Джоанна Кингслей - Сокровища

• Название: Сокровища
• Автор: Джоанна Кингслей
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00094-4

Издательство «Крон-Пресс» предлагает своим читателям захватывающую историю о драгоценностях и любви. Вместе с главной героиней, обворожительной Пьетрой, вы совершите увлекательное путешествие за сокровищами, которые она ищет. Надеемся, читателям понравится наша книга.

---

Пит подозрительно посмотрела на маслянистые кусочки, но когда попробовала, ей понравилось это пряное восхитительное блюдо, сладковатое от соевого соуса.

Тоши поставила изящную фарфоровую миску с супом «мисо», густым от лапши, черное лаковое блюдо, заполненное побегами бамбука, обернутыми вокруг водорослями в горчице, и какие-то жареные широкие бобы. Наконец, она внесла красную лаковую доску с «сашими», по виду напоминающую скульптурную композицию. Там были рак и морское ушко, сидящие на своих раковинах, блестящий красно-белый морской лещ, голубой тунец и доджо — маленькая рыбка, которая живет на рисовых полях, — объяснил Хиро.

Тоши исчезла, и они стали наслаждаться едой, запивая ее саке. Он брал палочками вареный рис и кормил ее. Беседа не прекращалась.

Через два часа они закончили. Потом Хиро помог ей подняться на ноги и повел в сад.

Свет фонарей отражался на поверхности пруда, окруженного камнями, ветви кустов отбрасывали тени. Он направился с ней к крошечному деревянному мостику, переброшенному через пруд. Посередине они остановились, слушая, как вода капля за каплей падает из бамбукового ковша.

— Восхитительно, — прошептала Пит. Она сама чувствовала, как ею овладевает покой, она вся распрямляется, разглаживается.

— Как и ты, — сказал он и повернул ее к себе. Его прекрасные пальцы развязали пояс, и кимоно раскрылось. Он уже развязал свое, и, когда привлек ее к себе, их тела ласкали друг друга. От него пахло мылом и саке.

— Пойдем, — сказал он, как уже говорил не раз до этого. Она полюбила это слово, поскольку оно всегда приносило еще один восхитительный сюрприз.

Они вернулись в дом, и, хотя пробыли в саду не более десяти минут, все следы обеда исчезли, стол был убран, а на его месте лежал толстый матрас, покрытый хрустящими белыми простынями, взбитыми подушками и сине-белым пуховым одеялом. Тоши ушла.

Глядя друг на друга, они сняли кимоно и опустились на матрас. Пит протянула к нему руку и повторила все движения его намыленных рук. Его кожа была гладкая, как шелк, немного влажная от пота, а под ней крепкие мускулы. Из гнезда черных волос навстречу Пит поднялся пенис, как гибкое дерево. Она взяла в ладонь его яички. У него перехватило дыхание, но он не издал ни единого звука.

Он потянулся к ее лицу и привлек его к себе, потом провел рукой по подбородку, вниз по шее к ключице. От его прикосновений кожа ее вздрагивала. Его язык проник к ней в рот, казалось, в поисках ее души, и она отозвалась.

Хиро увлек Пит на мягкий матрас и стал осыпать поцелуями. Он целовал кончики пальцев и подошвы ног, за ушами и между пальцами. Он прикасался к ней так, как ни один западный мужчина, и ее заинтересовало, не является ли это еще одним секретом Востока. Он шептал слова, которых она не понимала. И когда она была готова — более чем готова, едва не умоляла, — он соединил свои черные волосы и ее, Восток и Запад, и начал ритм, который не знает границ.

Это был медленный, долгий, мучительно сладкий постепенный подъем к неведомой высоте, когда наконец наступил ее оргазм, он, казалось, начался в тех кончиках пальцев, которые он целовал, и пронзил каждую частицу ее тела, а потом выплеснулся наружу.

Когда их дыхание восстановилось, Хиро сказал:

— Ты само совершенство. Я знал это с того самого момента, когда ты говорила с тем глупым французом на свадьбе. Я тогда знал, что возьму тебя и ты будешь совершенна.

Потом они заснули.

Следующие четыре дня Хиро показывал Пит Токио, улицы, ощетинившиеся кранами, лесами и котлованами, поскольку город продолжал неустанно расти ввысь, расширяться и обновляться — город неона и хрома, цемента и стекла. Он показал ей свои ультрасовременные выставочные залы, где продавались жемчужины любого размера, формы, цвета со всего света. Хиро свозил ее в старый квартал Асакуса по извилистым улочкам с крошечными магазинами, торгующими бумажными веерами и зонтиками, палочками для еды из слоновой кости, корзинками с рисовыми крекерами. Он провел ее мимо гигантского красного бумажного фонаря, весом в двести фунтов, и между толстых красных колонн, обозначавших вход в храм Сенсожи, основанный в семнадцатом веке. Внутри был тяжелый от благовоний воздух, дрожащий от звона монет в деревянной коробке для пожертвований на алтаре и низкого голоса поющего монаха.

Они побывали в театре Кабуки, и Пит была захвачена великолепным зрелищем, хотя не поняла ни слова. На сверхскоростном пассажирском экспрессе отправились к Фудзияме. Поезд мчался гладко и бесшумно со скоростью сто тридцать миль в час. Они совершили восхождение на вершину конической горы, кланяясь каждому встречному паломнику на их пути.

А ночью в ванне, в саду, на прохладном упругом матрасе Хиро напоминал Пит, что, несмотря на многие отличительные черты Японии, одно оставалось таким же, как и в любом другом месте земного шара.

Время перестало существовать для Пит. Ее не беспокоило, что Лотти не знала, где она, что заказы ждут своего исполнения и пропавшие сокровища бабушки дожидаются, когда она найдет их. Сейчас все это не имело для нее значения. Только Хиро и волшебный мир, который он создал и которым он окружил ее, занимал все воображение. Пит не знала, любила ли она его — даже возможно ли это за такой короткий срок? Но и это ее, казалось, не волновало. Она знала, что ей нравится быть с ним, нравилось заниматься с ним любовью, и мысль — оборвать все это, была слишком болезненна, чтобы задумываться над ней.

— Позволь показать тебе мой сад, — сказал утром пятого дня Хиро.

— Я думала, что ты уже показал мне его.

— Это другой сад. Пойдем.

«Пойдем» стало любимым словом Пит. Когда у Хиро было наготове очередное удовольствие для нее, он просто протягивал руку, улыбался и говорил: «Пойдем». Когда он занимался с ней любовью, слегка раздразнивая, потом отступая, до тех пор пока она едва сдерживалась, чтобы не закричать и не попросить освободить ее, он всегда прикладывал рот к ее уху в наиболее удачный момент и шептал: «Пойдем». И она шла.

Итак, она брала его руку и следовала за ним туда, куда он собирался повести ее. Она знала, куда бы он ни привел ее, — все будет замечательно.

Пит удивилась, когда они сели в машину. Она думала, что сад где-то поблизости. Ее удивило еще больше, когда он привез ее в аэропорт, посадил в самолет, и они взлетели. Он не сказал, куда они летят, только в «мой сад».

Два часа они парили над Тихим океаном. Наконец он привлек ее к окну и указал вдаль на зеленый островок в середине бескрайнего синего пространства.

— Мой сад, — произнес он с улыбкой.

Небольшой остров Капингоро в Каролинском архипелаге был крошечной точкой на любой карте, коралловый атолл, окружающий лагуну с прозрачной бирюзовой водой, с вулканическим возвышением, покрытым зеленью на одной стороне. Здесь Хиро выращивал жемчуг, благодаря которому он нажил себе свое состояние.

— Три-четыре раза в году я прилетаю сюда на месяц, иногда больше, — объяснил он. — Для того чтобы дела шли гладко, нужно часто самому контролировать все.

Она улыбнулась, наблюдая, как остров внизу увеличивался в размерах, когда самолет стал спускаться.

— Это работа в одиночестве и в темноте, но кто-то должен ею заниматься, правда?

— Да, верно, не всякий может работать в раю.

Густой, трепещущий аромат цветов красного жасмина наполнял воздух, когда Пит ступила на остров. Вид лагуны и моря сопровождал их с двух сторон, когда они ехали в джипе к белому деревянному дому, как у плантатора, окруженному верандой, его колонны увивали белые и пурпурные орхидеи.

После ланча, состоящего из отварной скумбрии и салата из тропических фруктов, Хиро показал ей весь процесс выращивания жемчужины. Маленькие устрицы Пинктада мартенсии и большие черные Пинктада маргаритифера и несколько других разновидностей, помещенные в специальные сетки, прикрепляют к плотам и опускают в теплую мелкую воду лагуны.

— Различные виды моллюсков дают жемчуг разного цвета, в более крупных образуются более крупные жемчужины, — объяснил он.

Хиро проводил ее в комнату, где женщины осторожно открывали створки раковин и вводили крошечные раздражители. Моллюск, чтобы защитить себя от инородного тела, начинает терпеливо, слой за слоем обволакивать ядро перламутром, создавая жемчужину. Через три-семь лет сетки с раковинами поднимают изводы и извлекают из них готовый жемчуг для людей, подобных Пит, чтобы сделать из него прекрасные украшения.

В комнатах, где сортировался жемчуг, Пит была поражена множеством мерцающих светящихся маленьких шариков, всех размеров и оттенков.

— Как много, — прошептала она.

— Ты слышала когда-нибудь о жемчужном ковре Геквара, махараджи из Индии? — спросил Хиро.

— Ты шутишь?

— Нет, в начале этого века у него был ковер шесть на десять футов, сделанный из натурального восточного жемчуга. Природного, не выращенного. Они были отсортированы и подобраны настолько хорошо, что, казалось, по ковру пробегали волны цвета от розового к кремовому, потом к серебряному и белому. Мне бы хотелось увидеть его.