повелел сделать из нее золотую чашу. Черное колдовство демона Елистары наполнило кубок силой Тьмы. Теперь с его помощью можно повелевать мертвецами. Ведунья Снежана хочет найти чашу, чтобы освободить душу своего убитого друга. Она не знает, что Горкан, могущественный колдун печенегов, получеловек-полуорк, тоже идет по следу кубка.

---

Долгие годы он был рабом зверя, не в силах противиться его воле, однако разум оставался ясным, в то время как сознание других давно помутилось, закрывшись облаками безумия.

Магические способности, дарованные Горкану небом, позволили ему сохранить свою личность в ожидании того дня, когда достойный противник погубит курганника.

Сам он не мог противостоять своему пленителю, который владел древней китайской магией, восходившей ко временам династии Хань. Секрет этого волшебства, был известен, пожалуй, только ледяному зверю.

Правда, сейчас спасшийся думал, что его могли знать и те двое, что сокрушили тварь. Горкан был уверен, что рано или поздно такие люди придут в пустыню, а вот его бывший хозяин, несмотря на все тайное могущество, не распознал их даже тогда, когда пришельцы стояли перед ним и следовало бежать прочь от гибели.

Ожидая освобождения, пленник укреплял свое тело и дух, хоть это было нелегко, почти невозможно под давящей волей хозяина. Теперь, когда все другие слуги курганника рассыпались в прах, он единственный остался жить и может вновь идти к своей цели.

7

Распахнув двустворчатые резные двери, служившие входом в юрту, гоблин высунул свой маленький, приплюснутый нос наружу. Открыв рот, он поймал на язык несколько снежинок и улыбнулся — здесь это считается хорошей приметой.

Плотнее завернувшись в шубу, он заковылял по сугробам к соседней юрте. Всего их было три — две парадные, для гостей, именуемые «конак-уй», в одной из которых мы только пили чай, и крохотная, где жил сам хозяин.

— Что ты вытворяешь, Снежа? — вполголоса спросил я. — Мало какие мысли у гоблина появятся.

Девушка округлила глаза — при этом она выглядит так забавно, что на нее просто невозможно сердиться.

— Но мы же хотели остаться наедине? — спросила она. — Для заклинания. А гоблина я и правда отблагодарю — дам монетку.

Я понимал, что должен приструнить озорницу. Подобные выходки ни к чему хорошему не приводят. Это доказал еще Гунпур Тре’укс в своем давно ставшем классическом труде «О розыгрышах и кровопускании».

Но как призвать Снежану к порядку, и не подарить гоблину при этом лакомой пищи для сплетен, которыми он затем будет угощать каждого, кто остановится здесь, — причем, в отличие от чая и лепешек с тмином, совершенно бесплатно?

Первое, что пришло мне в голову, — это дернуть девушку за косу, но я тут же отверг такой вариант, как слишком вульгарный. Тогда я закрыл глаза и с удовлетворением услышал, как Снежана вскрикнула и принялась хлопать себя по бокам, — в попытке вытрясти из-под доспеха огромную льдинку, которую я там наколдовал.

— Если это не научит тебя манерам, — смиренно произнес я, — всегда можно повторить.

Гоблин не заметил ее высоких прыжков, поскольку как раз открывал двери в юрту.

Это была «жолым-уй» — самая маленькая, какие только бывают. Ее стены, которые называют «кереге», состоят всего-навсего из трех решеток, тогда как в парадной юрте, «боз-уй», их число может достигать тридцати.

Трактирщик остановился, и любовно провел лапой по резной двустворчатой двери. Фигурки снежных сайгаков, орлов и гигантских червей-хорхоев служили не просто украшением. По ним гости судят о богатстве хозяина и его положении в обществе.

Я понял, что гоблин ждет от меня восхищенных возгласов, и не разочаровал его, дав Снежане еще пару минут для неравной борьбы с льдинкой.

Войдя вслед за хозяином, я продолжал рассыпать конфетти похвал, — чтобы хоть как-то приглушить возгласы девушки, раздававшиеся из-за моей спины. Порой я восхищаюсь тем, сколько в мире различных языков, на которых можно сказать то, чего говорить нельзя.

С веселой ухмылкой, гоблин показывал мне гордость своего дома — войлочные ковры-телекметы, которые в степи служат главным украшением юрты.

Несмотря на то, что «жолым-уй» совсем небольшая, здесь нашлось место для широких дорожек, с причудливым орнаментом в форме птиц и плодов, для яркого разноцветья нарядных лент — плетеные, свалянные из шерсти, украшенные вышивкой, они завораживали глаз, и казалось чудом, что столь прекрасные вещи можно создать из такого нехитрого материала.

Пары десятков букв хватает для барда, чтобы создать прекрасную песню — каждый раз новую. Горсть пыли и пара сухих корешков в руках алхимика превращаются в волшебное снадобье.

Как часто люди жалуются, будто жизнь обошла их своим вниманиям — и как редко они задумываются над тем, что магия вовсе не в руках доброй феи, которую мы должны ждать, уныло перебирая просо — а в наших собственных.

Впрочем, в руках Снежаны, когда она повернулась ко мне, была большая, порядком обтаявшая льдинка. Перейдя на сильфидский язык — особо нежный и мелодичный, а потому более других подходящий для угроз, связанных с физической расправой, — амазонка подробно расписала мое с этой сосулькой совместное будущее.

Не желая шокировать читателей, среди которых могут оказаться пикси или же монахи света, — скажу лишь, что это общение обещало быть гораздо более тесным, чем мне бы того хотелось.

— Спасибо, что позволили нам воспользоваться своей юртой, дорогой гоблин, — обратился я к нашему хозяину, спеша развеять любые недоразумения прежде, чем они успеют сгуститься и поглотят нас с головой. — Разумеется, она нужна нам всего лишь для очень простого и совершенно безопасного заклинания.

Гоблин изрядно скис — по его морщинистой рожице стало ясно, что он ожидал нечто совершенно иное, хотя нередко тоже разгуливающее в компании со словом «безопасный».

Он бросил на Снежану пару осуждающих, но унылых взглядов, — какие всегда бывают у парня, которого развели на ужин, но этим и ограничились. Затем он мрачно посмотрел на меня, давая понять, как близко подобралась ко мне кармическая расплата.

— Ну что же, — произнес гоблин, неожиданно, хотя и вполне объяснимо, став ужасно сварливым. — Надеюсь, огненных шаров кидать мне не будете. Были тут давеча, трое репликантов, обещались костер устроить магический, — вместо, понимаешь, оплаты, — так чуть большую юрту мне не спалили.

Трактирщик погрозил пальцем неведомым репликантам, и стало ясно, что он, мягко выражаясь, не зря чистил нос, но зря не вымыл после этого руки.

— Будто не знают, из чего юрты делают! Это же все ууки, ууки.

Гоблин простерл лапу куда-то вверх — то ли призывал в свидетели богов Ледяной пустыни, то ли указывал на потолок юрты.

— Кто? — спросила Снежана.

— Деревянные жерди, которые поддерживают каркас, — пояснил я.

— Да, а сверху войлок натянут, в четыре слоя, должен заметить. Обычно в два делают, только у нас в степи мороз и железо рвет, и птицу на лету бьет. Поэтому в четыре. А сверху жиром, значит, чтобы ни дождь, ни снег не прошел. Впрочем, какое там, когда у нас дождь-то был, тьфу…

Разочарование сделало его весьма бранчливым — веская причина, чтобы не разочаровывать людей.

Я заверил гоблина, что его жилище не пострадает, — да и нет более простого заклинания, чем телепортация, если у вас с собой есть зачарованный камень. Их без опаски могут использовать даже гномы, а им, как известно, лучше не давать в руки волшебных палочек.

Подняв глаза, я взглянул на круглое отверстие в крыше юрты — «шанырак», верный часовой, он стережет покой степного дома, выводит наружу дым от очага, впуская внутрь свежий воздух и солнечный свет.

Из бокового кармана я вынул заговоренный динар с четырехгранной дырой в середине, — такими их чеканят во многих странах затем, чтобы нанизывать монеты на нитку. Потом из другого я достал драгоценный камень — хранить их надо раздельно, чтобы случайно не совместились.

Иначе вас забросит так далеко, что вы вряд ли успеете в гости к тетушке на праздник Поющей репы. Впрочем, есть вероятность, что значительная часть вашего тела все же останется дома — а это вряд ли порадует и вас самих, и того, кому придется примывать вашу кровь и собирать внутренности.

Я вновь поднял голову, стараясь уловить крошечный кусочек неба за свинцовым плетением туч. Далекое солнце, отмеченное прикосновением багряных вампиров, должно было указать нам путь на Камышовую реку — туда, где в крепости орков хранился череп Всеслава.

Сообразив, чем именно я занят, гоблин страшно забеспокоился и, хватая меня за края магической мантии, принялся верещать. Он слагал эпическую сагу о чае, который стоит немалых денег, о месте на войлочных коврах, а также об особой награде, обещанной ему за право посетить его юрту.

Слезы наворачивались при мысли о том, какой великий бард погибал в этом трактирщике. По его словам можно было решить, что мы задолжали ему разве что не стадо слонов, каждый из которых нагружен сундуками с сокровищами.

Впрочем, скорее всего, именно с ремесла бродячего сказителя он и начал свою стремительную карьеру, пока не накопил денег на постоялый двор.