Дмитрий Щербинин - Ворон

• Название: Ворон
• Автор: Дмитрий Щербинин
• Жанр: Фанфик

Свой роман я посвятил 9 кольценосцам — тем самым ужас вызывающим темным призракам, с которыми довелось столкнуться Фродо в конце 3 эпохи.

Однако действие разворачивается за 5 тысячелетий до падения Властелина Колец — в середине 2 эпохи. В те времена, когда еще сиял над морем Нуменор — блаженная земля, дар Валаров людям; когда разбросанные по лику Среднеземья варварские королевства сворой голодных псов грызлись между собою, не ведая ни мудрости, ни любви; когда маленький, миролюбивый народец хоббитов обитал, пристроившись у берегов Андуина-великого, и даже не подозревал, как легко может быть разрушено их благополучие…

Да, до падения Саурона было еще 5 тысячелетий, и только появились в разных частях Среднеземья 9 младенцев. На этих страницах их трагическая история: детство, юность… Они любили, страдали, ненавидели, боролись — многие испытания ждали их в жизни не столь уж долгой, подобно буре пролетевшей…

---

— Маленькая, да ты еще страдала из-за меня. Ну — не беспокойся, на груди у меня только царапинка была, да и та уже зажила… Будем же друзьями! Ну, что же ты стоишь?.. Подойди, дай я поцелую тебя, и ты поцелуешь меня — и будем мы отныне друзьями… Что же ты?..

А девочка остановилась, в то самое мгновенье, когда он опустился на корточки. Она внимательно вглядывалась в его глаза, и, постепенно, так ярко засиявший вначале, уступил место место сначала недоверию, потом отвращению, и наконец — страху и ненависти. Она попятилась, потом повернулась, бросилась к костру, и схватив за руку Эллиора, заглядывая в его очи, своими плачущими, потемневшими от боли глазами, выкрикивала:

— Я же чувствую: он обманывает! Он — он нас выдаст, может еще что-то плохое сделает… — тут она зарыдала, и бросилась перед эльфом на колени. — Уж лучше бы я убийцей стала, и вы бы меня презирали, и я бы сама себя презирала, и извелась бы вся!.. Тогда бы этого лжеца не было! Тогда бы вам ничего не грозило! Свяжите его, оставьте здесь… Он… Он…

Тут и Сикус, зарыдав, тоже бросился к ногам Эллиора, и со страданием вырывал из себя:

— Но, почему же, из-за меня она так страдает?! Как же мне доказать этой девочке, что я совсем не такой, каковым был раньше! Но раньше я совсем другим был человеком; даже и не жил вовсе, и вот только теперь по настоящему жить начал!.. Знаю, что и голос у меня подлый, лживый! Ах — если бы я мог — я бы пел, таким чудесным голосом, как вы, Эльф. Если бы вы знали, как я соскучился по добрым чувством. Это и есть моя корысть: дружбы искренной хочу!.. Опять знаю: можете подумать, что все это, про девочку я затем только говорю, чтобы раздобрить вас, чтобы показаться хорошим, чувственным… Но посмотрите мне в глаза — посмотрите — я ж только правду вам говорю!

И он, все это время, не отрываясь смотрел в очи Эллиора. Эльф переводил взгляд с него, на девочку, которая, с мукою, тоже смотрела в его очи. И вот теперь он протянул одну руку девочке, другую — Сикусу, помог им подняться; заговорил:

— Вам я одинаково верю. И ты искренна; и Сикус тоже…

Тут подошел Мьер и Сикуса молвил:

— Так и до вечера проговорить можно; да уж не мудрено — тут дни короткие. Как и было мне поручено: наблюдал я за орочьим лагерем: они собираются выходить, сейчас уже, должно быть, отъехали…

— Не забывайте, что и я ходил наблюдать… — молвил Сикус, и тут же зачастил. — Ну, я это не совсем затем, чтобы выделится то сказал… Просто, просто — так хочется заслужить вашего расположения. Видите, видите — прямо так открыто вам и говорю; потому что и нет никакай корыстной мысли…

— Впереди, верстах в двух, высятся здоровенная башня. — продолжал, словно бы и не слыша Сикуса, Мьер.

— Да, да. — закивал головою Сикус. — Я сам видел, как в одном из окошек красный свет вспыхнул. Чуть не ослепил меня!..

-..Возле башни… — продолжал, покосившись на Сикуса Мьер. — …двигались какие-то твари, однако, из-за расстояния невозможно было их разглядеть. Беда, Эллиор, в том, что вокруг, сколько не глянь — все поле. Лес то прямо к западу, к Серым горам уходит, на востоке, за дорогой тоже все поля тянуться.

Эллиор молвил печально.

— Мы зашли так далеко на север, Хэм, как никто из хоббитов еще и не заходил. Дорога, по которой движется орочий караван, вскоре за этой башней заворачивает к воротам орочьего царства. А все эти несчастные поля просматриваются не только из башни, но и из многих иных, неведомых нам мест. Так что не получится у нас по этому полю идти…

— Какой же обходной путь?! — выпалил Хэм.

— Если здесь и есть потайные дороги, то они служат только для орков. — молвил Эллиор.

Эльф подставил ладонь под все усиливающийся снегопад. Снежинки, формой похожие на осколки стекла быстро падали на его ладонь, таяли там, падали к земле теплыми слезами.

— Что ж: придется рискнуть. — говорил Хэм. — Придется идти по полю. Быть может, и не заметят. Да мы такие грязные, что примут нас издали за орков! Пройдем, пройдем — тут и обсуждать нечего.

— Опытный взгляд сразу определит, что мы не орки. Нас почти наверняка схватят. Есть, впрочем, некоторый шанс, что и не схватят. Что ж из того: хочешь издали поглять, как будут въезжать они в ворота? Разве ж легче от этого сердцу станет? Хэм, неужели ты надеешься, что наш маленький отряд сможет разгромить теперь орочий караван, и всех вызволить? Здесь, у самомого логова?.. Мы шли потому, что подвернется что-то. Значит — не повезло, не подвернулось…

В глазах Хэма пылали слезы; он сжал кулачки и выкрикивал:

— Вот вы говорите, что не осталось уже никакой надежды, а я говорю — осталось. Может, у самых ворот, что случится. Может, орки из-за добычи передеруться; может — нападет на них кто-нибудь….

— Нет — не будет такого. — нахмурившись молвил Эллиор. — Ни к чему тешить себя понапрасну. Если бы собиралась армия способная на такой удар, мы бы давно об этом знали…

— Что же назад поворите? — усмехнулся сквозь слезы Хэм. — Хорошо же: прощайте. Ах — да, можете меня связать и с собою силой поволочь. Только вот знайте: доволочете хоть до этого вашего Валинора благодатного — построю лодочку, и сюда вернусь. Здесь мой друг, а потому и слушать ничего не желаю!..

— Подождите-ка! — окрикнул его и Эллиора Мьер, он оглядывался по сторонам; вот окликнул. — Эй! Девочка! Эй!.. Да куда же ты пропала?!..

И действительно, когда Эллиор только начал рассказывать Фалко, о том, что Фалко уже не вызволить — она незаметно отошла в сторону. Теперь уже несколько минут как не было.

— ЭЙ! ЭЙ! — крикнул со всех сил Мьер, однако, его крик без следа потонул в тяжелом, темном воздухе.

— Я видел. — подал тут голос Сикус. — Она, как отошла — так на вас всех как-то дико глянула. Я ей еще кивнул: куда ж мол пошла? Зря, наверное, кивнула — она, как взглянула на меня, так и бросилась со всех ног. Вон в ту сторону побежала… — он махнул вглубь чащи.

— Что ж ты сразу то не сказал? — нахмурил густые свои темные брови Мьер.

— Сам не знаю… Испугался ее выдавать — испугался, что она меня еще больше после этого возненавидит.

— Ладно, — молвил Эллиор. — Нет время на разговоры. За нею. Хэм, ты…

— Я с вами, — отвечал хоббит. — Я к ней тоже привязался. Она то тоже как дитя… Понимаю я Фалко…

Последние слова хоббит выкрикивал на бегу, ибо вся компания уже бежала среди темных елей. Плотно сплетенные ветви не пропускали ни одной снежинки. Эти могучие ветви выдерживали многометровые сугробы, которые к середине зимы еще и утрамбовывались; в результате чего весь лес лежал под огромной крышей, и дни и ночи ничем не различались в этом непроницаемом мраке. Пока же снег еще не покрыл их значимым слоем, и было видно — как в ноябрьские сумерки.

Бежали уже довольно долго — Сикус тяжело дышал, хватался за бок, сгибался, по бледному его лицу катился пот, однако, на бегу он выкрикивал:

— Ничего, ничего — я выдержу!.. Я с вами! Я с вами!

Чем дальше они бежали, тем более темнее и морознее становился воздух. Накануне Эллиор не забегал так далеко. Могучие стволы стояли довольно близко, но они не заступали дорогу бегущим, как в лесу, где нашли они девочку. Эти древа были погружены в вековую думу… Впрочем, корни многометровыми черными змеями, изгибались над их головами. Некоторым из этих корней было тесно, и они причудливо изгибались, охватывая стволы сразу нескольких елей.

— Как же морозно! — поежился Мьер. — Мы хоть и бежим уж сколько, хоть и запыхались, а все-равно ж, мороз до костей пробирает. Бр-рр — это ж у меня жир много, а ты, Хэм, как? А ты Ячук!

— Не замерзнем… Тепло… — слились в один два ответа.

Глаза Хэма, надо сказать, пылали. Он стремился поскорее спасти девочку, и затем, не останавливаясь, устремиться за своим другом.

Мороз, однако ж, крепчал — это был уже настоящий зимний мороз, градусов под тридцать, а потому бегущие, одетые по осеннему, чувствовали, как его ледяные иголки, колят их тела. Бежали все быстрее, быстрее. Судорожно вырывалось дыхание Сикуса, и он, задыхаясь, выкрикивал:

— Я ничего… ничего… выдержу! Я с вами!..

Мьер, выдыхал вместе с белыми, густыми облаками:

— Так, однако ж, если и дальше мороз крепчать будет, так и не догоним мы ее. В ледышке обратимся!..

А вокруг возвышались уже не ели, а какие-то совсем незнакомые, черноствольные деревья, их голые ветви, толстую паутиной переплетались метрах в двадцати над головами, между ними, густой тучей хмурился мрак, и виделось в его глубинах какое-то неустанное, медленное движенье.

Вот открылся пред ними лесной тракт — метров пятнадцати шириною, поверхность которого была почти гладкой. По обе стороны от него стояли черные деревья великаны, а их ветви, хмурясь мраком, не пропускали ни одной снежинки. Тракт плавно изгибался в форме исполинской буквы S в центре которой они и выбежали. Из-за поворота лился бело-синий жгущий холодом свет. Он не высвечивал темноту между деревьями, однако, наполнял воздух над трактом, и в нем было все хорошо видно до самого поворота.